Я смотрела, как ее волосы развивались на ветру. Почему мои не такого цвета? Мамины волосы цвета песка, а мои темные как ночь.
Я рада, что все же уговорила ее покатать меня на лодке. Обычно нас катает папа, но в последнее время он очень занят. Папа сказал, что вернется, когда я буду уже спать.
Мама опускала весла в воду, а потом их вытаскивала, и лодка двигалась вперед. Она сказала, что когда я подрасту, то тоже так смогу. Мама гребла и пела мою любимую песню о маленькой звездочке. Мамочка часто ее мне поет. Я люблю слушать, как мама поет на другом языке. Я ей подпевала. Кажется, я, наконец, запомнила все слова.
Я опустила руку в воду. Мама предупредила, чтобы я не наклонялась слишком сильно и продолжила петь. Я больше не подпевала, слушала маму и смотрела, как блестит вода. Я хотела бы остаться здесь жить. Тут красиво и никого кроме нас нет. Хотя папа, наверное, не согласится. Ему нужно работать.
Мама замолчала. Лодка слегка качнулась, и я обернулась.
– Мамочка?
Я вышла на улицу, и теплый июньский ветер словно обнял меня. Я пошла к машине, стараясь отстраниться от неприятных мыслей. Но как только села за руль стало сложнее сдерживать эмоции – слезы навернулись на глазах. В последнее время я все чаще думаю, что ошиблась. Становится сложнее себя обмануть. И, наверное, я больше не хочу прибывать в той иллюзии, которую сама же и сотворила. У меня стойкое чувство, что я сбилась с пути. Уже не понимаю, какие мои желания являются истинными, а какие я выдумала и навязала себе?!
Звук сообщения вернул меня в реальность:
– Ну что, к семи успеешь?
Я ответила:
– Да.
– Тогда до встречи.
Маша одна из тех немногих кому я доверяю. Некоторое время назад мы завели традицию встречаться каждую пятницу за ужином. Полезно выговориться и обсудить, что произошло за неделю. Маша старше меня. Ей тридцать один, но выглядит она моложе своего возраста. Маша счастливая обладательница естественных рыжих волос, стрижет их под каре. Она уже несколько лет как в разводе. Маша работает юристом в организации моего отца. Именно там мы и познакомились. Мы с ней совершенно разные и внешне и внутренне, но как–то сразу сблизились и до сих пор продолжаем поддерживать дружеские отношения.
На четвертом курсе университета я стала работать у отца. Он искренне надеялся, что впоследствии я буду управлять его рыбным бизнесом, но не случилось. Эта сфера деятельности оказалась для меня настолько непривлекательна, что даже ради отца я не смогла вникнуть в процесс. Работая там, мне казалось, что я мотаю срок в тюрьме. Думаю, что когда находишься не на своем месте, то рано или поздно появляется желание сбежать.
Проснувшись однажды утром, я четко осознала, что больше не могу и не хочу заниматься делом, которое мне не по душе. Я просто бросила работу. Отец был очень недоволен, но материально ни в чем не ограничил. Потом последовали метания и поиски себя. Через некоторое время я поехала в Индию отдохнуть. Меня всегда привлекала эта страна с ее традициями, культурой и древними храмами. Там я буквально окунулась в экскурсии, занятия йогой, и мой отдых несколько затянулся. Именно во время поездки мне пришла идея открыть студию йоги. Я занимаюсь йогой с девятнадцати лет, но только пожив в Индии, поняла, что хочу создать в Москве атмосферное место, аналогов которого в городе нет. Моя студия йоги совершенно уникальная. Ее отличие в том, что это не проходной двор для всех желающих. Количество мест строго ограничено и посторонним вход воспрещен. Есть вступительный взнос, а абонемент стоит реально дорого даже для столицы. Все предоставляемые услуги по карману далеко не каждой москвичке – это фильтр, так и было задумано. Небольшой зал для занятий вмещает максимум пять человек. Большинство занятий индивидуальные, но групповые тоже проводятся. Есть массажный кабинет, где принимают профессионалы своего дела. Несколько раз в неделю осуществляет прием психолог–энергопрактик. Эта уникальная женщина работает на меня всего пару месяцев, но у нее уже нет ни одного свободного окошка. Все расписано на месяц вперед. Анастасия Николаевна появилась в моей жизни совершенно случайно, как клиентка студии, а через некоторое время предложила сотрудничество. Я решила попробовать добавить и такую услугу. Теперь понимаю, что не зря согласилась. Я всерьез задумываюсь с ней поговорить по душам, но все никак не осмелюсь.
Шикарный ремонт и мебель для студии влетели отцу в копеечку. Я уже молчу про помещение, которое отец купил. Я сразу была категорически против аренды, хотела конкретно обосноваться – удобное месторасположение, своя парковка. Отец неохотно пошел мне на встречу, но его безграничная любовь ко мне – делает его уязвимым. Зачастую мне не составляет большого труда уговорить его принять мою позицию. Так было с самого детства, так есть и сейчас. Сам по себе папа довольно властный и сильный человек, но со мной он совершенно другой. Для него я особенный человек – его принцесса. Справедливости ради стоит отметить, что, несмотря на его снисходительное ко мне отношение и щедрость, я стараюсь не переходить грань дозволенного.
Маша что–то писала в телефоне, не замечая никого вокруг. На ее лице была легкая улыбка, украшенная красной помадой. Маша большой любитель ярких оттенков в макияже. Надо признать, что броский макияж ей даже идет, и она не выглядит вульгарно.
– Привет, – я села напротив нее и улыбнулась.
– Привет.
– Извини за опоздание. Не было свободных парковочных мест, пришлось оставить машину у студии и идти до ресторана пешком. Хотела тебе позвонить, но я забыла телефон в машине.
– Все в порядке, всего–то на двадцать минут опоздала, – она улыбнулась и убрала телефон в сумочку.
– Важная переписка? – я улыбнулась.
– Это по рабочим вопросам, – она небрежно махнула рукой.
– Ты неисправима. Пятница, вечер, уже можно и отдохнуть.
Маша постоянно в рабочих делах, даже когда не на работе. После развода ей так и не удалось ни с кем построить долгосрочных отношений. Когда я отдыхала в Индии, у нее был какой–то мужчина, но потом они расстались. Она не любит затрагивать эту тему, и я не лезу к ней с расспросами. Порой мне кажется, что она и не хочет больше замуж. Маша настолько зациклена на карьере, что встреча со мной раз в неделю, по–моему, – это единственное ее развлечение.
– Он уже здесь.
– Кто? – на самом деле я сразу его заметила, но сделала вид, что не понимаю, о ком она говорит.
– Тот мужчина, – она слегка качнула головой, давая мне понять, что мужчина, который наблюдает за мной уже не первую пятницу подряд снова сидит за столиком в конце зала. – Я же тебе говорила, что он на тебя запал.
