Поднявшись с кровати, я собирался выйти из дома, как вдруг мое внимание привлекли стоявшие на окне, почти засохшие петунии. Я зашел на кухню, наполнил водой зеленый разбрызгиватель и наконец-то полил петунии и гвоздики. Солнечный луч просочился через отверстие в двери, маня меня на улицу. Я осторожно потянул дверь на себя, и она отворилась со скрипом.
Теплый душный воздух окутал мое лицо, а легкий ветерок развевал мою белую свободную рубашку. Я окунул ноги в теплый белоснежный песок и ощутил легкое жжение. Песок был слишком горячим, и мне пришлось вернуться домой и надеть сандалии, чтобы спокойно добраться до моря.
Часть 2
Палата интенсивной терапии № 357
«Доктор, разве вы не видите, что это особый случай? Надеюсь, вы понимаете, насколько все серьезно.» – сказал Доктор Смит, глава больницы, доктору Альберту, не обращая на меня никакого внимания. Если бы только они могли поговорить где-нибудь в другом месте…
«Дорогой Альберт, вы же понимаете, насколько он важен для нас. Вы не можете просто взять и сказать мне, что все кончено!»
Сейчас я понимаю, что сам частенько заводил подобные разговоры. Только теперь речь шла обо мне. Жаль, что у меня недостаточно сил чтобы кинуть в них что-нибудь, дабы преподать урок всем докторам и научить их не поднимать шум при больных. Хотя я и не был болен.
Как будто этих двух идиотов было недостаточно, в палату, еле волоча ноги, вошла Джанет. Она ввела что-то в мою капельницу и ушла.
Я практикующий врач, специалист по коме. Но сейчас другие врачи стоят у мой кровати, пытаясь вернуть меня к жизни. Однако, я не собирался возвращаться в эту ужасную больницу. Меня вполне устраивала моя новая жизнь.
Немного погодя все затихло. Были слышны только шум волн и голоса детей. Время от времени голоса детей доносились до меня будто свист.
Я встал с кровати, отодвинул занавеску, которую постоянно колыхал ветер. Шум волн стал отчетливее. Лена пекла панкейки на кухне, и их запах распространился повсюду. Я не знал сколько сейчас время. У нас не было часов, да и совсем не важно который сейчас час.
«Если Лена делает панкейки, должно быть сейчас утро», – подумал я.
Я вошел на кухню и Лена улыбнулась мне. Здесь мы не говорим друг другу «доброе утро» или «спокойной ночи».
«Садись кушать панкейки, ты должно быть очень голодный», сказала Лена. Мы не задаем вопросов друг другу. Мы и так все знаем. Просто знаем.
«Лена, дорогая, я прекрасно знаю как это делается. Не нужно объяснять мне миллион раз. Это легче легкого, вот, смотри!».
Затем я часами катался по волнам, а Лена больше не волновалась. Она сидела на песке, наблюдая за мной. Все это время на ее лице была радостная улыбка. Ее белое платье было смято под ногами, и время от времени волны обволакивали ее стопы.
Когда я вернулся на берег, она все еще сидела на том же месте. Мне было тяжело дышать, и я почувствовал голод. Лена поднялась, откинула от меня доску, и мы пошли домой.
Мы почувствовали запах стейка и картофельного пюре еще до того, как вошли в дом. Наши взгляды встретились, и ее улыбка стала еще шире.
«Сними обувь, я недавно помыла полы. Иди помой руки или останешься без обеда», – сказала Лена.
«Да, мадам», – ответил я, встав на колено и поклонившись. И мы захохотали.
«Давай Каспер, неси сюда, хороший мальчик».
Он принес мне палку и снова начал вилять хвостом.
«Каспер, ты не устал?»
Его имя ни с чем не связано, я придумал его спонтанно. Когда он играл в песке, я был уверен, что его зовут Каспер, не более.
Каспер не лаял, только рычал иногда. Он бегал, засовывал нос в песок, вилял хвостом и затем снова убегал. Он наступил лапой в воду, намочил себя, и затем вернулся с палкой в зубах.
Его золотая шерсть стала полностью мокрой, но его это не беспокоило. Единственное что волновало его это деревянная палочка. Интересно, в мире есть что-нибудь важнее этой палки?
«Ты мне наскучил, я хочу пойти домой».
Когда я подошел к дому и взглянул на свои стопы, усыпанные песком, я вспомнил наставления Лены, и мне пришлось вернутся, чтобы помыть ноги под краном недалеко от дома, и только после этого я вошел внутрь. Внутри дома было прохладно. Я взял несколько фруктов из корзины, они были сладкие как сахар. Прям как и дни здесь.
Повсюду было темно. К счастью, Альберт и Джанет не появлялись уже несколько дней. Я отодвинул занавеску. Ночью море пугало меня и мне не хотелось выходить на улицу. Я хотел остаться здесь, рядом с Леной.
Она лежала на диване и читала книгу. Я взглянул на обложку. Книга называлась «Арбузный сахар».
«Что за ужасное название!» – подумал я.
Я прошел на цыпочках до холодильника и открыл его. Тонкий луч света осветил пол и начал медленно растягиваться. Мне ужасно хотелось арбуза. В холодильнике было несколько арбузных кубиков. Я сел напротив Лены. Она взглянула на меня поверх книги и улыбнулась, увидев арбуз. Она опустила свои квадратные очки в проволочной оправе и посмотрела на мня из-под них. Что-то вроде любви с первого взгляда.
– Его жена очень хочет пройти к нему, и она уже выходит из себя. Что прикажете делать?
– Пропустите, только ненадолго.
– Хорошо, большое спасибо.
– Миссис Форд, можете проходить. Только быстро.
– Спасибо, мистер Хансон.
Маргарита открыла дверь, держа в руках платок и вытирая слезы. Ее рыжие кудрявые волосы были взъерошены. Она села на стул возле меня, коснулась моей руки. Думая, что я не слышу ее, она начала говорить несвязные вещи. Как будто она говорила под водой. Когда она говорила с доктором вне палаты, ее голос был более отчетливым. А сейчас он звучал приглушенно и невнятно.
«Маргарита, милая, сейчас я с Леной и тебе придется это принять. Знаю, все произошло так внезапно, но это все равно бы случилось. Врач уже смотрит на тебя и показывает на часы, а значит тебе пора идти. Береги себя.»
Лена стояла, положив руки на бедра. Уверен, она в курсе происходящего. Она ничего не говорила, но я знал, что она ревновала.
«Я тут ни при чем. Я же не приглашал ее к себе», – сказал я. Лена ушла на кухню. Тяжело дыша, с искривленным голосом она произнесла: «Береги себя, дорогая», особо выделяя слово «дорогая».
Я отодвинул занавеску. Каспер играл с девочкой. Он разрушил песочный замок, который построил маленький мальчик, доведя тем самым малыша до слез. Я сел на диван около Лениной книги. На обложке был нарисован арбуз, похожий на мозг.
Кто-то постучал в дверь. Я встал, чтобы открыть ее.
«Дядя, пойдем поиграешь со мной?» – сказал Себастьян. «С нетерпением», – улыбнулся я и кивнул.
«Два банана, два манго, кусок арбуза, немного вишни. Лена, возьмем сыр?»
