Моя голова была опущена, страшно было посмотреть на начальницу, сидящую напротив меня. Мгновенно Кристина поднялась и встала рядом со мной. Она крепко схватила меня за волосы, собранные в виде пучка на затылке и резким движением задрала мою голову. Она пристально смотрела в мои глаза.
– Миша, почему? – прорычала он со злобой мне в лицо. Что у вас с курьершей? Вас связывает лишь дружба или есть какие-то иные отношения?
Лицо начальницы было чрезвычайно злобным, я никогда ее не видел такой разъяренной. Казалось, что лицо Белицкой было холодным и безразличным.
Даже, когда она в руке держала плеть, чтобы наказать провинившихся работников, лицо всегда было равнодушное, жесткое, спокойное, невозмутимое. Однако, сейчас она выглядела взбешенной, это было странно и жутко.
Видя ее взбудораженное состояние внутри меня зарождалось чувство животного страха, потому что я не помню, чтобы на стажировке во взгляде начальницы было такое количество зла. Трудно было предсказать исход нашего разговора.
– У нас просто дружеские отношения. – выдавил я из себя с трудом. Я прекрасно понимал, что если Белицкая заподозрит, что у меня и курьершей не просто дружба, а более глубокие взаимоотношения, она еще больше разозлится. Тогда уж не поздоровится ни Машке, ни мне.
– Встань! – твердо и холодно сказала Белицкая. Ее голос заставил меня вскочить со стула, путались и тряслись ноги.
– Раздевайся до пояса. – Начальница уже произнесла более спокойно. Но мое волнение усилилось. Руки и ноги плохо слушались. Дрожь ощущалась во всем теле.
Я начал медленно снимать рубашку, стараясь не смотреть на разъяренную женщину. Правильно говорят, что ревность – это страшное чувство.
Только вот дело в том, что у Белицкой нет права ревновать меня, у нас с ней никогда и ничего не было, пару раз потанцевали на недавнем корпоративе и один раз она меня зажала в углу, когда мы оба были достаточно пьяные.
Она так грубо лапала меня и целовала, что я просто опешил.
Я пришел на стажировку в юридическую фирму, мне только-только исполнилось 18 лет, Кристине Александровне уже 29. У нас просто гигантская разница в возрасте, черт, она меня в полтора раза старше! Конечно же я офигел, когда она меня решила зажать в углу.
– Не рыпайся, сучонок, если хочешь работать у меня! Будь паинькой. – Шепнула она мне на ухо, довольно больно схватив мой член прямо через штаны.
Я думал, она сейчас расстегнет брюки и схватит меня за корень уже конкретно, но она ограничилась тем, что просто лапала меня через брюки.
– Не надо, Кристина Александровна, вы очень пьяная, прошу вас… – я пытался выбраться из ее рук, но это было довольно сложно.
– Я тебе сказала, не рыпайся, ты такой тугой? – Она прикусила мне мочку уха, и снова схватила мой член, который так предательски поднялся, что ей не составило труда понять, какой у меня размер.
Судя по всему, начальница осталась довольна, и хоть это все выглядело как-то безумно, я от ее приставаний чертовски возбудился.
Это инцидент произошел неделю назад, на следующий день я боялся идти на работу, думал, когда начальница протрезвеет, первым же делом уволит меня из-за того что произошло между нами по пьяни.
Однако, никакого увольнения не последовало, более того, она вела себя так, словно ничего не произошло. Я облегченно вздохнул. Может быть, она ничего не помнит? Ни взгляда, ни намека, ни каких-то других признаков заинтересованности во мне.
Эх, если бы я не боялся за это место работы, я бы попытался в тот день ответить ей на поцелуй. Она настолько аппетитная, и каждый раз, когда она кричит на кого-то из работников, у меня моментально встает.
Вчера в нашу компанию наняли новенькую девушку, Вика мне сразу понравилось, живая и активная, с ней прикольно тусить. Она такая забавная пацанка, и понравилась она мне не как девушка, а именно как друг.
Сегодня утром мы вместе в обед пили кофе и она мне показывала свои фотографии, у нее довольно специфический вкус в одежде, и если на работу она ходит в костюме, то в обычной жизни для нее в порядке вещей одеться как клоун. Мне нравится ее смелость и тот образ жизни, который она может себе позволить. Ей абсолютно плевать на мнение окружающих.
Сам не знаю, в какой момент на корпоративной кухне появилась Кристина Александровна. Я словно кожей почувствовал ее пронзающий насквозь взгляд. Так может смотреть только женщина, которой ты клялся в любви всю жизнь и прожила не менее 10 лет, а потом она тебя внезапно застала в постели с ее лучшей подругой.
Я чуть не подавился печенькой, пока она сверлила меня взглядом.
Вот собственно, вся краткая история, как я оказался в ее кабинете, раздетый до пояса и поставленный в унизительную позу, вынужденный облокотиться на ее письменный стол.
– Не шевелись! – скомандовала женщина, но я от ее голоса только еще больше напрягся.
Я стоял, дрожа теперь каждой клеточкой организма, как осиновый лист. Почувствовал, как у меня одеревенели мышцы, и вообще, я с трудом мог дышать.
Кристина стоял за моей спиной не говоря ни слова и не шевелясь, ее дыхание было тяжелым, но в скором времени я уже перестал слышать и это.
Сердце бешеным ритмом стучало у меня ушах, вся эта ситуация сводила с ума. Я чувствовал унижение и дикий страх, отчего кровь буквально прилила к лицу, и мои щеки пылали огнем.
Мне и самому было сложно дышать. Я кое-как делал глубокие рваные вдохи, ощущая как от них начинают болеть легкие, мне катастрофически не хватало воздуха, сознание уплывало и туманилось.
Начальница сняла с себя кожаный поясок и демонстративно ударила им по столу рядом со мной. Я чуть не закричал. Что эта ревнивая дура задумала? Бить меня будет? У меня был страх не сколько перед болью, сколько от чувства мерзкого унижения.
Я не пытался повернуться, чтобы встретиться взглядом с моей злой начальницей. Я никогда не встречал таких женщин, которые способны проявлять такую агрессию и жестокость. И самое обидное, что я боюсь потерять эту работу. Я просто попал в какую-то безвыходную ситуацию!
В глазах начали появляться слезы, но при Кристине Александровне я не мог себе позволить расплакаться как девчонка.
Ни черта она не увидит моих слез, стерва!
– Ляг животом на стол, ноги раздвинь как можно шире, руками обопрись о стул. – строгий голос, будто первый удар, с той же силой болезненно ложится на расшатавшиеся нервы.
Выполняю ее приказ. Сжимаю стул, стоящий перед столом и думаю о том, как ее попка греет это холодное кожаное сидение.
Закусываю заранее губу, чтобы не закричать.
– Кристина Александровна, это как-то неправильно… Я ничего плохого не делал… Я не понимаю, что вы хотите… – начинаю мямлить, пытаясь не сколько вымолить прощение, сколько призвать ее к здравому рассудку.
