Самолет набрал высоту и, среди шума урчащих двигателей, послышались звуки отстегивающихся ремней безопасности. По салону начали бегать дети в сопровождении родителей, кто-то доставал с полок сумки, кто-то стал оживленно беседовать с соседями. И только двум молодым мужчинам не повезло. Между ними сидела женщина с лицом, не выражающим никаких эмоций, не замечающая ничего вокруг. Трудно было понять сколько ей лет. От 37… и до… Современная косметология творит чудеса, и женщины, ухаживающие за собой, могут выглядеть моложе своих дочек. Они пытались заговорить с ней, но она их не слышала. Странная женщина.
Она стояла у входа на старое кладбище. Здесь давно никого не хоронят – так ей сказали. Конец октября, но местами листва еще зеленая, между могильных оград теснятся высокие, старые деревья, укрывая своей опавшей листвой от звуков жизни другой мир. Погода под стать ее настроению – небо плачет вместе с ней. Тихо, без порывов и ливней. Также тихо, как текут слезы из ее глаз, накрашенных водостойкой тушью. Она не может быть некрасивой, ведь она прилетела сюда, в другой город, за тысячи километров, чтобы договорить с тем, кому не успела сказать так много, на их первое свидание.
Вокруг разномастные металлические ограды по пояс, стоящие очень плотно, и совершенно нет дорожек. Ее первая мысль: все напрасно, его не найти. Она стояла и вглядывалась в чужие лица на памятниках. «Его нет. Может это злая шутка и меня обманули, и он жив? Господи, хоть бы это было так».
В отчаянии она сказала шепотом: «Если ты здесь, покажи куда идти». Не прошло и пары минут как далеко, почти в центре кладбища, она увидела его портрет. Ограды мистическим образом раздвинулись. Бегом, цепляясь одеждой за кусты и ограды, она побежала к нему со словами: «Я сейчас. Я здесь.». Как будто она могла его спасти…
Холм из глинистой земли, деревянный темно-коричневый крест с изображением распятого Иисуса, живые хризантемы в горшке, бархатцы в вазе и фотография в рамке – вот и все что осталось от ее мечты. Он смотрел на нее с фото взглядом человека, который скрывает свои эмоции и только она могла увидеть и почувствовать в его черных глазах всю глубину сокрытого. В них была печаль, скрываемая за серьезным выражением лица.
Мысли вертелись в ее голове: «Может это все неправда и так надо? Надо было просто исчезнуть, а на самом деле он жив? Но он же привел меня сюда. Тогда почему я его не чувствую? Зачем я сюда приехала? Вот дура. Ты при жизни не была ему нужна. А после смерти тем более».
Ее кашемировое итальянское пальто, которое она испачкала об ограды, плутая по узким дорожкам, промокло. Она замерзла и стояла в растерянности, не понимая что делать дальше и зачем она здесь. Идеальная тишина, изредка нарушаемая звуком капель дождя, повергла ее в какое-то трансовое состояние. Она перестала думать о нем, о себе, просто стояла и смотрела в одну точку. И в этой звенящей пустоте в голове вдруг возникло слово «безбожница». Она услышала его и поняла, что хотел от нее ее любимый мужчина, она его всегда понимала.
Рядом с кладбищем, на возвышении, стояла церковь. Туда она и пошла, по дороге отправляя друзьям, которые не верили, что она его найдет, фотки его могилы. Телефон в ответ стал нещадно трынькать сообщениями, нарушая сон другого мира. В ее родном городе было еще 7 утра, суббота, но после таких сообщений от нее, друзья проснулись, все были в шоке. Позвонил друг: «Какие у тебя ощущения, что ты чувствуешь? Ты его отпустила? Ты поставила точку?».
Что можно ответить? Как можно отпустить за 5 минут то, что 5 лет было смыслом ее жизни? «Я приеду сюда еще не один раз, так чувствую.» – ответила она ему.
Заказав сорокоуст за упокой и купив свечку, она пошла назад, но найти могилу не смогла. На этот раз ограды стояли плотной стеной. Не видно было портрета, хотя она и была на том же месте, где его увидела. Она плутала по узким дорожкам. И тут ей стало понятно в чем дело. Он не любил публичности. Был скрытный и замкнутый, а тут приехала она и всему свету открыла часть его жизни, вернее теперь его нежизни… Никто не верил в их виртуальный роман. Никто не верил, что этот мужчина существует и тем более не верили, что через тысячи километров может возникнуть такая связь, которая приведет ее сюда. Никто не верил, что можно чувствовать человека, даже если его уже нет. Она же не любила когда не верили тому, что она говорит, потому что она всегда была искренна, во всем.
Сбивчиво, шепотом она стала объяснять ему почему так сделала и просить у него прощения. Как и при жизни, просить пришлось много раз. Такой он был. Обидится, надуется и заползет в свою раковину – попробуй его оттуда выманить. Но она научилась находить слова для него, и на этот раз он ее опять простил. Простил, потому что понимал ее, потому что был ее человеком по душе.
Оказалось, что она уже минут пять стояла около его могилы, просто смотрела в другую сторону. Он опять ее привел. Свечка горела, горячий воск стекал ей на руку, но она ничего не чувствовала – она говорила с ним. Говорила ему что он трус, человек не способный на поступки, «Фома неверующий» и чтобы он сказал сейчас, поверил бы ей, наконец-то или нет, что был ее мечтой, что именно с ним она хотела в старости ходить под ручку, шаркая ногами и чмокать его – своего любимого деда в лысую голову. Рассказывала как скучала по нему, как пыталась его найти, как ей сказали, что он умрет и как просила у бога чтобы он жил.
Когда-то, много лет назад, она просила у господа, чтобы ее бабушка, у которой был сахарный диабет и не заживала отрезанная из-за гангрены стопа, жила. Тогда она предложила в обмен на жизнь бабушки свою личную жизнь. Непонятно кто откликнулся на ее мольбы – всевышний или дьявол, но бабушка выжила. Когда она просила за него, предложить больше было нечего, кроме своей жизни…
Ей вдруг стало невероятно тепло и комфортно. Казалось, кто-то укрыл ее от непогоды теплым пледом. Наконец-то она почувствовала, что не зря приехала, почувствовала тепло его души. Она всегда чувствовала то, что другие не замечали. В «век экстрасенсов и шаманов» никого из ее друзей это не удивляло. По крайней мере, никто не говорил ей, даже если и думал, что она странная.
Кладбищенский сторож наблюдал за незнакомой женщиной, которая под дождем второй час стояла у могилы. Видно было, что не местная. Черные, длинные волосы, черное, широкое пальто чуть выше колена, длинные ноги в узких черных брюках и черных кожаных ботинках на низком каблуке. Здесь так не одеваются. Она задрала подол пальто как будто кому-то невидимому что-то показывала. «Вот чума. Откуда взялась и что тут делает?» – подумал сторож.
