1. Глава 1
За пять лет до описываемых событий
— Валентина, ты чего это, совсем что ли из ума выжила? —- не слишком-то стремясь к приватности громко зашептала тетя Света — мамина подруга, косясь при этом на меня. — Зачем ты Инку-то сюда работать притащила? Головой-то соображаешь, что делаешь?
Конечно, все мама понимала и даже со мной все обсудила, вынудив смириться, хоть и без особой радости. Но при чем тут радость, когда сталкиваешься с суровой правдой жизни и проклятой кармой, что похоже, намертво пристала к нашей маленькой семье.
— Прекрасно соображаю, Свет, — ответила мама, улыбнулась мне ободряюще, кивнув заканчивать с полами в коридоре, и тут же погрустнела и вздохнула. — Сама ты знаешь, что за слава за Инкой уже идет в поселке, а тут хоть не слышал об этом никто. Да и куда еще работать ее пристроить? Совхоз развалился, школа вон и то закрылась. На теплицы к этому Вартаняну? Так все знают, как он с девками смазливыми-работницами обращается. А тут хоть поприличнее.
— Скажешь тоже — поприличнее! — фыркнула тетя Света, хоть и сильно понизив голос. — Вокруг одно мужичье раненное, одинокое да сплошь голодное от того. Уж если и на таких как и мы с тобой бывает ведутся, то на девчонку молодую да смазливую… Дурость ты задумала, Валька! Лучше бы в город отсылала, честное слово!
— А в городе твоем что? Жить негде, даже на первое время приткнуться-осмотреться не у кого. На вокзале жить и работу так искать? Так знаем мы все куда в первую очередь девчонок работать там тянут. Сами же менты тамошние первые в бордель какой и сдадут. Вон у Машки дочка уехала и год уже как сгинула, ни слуху-ни духу. А у Смирновых приезжает, да, но ходят, глаза поднять стыдно после ее приездов, такая прости господи стала. Нет уж, лучше пусть Инка тут.
— Ага, тут. Смотри, мужичье оно глазастое и рукастое.
— Инка у меня серьезная и жизнью уже битая, хоть и молодая, да и я присматриваю. Силком же никто не потянет, а сама она не пойдет, голова уже на плечах есть, не шестнадцать небось.
— Да как же! У всех у нас она есть, да только бывает между ног свербит сильнее, чем в голове этой варится. Да и попадаются тут умельцы, не нашим колхозным пенькам неотесанным чета. Языки так подвешены, что и сама не поймешь, как уже на спине лежишь. А то сама не в курсе!
— Цыц ты уже! — шикнула на подругу мама и велела мне: — Инк, ты иди, иди, нечего тебе наш бабский бубнеж слушать. Там еще две палаты недомытые стоят.
Я и пошла, прихватив ведро с остро пахнущей водой и швабру. И не просто пошла, а почти побежала, поняв, что сегодня впервые смогу увидеть его без мельтешащей за спиной матери. Сердце замолотило так, что даже притормозить пришлось, чтобы отдышаться и не выдать никому вокруг своего трепета.
— О, Иннуша, ты к нам? — в коридор вышел Яков Петрович, высокий, статный, еще совсем не старый, но уже с сединой на висках.
Я не знала в каком он звании, остальные мужчины звали его просто “командир”, в курсе была только, что все трое обитателей этой десятой палаты реабилитационного центра служили вместе на Кавказе и там же вместе попали в жуткую переделку, после которой и долечиваются у нас.
— Да, у меня только вы и одиннадцатая остались на утро, — кивнула ему, стремясь поддержать беседу и отвлечься тем самым от желания заглянуть внутрь за его спину, а то и рвануть туда.
Но вместо того, чтобы пропустить меня в палату, Яков Петрович прикрыл дверь, взял у меня ведро и чуть оттеснил подальше.
— Ты это, Инуш… Потише там шуруй, ладно. Илюхин угол и вовсе лучше сегодня обойди. Не в себе он немного сегодня, — сказал он шепотом, глядя мне в лицо как-то очень-очень пристально, как-то не так, как раньше.
— Что-то случилось? — выпалила и тут же смутилась. Наглость же. Не мое это дело.
— Со всеми нами тут что-то случилось, птичка-невеличка, — помрачнел мужчина окончательно. — Вот как тебя такую мелкую да светлую в это место занесло-то? Разве такой молодой место среди покалеченных да битых войной на голову?
— А что же, только пожилым с таким дело иметь надо что ли?
— Не пожилым, Иннуш, просто тем, кто жизнь повидал уже хоть чуток и сердцем немного зачерствел. Не до безразличия конечно, но так, чтобы самому об нас не раниться. А то я видел вчера как ты на парней наших смотришь, чуть не плачешь. Вон на Илюху особенно.
— А как не смотреть-то, Яков Петрович? — изумилась я. — Они же люди живые, и я человек, им больно — и у меня душа ноет.
— Вот. — покачал он головой, глядя с упреком. — Хорошего не будет, птичка. Сердце себе все истреплешь. Ладно, задерживаю тебя. Иди, заканчивай, а ближе к вечеру у меня к тебе и матери твоей разговор будет.
— Яков Петрович! — шепотом окликнула его, уже развернувшегося, совершенно пропустив мимо ушей последнее. — А можно мне узнать, что у Ильи случилось?
Ну вот, теперь еще подумает, что я какая-то стервятница и хочу сплетнями разжиться свежими.
— Случилось плохое, птичка. Самое худшее, что с мужиком только может, да еще в такой момент. Жена его предала. Да не просто, а с самым подлым подвывертом, гадина такая.
— Это как?
— А развелась она с ним, пока он по госпиталям валялся. И мужика себе нашла забугорного и с ним валить собралась из страны. Обрыдла ей нищета наша, видишь ли. И дочку еще забрать собралась, за тем с ней вчера вечером и прилетела из дому. Илюха обрадовался — думал наконец навестить примчались, хоть и с опозданием. А эта стервь поганая даже из машины не вышла, пряталась, ребенка одного к нему послала. Просить бумаги подписать на выезд. А та и просила, наученная ведь. Мол, отпусти, папочка, у меня там перспективы, учеба престижная, дом большой красивый, жизнь достойная, а тут один мрак. Илюху к месту и приморозило, даже с койки встать не смог мужик. Бумаги не глядя подмахнул, мелкая его в щеку чмокнула и усвистала, а он как лег лицом к стене, так и лежит с того времени. Они же с этой его Наташкой со школы еще гуляли, сразу после нее и поженились и дочку прижили. Он у нас кремень, налево и не глядел никогда, дурень такой. А если бы глядел, все сейчас легча было бы. Ну, Иннуш, не плачь, птичка. Илюха крепкий и это сдюжит, мы рядом тем более. Сегодня вечерком, как врачи да начальство домой отбудут, закатим посиделки чисто мужицкие, и завтра оживать начнет, вот посмотришь.
Он наконец пропустил меня, уходя по коридору, а я живо утерев глаза рукавом халата, проскользнула внутрь и прилипла взглядом к широченной спине мужчины, при виде которого с самого первого взгляда у меня земля из под ног ушла.
Много чего в нашем мире сказано-написано о любви с первого взгляда, да только ничто из этого, услышанного и прочитанного мною в достатке не подготовило меня к этой встрече.
