– Чики-тыки-тык! Чики-тыки-тык!..
Эхо выстрелов спугнуло волну. Спираль огоньков сложила прилив в ступени.
Взбираться по ним на высоту крутого вала было отчаянно весело и боязно. У мальчика дух захватило от волнения, когда он, на одно-единственное мгновение, выпустил из поля зрения прицел автомата. Ему нравилось сжимать в руках оружие покруче волшебной палочки.
Матвей прислушался к ритмичному гулу винтов работяги-дрона. Невзирая на свои небольшие размеры, это была серьезная машина. Она, то и дело, кружила над головой мальчика. Время от времени, щеку Матвея обжигала горячая волна воздуха. Ее гнали пропеллеры боевой машины. Было что-то зловещее в их глухом и ровном гудении.
На пульте управления, которым пользовался мальчик, кроме обычных кнопок для управления игрой, была еще одна, особенная. Она была предназначена для управления арсеналом боевых средств. В их составе были знаменитый на весь мир русский автомат «калач» и дрон с крупнокалиберным пулеметом поверху плюс гранатомет на подвеске.
Точно такая же кнопка, чтобы всегда быть под рукой, помещалась на груди надетого на Матвея бронежилета.
Весь арсенал вооружений, в виде приложение к видео игре, был куплен отцом мальчика, Кириллом Даничем, заодно с самой игрой, на день рождения сына.
И когда мальчик осматривал своё богатство, первое, что бросилось ему в глаза, был, разумеется, «калач». Этот автомат мог за одну минуту превратить в дуршлаг любую кастрюлю с украинским борщом. А для того, чтобы посадить всех без исключения врагов, которые, пока еще, есть в мире, на здоровую диету, достаточно было выпустить короткую очередь в выглядывающих из-за угла, откормленных, словно поросята, противников, наряженных в ядовито-голубые майки и ядовито-желтые штаны, и тогда жить на свете становилось легче и веселей. Из чего мальчик запомнил навсегда: трудно жить лишь под взглядом завистников и предателей, но стоит их уничтожить, и сразу понимаешь, что сделать это нужно было раньше. Гораздо раньше. Впрочем, о прошлом поминать – только время зря терять!..
Кнопка, о которой шла речь выше, была переключателем видов вооружений. Если ее не трогать, в распоряжении Матвея был один только автомат. Он был незаменим для охоты на акулу Оксану с того момента, как эта хищница выныривала из воды и до тех пор, пока она не скрывалась снова в пене и брызгах.
Но стоило утопить кнопку, и в небо, из-за плеча Матвея, взмывал невидимый до тех пор дрон. Он нес на своей спине крупнокалиберный пулемет, который мог справиться со всей живой силой противника. На подвижной подвеске под дроном был установлен гранатомет, способный поражать даже бронированные цели. Каким именно оружием воспользоваться в эту минуту, подсказывала сама хищница.
Стоило Оксане показаться из воды, и переключатель на бронежилете мальчика включал автомат, но стоило акуле снова уйти в глубину, и активным становился дрон, а у Матвея появлялась возможность выбрать между крупнокалиберным пулеметом на спине дрона, или гранатомётом, установленным под брюхом летающей смерти.
В паузах между стрельбой – из автомата, пулемета или гранатомёта- мальчик иногда забывал, какое именно оружия было выбрано им для поединка, и тогда, по ошибке, он мог нажать на кнопку управления дроном, хотя пользоваться, в эту минуту нужно было одним только автоматом. Но даже если Матвей ошибался, легкий удар ладонью по кнопке на груди бронежилета расставлял всё по своим местам.
«…Нет, я не испугаюсь, я смогу посмотреть вниз с высоты, на которую, как на батуте, подбросила меня волна! Вот сейчас я наберусь смелости и посмотрю вниз, чего бы мне это не стоило!» – сказал себе Матвей.
Волна продолжала расти прямо на глазах. И там, далеко внизу, выбиваясь из последних сил, со встречной волной боролся дельфинёнок Фёдор. Ему было ровно столько же лет, сколько и Матвею, и мальчик понимал, что он должен помочь беззащитному морскому существу, с которым они были погодками.
С той видео игрой всё было хорошо, кроме одной детали: с каждым промахом по цели, игра приближалась к концу. Время до ее окончания таяло, и все меньше шансов оставалось для ответа на вопрос: удастся ли Фёдору, которому помогал Матвей, уцелеть, или всё окажется напрасно, и спасти друга мальчику удастся в одном из следующих раундов игры?
Фёдор спешил. Еще бы, он хотел уцелеть! Там, за спиной, его поджидала смертельная опасность,– там змеей извивался черный хвост морского монстра – акулы Оксаны. Она, то и дело, кроила волну острым, словно нож, хвостом.
Это была захватывающая погоня! Это была исполненная азарта, захватывающий дух игра! Ее простой и суровый смысл сводился к ответу на вопрос о том, успеет ли мальчик до окончания погони продырявить тело акулы свинцовыми пулями, или нет! Время до окончания погони было строго отмерено тикающим секундомером. В той игре, как и в жизни, всем заправляло Его Величество Время.
Истекали последние мгновения очередного раунда игры, и теперь уже совсем мало времени оставалось до последнего, по счету, крика дельфинёнка Фёдора!
Взмах плавника, и до опасности, в очередной раз, стало плавником подать. Это от нее, от опасности, не хватало воздуха в легких не то что на вдох, но даже на выдох. Это она управляла гонкой, при которой сердце, то казалось, выпрыгнет из груди, то вырвется наружу, и, прежде чем рухнуть в волны, повиснет в воздухе где-то за спиной, в то время, как чёрная беда плюхнется с высоты немалого своего роста в лихую волну, прежде чем скрыться в чернильной темноте волн.
Спасти дельфиненка могло только чудо. И у этого чуда было красивое русское мужское имя – Матвей. А в придачу к чуду, в точном соответствии с правилами видео игры, мальчик сжимал в руках автомат.
Это была опасная игрушка. Слишком опасная, чтобы относиться к ней без уважения. Потому что сам по себе автомат ни плох, ни хорош. Всё зависит от того, в чьих руках он находится, и в какую сторону направлено его дуло. И когда Матвею удавалось расстаться со страхом перед высотой, на которую поднимала его крутая волна, тогда автомат в его руках становился оружием, несущим смерть хищнице и спасение Фёдору.
– Чики-тыки-тык! Чики-тыки-тык!.. – веером рассыпались пули. – Чики-тыки-тык! Чики-тыки-тык!..
Самое опасное при охоте на акулу – ее хитрость. Никогда заранее не знаешь, когда она, вдруг, ни с того ни с сего сменит свою тактику, и сделает вид, будто ее смертельно утомила погоня. И когда это случалось, со стороны могло показаться, что произошло немыслимое, а именно свирепая охотница и ее жертва поменялись местами, и теперь та, кто минуту назад была охотницей, неожиданно для себя, превратилась в добычу, а тот, на кого охотились, и кто еще минуту назад мечтал лишь о том, чтобы стать невидимкой и слиться с волной, вдруг получал возможность сбавить скорость и передохнуть.
