Сергей Юрский - Игра в жизнь

Игра в жизнь
Название: Игра в жизнь
Автор:
Жанры: Кинематограф / театр | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Игра в жизнь"

Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор. Издание дополнено вклейкой фотографий из театральных фондов и семейного архива Сергея Юрского.

Бесплатно читать онлайн Игра в жизнь


В книге использованы фотографии из семейного архива С. Ю. Юрского, фонда Большого драматического театра им. Г. А. Товстоногова (фотографов Б. Стукалова, В. Габая, Д. Мовшина, М. Смирина), архива Театра им. Моссовета (фотографов Е. Лапиной, В. Петрусовой)


Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».


© С. Юрский, 2017

© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство КоЛибри®

* * *

Западный экспресс

Это был поезд из моего сна, из детской мечты, из тайных одиноких игр, когда, преодолевая скуку жаркого летнего дня и длину обязательного надоевшего пути по лесной тропе, сам был и паровозом, пыхтящим устало, и машинистом, неутомимым и суровым, и начальником всех станций, и местным мужиком, покорно пережидающим на солнцепеке у шлагбаума пробег длинного состава, и пассажиром, наивным и восторженным, которому всё в новинку, который глупо и симпатично радуется названию каждой станции, любому перелеску, каждому мостику над неширокой речкой, стаду, прилегшему устало, копнам сена под легкими навесиками, двоению, троению, умножению рельсов на подъезде к большой станции и несравненному перестуку колес, под который все песни хорошо поются и щемят душу, а все мысли легчают и уносятся сквозь щель в окне вместе с кудрявым дымком от паровоза. Это был поезд из моего сна.


Весной 89-го года я ехал в одиночку через Европу.

Москва – Смоленск

Влюбленность в железную дорогу охватила меня еще в раннем детстве и не иссякла до конца по сию пору. Поезда нравились мне на слух и на вид, на ощупь и на запах. Все служащие на железной дороге казались мне счастливцами. Я помню зеленую подмосковную станцию Битца. Даже не станцию, просто платформу с деревянной будочкой кассы.

Битца! Теперь это район Москвы. А тогда это была деревня и до нее нужно было добираться поездом. Не электричкой – электрички появились позже, на моих глазах, а поездом – с паровозом, который пыхтел, гудел и тащил дребезжащие дачные вагоны. Кондуктор выкликал: «Люблино, Люблино!.. Царицыно! Кто до Царицына?.. Красный Строитель!.. Следующая – платформа Битца!.. Битца, следующая Бутово!» – это я слышал, стоя уже на платформе вместе с мамой. Мы пересчитывали привезенные вещи – не забыли ли чего, – а вагоны лязгали буферами, со скрежетом делали первые обороты колеса, и поезд уходил в далекое Бутово.

И как я завидовал всем, кто ехал дальше – на Бутово, Щербинку, Подольск и (страшно и сладко произнести!) в далекий Серпухов!.. Мне 9, 10, 11 лет.

1944-й, 45-й, 46-й годы.

Долго, долго моей самой любимой книгой были «Правила движения поездов по жезловой системе» – они относились к железной дороге еще досветофорного времени. Именно на этой книжке воспитался мой консерватизм. Мне было жаль, что жезловая система отмирает и на путях ставят семафоры, а потом и светофоры. Как это примитивно: красный – нельзя ехать, желтый – скорость 16 км/час, зеленый – можно ехать. И всё! И нет собственной инициативы, нет этой ловкости, когда на ходу, свесившись с подножки, помощник машиниста накидывает жезл на руку дежурного по станции, а тот отдает ему другой, как эстафету, как победный символ права на движение, и начинается новый перегон.

Здесь, на железной дороге, работают самые ловкие, самые ответственные люди. Единственно кто на них похож – это воздушные гимнасты в цирке. Там тоже полет трапеции рассчитан до долей секунды. И рассчитан не машиной, а человеческим опытом и талантом. Если чуть скорее или совсем чуть-чуть медленнее, ловитор промахнется и гимнаст полетит в бездну на глазах ахнувшей толпы.

Ритм, создаваемый многими людьми, идеально чувствующими друг друга, – вот что такое железная дорога. Две полосы железа, обозначающие бесконечность, один божественно прекрасный, совершенно живой механизм – паровоз и множество слаженно, нарядно, балетно трудящихся людей! Пассажиры нужны только как публика, восхищенно, благодарно аплодирующая этому ансамблю солистов.

…И шло лето. С патефоном в соседнем дворе, с фокстротами, доносящимися из-за забора. Синее платье в белый горошек, обтягивающее внезапно округлившиеся за последний год формы хозяйской дочки. Чего это она стала такая озабоченная? Куда это ее несет каждый вечер на каблучках, проваливающихся в глинистую землю? Ни на мое: «Привет! Чего это ты нарядная такая? День рождения, что ли?», ни на запоздалые крики из окна ее матери – тети Нюры: «Чтоб как стемнеет, дома быть, а то смотри!» – даже не оборачивается. Едкий дым из самоварных труб, набитых щепочками и сосновыми шишками. Мелкая речка с густым кустарником на высоком песчаном правом берегу, где местная подрастающая шпана всегда караулит меня, чтобы избить за то, что «когда в то воскресенье с отцом твоим на откосе купались, собаку на нас натравливал», а у меня и собаки-то никакой нет, у соседей есть Рекс, так он на цепи сидит.

И опять – лучше нет, как уйти из-под маминого надзора, миновать обходом опасные кустики, где шпана притаилась, вброд через речку за отмель – на тот берег, потом топким лугом до большой пыльной дороги с колючим гравием и уж по ней – мимо длинных сараев и насосной башни – до долгожданной надписи на дощечке, прибитой к столбику, – БУТОВО.

Тут не просто платформа – тут станция. Пути разветвляются. Стоит маневровый паровоз серии «Щ». Сидит машинист – виден в окошко, – неподвижно сидит и смотрит как полоумный в одну точку – перед собой и немного ниже. То ли книжку читает, то ли спит с открытыми глазами. Паровоз слегка попыхивает, отдувается, а машинист сидит и не шевелится. А я стою у сарая за пустой заросшей колеей и смотрю снизу вверх, ожидая сам не знаю чего. Какой-то высшей милости. Какого-то снисхождения. Я и не надеюсь, скажем, быть позванным и влезть в вожделенную чумазо-зеленую будку. Я смутно надеюсь лишь на то, чтоб быть замеченным, чтоб образовалась хоть какая-то связь… чтоб прекратилась эта неподвижность и что-нибудь сдвинулось с места… Машинист поднял бы глаза, повернул голову и подумал: вот стоит у сарая мальчик… чего он тут стоит? Лучше бы подошел да помог мне подержать какой-нибудь рычаг, а я в это время поверну колесо реверса, потому что помощник на фронте, а одному справляться трудно. И он крикнул бы: «Эй, пацан!..» Дальше я не пускаю свое воображение, ибо все, что дальше, просто немыслимо.

Проходят часы, и солнце, покраснев еще больше, совсем по-июльски и уже по-вечернему, начинает скатываться к угольным холмам, норовя сесть на трубу дальней котельной. Проходят поезда по основной линии – и товарные, и пассажирские – на Курск, на Харьков, на Ростов… Но я не изменяю своему паровозу. Пусть он сейчас неподвижен, пусть этот маневровый состарившийся красавец «Щ» ничего не сманеврировал за целый день, пусть дома мне будет серьезная баня за исчезновение до самого вечера, но моя верность будет вознаграждена… пусть не сейчас… пусть потом…


С этой книгой читают
Актер и режиссер Сергей Юрьевич Юрский известен и как автор автобиографической и художественной прозы.«Кого люблю, того здесь нет» – воспоминания о друзьях и близких людях, которых нет уже на этом свете: Юрий Юрский, Георгий Товстоногов, Дмитрий Покровский, Фаина Раневская, Александр Володин, Николай Волков, Евгений Евстигнеев… Книга «написана от переполненного печалью сердца, но рассказывая об ушедших, автор будет стараться вспоминать и много за
Знаменитый актер и режиссер Сергей Юрский известен и как талантливый писатель, автор одиннадцати книг прозы и поэзии. «Игра в жизнь» – не автобиография артиста. Скорее это документальная повесть о людях, живших и творивших во второй половине ХХ столетия.«Это рассказ о моих героях, моих ролях, моих любимых, о моей боли, о моих разочарованиях. Это ещё наш быт того времени, наша ежедневность, которая так не похожа на сегодняшнюю и прямо на глазах ух
Игорь Вацетис – загадочный персонаж в современной литературе. Критики ведут спор о достоинствах его сочинений, публикуется проза, с успехом идут спектакли по его пьесам «Предбанник» и «Провокация», а о самом Вацетисе по-прежнему известно на удивление мало… Близкий друг Вацетиса Сергей Юрский приоткрыл завесу тайны и написал книгу, в которую вошли проза и пьесы Игоря Вацетиса с комментариями известного актера.
Ей 55. Сегодня она никому ненужная продавщица в ларьке. Товар приняла, товар продала – вот и вся её жизнь… Но так было не всегда…
Знаете ли Вы, чем занимаются мужчины на рыбалке? Думаете, они туда ходят за рыбой? Приоткроем немного завесу семейной жизни и осветим разговорчики рыболовов в комедии «По ту сторону семьи».В постановке участвует живая рыба!!!
When four turns of fate reveal two thorny love stories to the world, when life and death are on the map, when emotions go beyond… Real feelings, true values and a warm aftertaste – all this you will find in the comedy with gentle dramatic notes "Four turns".This play is a combination of two short plays by Nikolay Lakutin "Suicidal or a Day for Marriage" and "The Courier" with some modifications focused on a large two-act production in a new perfo
Период 1962-1972 год занимает особое место в истории советского детского кино. Ведь он пришелся на смену двух эпох в культурной жизни Советского Союза. Вместе с отставкой в 1964 году Никиты Хрущева завершилась Оттепель. И начался «развитый социализм» пли как его обычно называют – застой.Впервые подробная история советского детского кино и юных звезд, что снимались в этих фильмах. Кто-то из них так и остался исполнителем одной роли, а для кого-то
В российский районный центр поздней ночью невесть откуда прикатывает T-VI, знаменитый в годы Второй мировой войны немецкий танк «тигр». Снеся двумя меткими выстрелами здание местной мэрии и стоявший рядом памятник – не менее знаменитую советскую «тридцатьчетвертку» на бетонном пьедестале, «тигр» бесследно исчезает – и становится важным элементом в решении проблемы, которой вынужден заниматься секретный агент ФСБ.
Когда тебе шестнадцать лет, мир за порогом родного дома кажется наполненным необычайными приключениями, особенно если ты живешь в маленьком Виллоне на самом краю огромной Этории. А тут еще караван отца куда-то запропастился… Неудивительно, что Дарольд Ллойд и его верные друзья с радостью отправляются на поиски, уверенные, что их путешествие будет не более чем приятной прогулкой.Юноши даже не подозревают, что окажутся втянуты в круговорот опасных
Отсутствие общих детей с любимым человеком, который и так бросил тебя за два дня до свадьбы – невелика цена за простенькое колдовство, предназначенное для того, чтобы защитить несостоявшегося жениха от его же собственной матери. Юля согласилась, потому что ей нечего было терять. Но девушка не могла знать, что умирающая ведьма её обманула, причём не теперь, а ещё двадцать лет назад, и истинная цена прикосновения к магии на самом деле окажется непо
Мирант – сын хранительницы и советника Высших эльфов. Его рождение является тайной. В двадцать лет он встретил девушку, которая ему понравилась. Александра была не его истинной парой, и его сердце было разбито. Прошло десять лет с тех пор, и эльф решил для себя, что ему пара не нужна. Надменный, умный, сильный, в его подчинении были все лучники империи Высших эльфов. И да, он иногда преподавал историю Высших эльфов. Однажды его попросили заменить