Глава 1: Чёрная дверь
Однажды дядя Гроби, старый и мудрый воришка с чёрными бровями, настолько густыми и длинными, что они напоминали метелки, решил, что пора вновь поделиться жизненными уроками с племянниками.
– Запомните, дети, – начал он, драматически взмахивая бровями, что слегка задевали люстру. – Мы, кто? Мы – быдло! А быдло берёт всё, что плохо лежит, и выходит через чёрную дверь!
Сын Топор согласно кивнул. Его звали Топором, потому что в детстве его случайно ударили топором по лбу, оставив шрам в виде двух молний. «Зато запоминающееся имя!» – говорил дядя Гроби, хотя все знали, что у него просто ужасная фантазия на имена. Но шрам выглядел круто, и Топор этим гордился.
А внучка Ротор… Она была названа так после того, как провела своё детство, помогая дяде Гроби чинить машину. Её имя словно подчеркивало механическую природу их отношений. Ну, и опять же – у дяди фантазия так себе.
– Пора! – Гроби взмахнул рукой, как полководец. – Достаём наши тайные запасы и идём за добычей.
В этот момент началось самое весёлое. Дети начали "ныкать" огурцы и помидоры в трусы, готовясь к выходу. Топор, не долго думая, засунул туда колбасу. Дядя Гроби покачал головой.
– Ты бы ещё арбуз взял, Топор, – пробормотал он, поправляя свои брови, чтобы те не цеплялись за дверные косяки.
Выдвинувшись через чёрную дверь, их путь лежал вдоль улицы. И тут Гроби нахлынули воспоминания о Афганистане – далёких песчаных бурях, от которых его брови развевались словно знамёна. Брови вздрогнули, и пару прохожих на другой стороне улицы рефлекторно пригнулись, решив, что это птицы.
На улице стоял голубой фургон с надписью "Клубничное мороженое". Вся компания вдруг остановилась, как по команде. Глаза у всех загорелись, даже у Гроби, чьи брови моментально устремились вверх, как две антенные мачты.
– Дети, это судьба, – тихо прошептал Гроби. – Мы сейчас тихонько подкрадёмся и… возьмём пару стаканчиков.
Друзья, на цыпочках, крадучись как ниндзя, приблизились к фургону. Мороженщик, улыбаясь, оборачивался, когда дядя Гроби протянул руку с чем-то сверкающим на ладони.
– Мороженщик! Я предлагаю тебе… волшебные бобы в обмен на три стакана мороженого, – с серьёзным лицом сказал он.
Мороженщик прищурился и посмотрел на его ладонь.
– Это не бобы. Это скиттлс, – сказал он, при этом даже не моргнув.
Но мороженщик оказался добрым человеком. Он покачал головой с улыбкой и бесплатно угостил их тремя стаканчиками клубничного мороженого.
– Ура! – воскликнул Ротор, уже облизывая мороженое.
– Это… тоже часть плана! – гордо провозгласил дядя Гроби, поправляя свои брови, чтобы они не унесли его вместе с ветром.
Так друзья с клубничным мороженым в руках и колбасой в трусах удалились, довольные, через чёрную дверь.
Глава 2: Железное сердце
Каждый год в мире происходит странное явление: люди покупают мотоциклы с блестящими хромированными фарами, ревущими двигателями и идеально отполированными баком, но спустя какое-то время просто бросают их в полях, на обочинах дорог или даже посреди города. Мотоциклы, бывшие некогда символами свободы, силы и скорости, лежат, словно забытые игрушки, покрытые пылью и паутиной. Они тоскуют и рыдают, потому что никто их больше не любит.
Кто же покормит этих несчастных железных зверей? Кто поможет им вновь найти смысл жизни, дать масло в двигатель и бензин в бак? Этим вопросом однажды задались сын Топор и внучка Ротор, два искателя приключений и благодетеля мототехники.
Топор, с вечным шрамом на лбу в форме молний, серьёзно смотрел вдаль, пытаясь найти решение. Его шрам, казалось, пульсировал, как если бы он задумался на уровне космических масштабов. Ротор, как всегда занятая переборкой какого-то механизма, на этот раз пересобирала карбюратор. Она подмигнула ему:
– Топор, а что, если мы спасём этих брошенных мотоциклов? Отвезём их в Новосибирск, на медные рудники, где они смогут жить в радости и мирно ржаветь на своих условиях?
– Да, – согласился Топор, – там, среди медных жил, они смогут чувствовать себя полезными. И, если повезёт, может быть, кто-то соберёт из них трактор.
И вот, они разработали план. Дядя Гроби, мудрый старец с невероятно длинными и густыми бровями, размахивая ими как знаменем, слушал план с интересом. Хотя, казалось, что его брови больше внимания привлекали, чем сам план. Он в конце концов согласился помочь:
– Ладно, дети, мы с вами спасём этих железных зверей! Но… сначала давайте что-то перекусим, а то я не могу работать на голодный желудок.
После обеда они отправились на поиски брошенных мотоциклов. Как только они находили очередного несчастного двухколёсного друга, Топор поднимал его на свои могучие плечи, а Ротор ловко закидывала инструменты в багажник дядиного старого фургона.
Когда мотоциклы были собраны, вся команда отправилась в путь. Их фургон, нагруженный до отказа ржавыми байками, ехал медленно, но уверенно, как корабль среди полей. Мотоциклы тихо урчали, словно напевая песни о забытых дорогах.
Дядя Гроби, сидя за рулём, вспоминал свои годы в Афганистане. Его брови, которые развевались на ветру из окна, привлекали внимание диких птиц, которые принимали их за гнёзда и пытались сесть на них. Но Гроби был стойким водителем – ни птицы, ни даже скрежет старого двигателя фургона его не отвлекали.
И вот, после долгого пути они прибыли к медным рудникам Новосибирска. Огромные машины, подобные великанам, рыли медь из земли. Топор и Ротор выпустили мотоциклы, которые радостно заурчали своими моторами, словно только что ожили. Двигатели наполнились духом свободы, и мотоциклы покатились к рудникам, зная, что здесь они найдут свой новый дом.
Один мотоцикл, особенно старый и ржавый, обернулся к Топору и благодарно загудел:
– Брат, ты спас меня. Если бы не ты, я бы так и остался одиноким на обочине дороги, смотря, как проносятся другие байки. Теперь у меня есть шанс!
Топор, скромно потирая шрам, кивнул:
– Да не за что. Просто будь счастлив… и найди себе какую-нибудь запчасть для полного счастья.
Так мотоциклы остались жить среди медных рудников, где их железные сердца больше не плакали, а Топор, Ротор и дядя Гроби поехали домой, зная, что сделали мир чуть лучше.
И, возможно, где-то в Новосибирске до сих пор можно услышать, как мотоциклы поют свои песни, окружённые медными жилами, счастливо урча на закате.
Глава 3: Радригес в беде
На другом конце света, в таинственном замке президента Автократора, атмосфера была напряжённой, как будто вот-вот должно было произойти что-то эпичное. Слуга, в безукоризненном фраке, тихо скользнул в огромный кабинет, стены которого были украшены портретами Автократора в разных героических позах – иногда с мечом, иногда с тортом. Он почтительно наклонился перед своим повелителем.
