Редко-редко возникает в небе такое явление: Крылья Ангела. Лишь бывалые пилоты могут рассказать, как два перистых облака вдруг пересекаются своими вершинами, и тогда на многие десятки километров неба раскидываются два сияющих белоснежных крыла. И странное дело: перья выстраиваются нужным образом, и вершины облаков изгибаются так, как надо. И становится ясно: вот он, вестник Бога.
Соня такое встретила впервые. Заходящее солнце облило крыло самолета золотом и медью, и сияние это заставило девушку выглянуть в иллюминатор. На темнеющем небе, снизу красном, сверху темно-фиолетовом, среди тонких белых линий, она увидела Их.
Сидящий в соседнем кресле молодой человек обратил внимание на то, как Соня рассматривает иллюминатор и спросил тихо и ненавязчиво:
– Excuse me, what you’re looking at?
– At this, – Соня кивнула головой на темнеющее небо.
Молодой человек тщательно осмотрел все обозримое из иллюминатора небо и, не найдя ничего достойного своего внимания, вежливо улыбнулся и откинулся на спинку кресла. В эту же секунду на кресло Сони прилетела записка, сделанная на маленьком голубом листочке, которые обычно наклеивают на монитор или на холодильник.
Там не было ничего, кроме ссылки на профиль в известной социальной сети.
Соня повела головой, но не увидела никого, кто мог бы отправить эту записку. В ряду через проход сидели трое: жирная старуха с седыми волосами, собранными в страшный сальный пучок, юноша с остекленелыми глазами, не видящий ничего, кроме своего планшета и изрядно выпивший господин с бородкой-эспаньолкой, похрапывающий во сне.
Девушка пожала плечами и вновь выглянула в иллюминатор. Ангел расправил крылья и словно бы уже взлетел, только рыжие полосы следов от других самолетов остались таять где-то у основания.
Соня закрыла глаза.
Прошло немного времени. Час, два, больше?
Свистнули колеса о посадочную полосу, заговорили сразу много голосов на разных языках.
Она искала в толпе выходящих того, кто кинул ей этот маленький голубой листочек, но ни с одним взглядом не удалось ей пересечься так, чтобы замереть.
Дома хорошо. Тихо, уютно. Соседка принесла кошку, соскучившуюся за две недели. Теперь она мурлычет по поводу и без, обнюхивает заново все углы и ласково смотрит на хозяйку. А Соня рассматривает незнакомый профиль, на котором ни фотографии, ни описания. Только кадры незнакомой местности, выдержки из неизвестных книг и цитаты из ниоткуда.
В конце концов, не может же это длится вечно! Соня отправила запрос в друзья, не особо рассчитывая на результат.
И надо же – не прошло и получаса, как запрос был принят.
Сразу же прилетело сообщение.
«Ты видела Ангела?»
«Да, а кто ты? И как ты это знаешь?»
«Я был там же».
«И где же?»
«Через проход. Я притворился спящим. Не хотел привлекать к себе лишнего внимания».
«Кто ты?»
«Волшебник».
«Волшебников не бывает».
«Тогда удали меня из друзей».
Беседа перевалила за полночь. Соня так и не узнала настоящего имени этого «волшебника», ни города, где он живет, ничего. Но странное ощущение наполнило всю ее: она знала этого человека всю свою жизнь.
И лишь когда она упомянул про жену, что-то кольнуло у нее внутри.
– У тебя есть жена?
– Была. Ее не стало год назад, она исчезла в Синей Бархатной Комнате.
Жизнь представилась Соне рекой, посреди которой камнем упала эта фраза. И одна часть течения свернула в сонную старицу, заросшую камышом и ряской, а вторая, более широкая, заиграла яркими искрами волн, зашумела порогами и водопадами, захватила, завертела, понесла…
– Где исчезла?
– Вот здесь мне надо сделать паузу и кое-что тебе пояснить. Но поскольку предмет, о котором пойдет речь, имеет ряд необычных свойств, то лучше это сделать при личной беседе. А то подумаешь еще, что я сектант какой-нибудь. Или сумасшедший. Ты завтра со скольки свободна?
– С шести… – тут Соня убрала написанное и исправила: – С семи.
– Тогда до завтра. Встретимся в кафе «Старая кошка», не против?
– Скажешь, где это?
– Да, завтра напишу.
Соня еще несколько минут открывала и закрывала диалог, сворачивала и вновь разворачивала окна, короче говоря, пыталась уложить в голове все произошедшее. А потом, едва ее голова коснулась маленькой прохладной подушки, провалилась в глубокий сон без видений.
Вечер подкатился тихо и мягко, словно старый друг с приглашением выпить. Соня уже знала, где находится нужное кафе и шла туда пешком: во-первых, не с лимонадом же сидеть, а во-вторых, «Старая кошка» оказалась совсем рядом. То ли этот тип и вправду обладал какими-то способностями, то ли судьба оказалась настолько добра, что поселила его рядом?
Да и само кафе могло считаться эталоном приветливого и спокойного местечка. Начиная с названия и заканчивая вышитыми салфетками на столах. Уют и тишина, ничего более. Соня сразу утонула в теплой атмосфере гостеприимства и комфорта.
– Не опоздала, – вдруг встряхнул ее негромкий баритон откуда-то справа.
– А, привет, – Соня ловко юркнула за столик и уставилась на собеседника. – Я редко опаздываю.
– Хорошо, – кивнул «волшебник», – Ну, для начала позвольте представиться: профессор Илларион Матвеев, доктор технических наук, заведующий кафедрой кибернетики местного университета.
– София Лисица, переводчик с испанского, – отрекомендовалась в ответ Соня.
– Ух ты, фамилия что надо! – усмехнулся профессор. – Ладно. Кофе будешь? Здесь он чудесный. И множество плюшек к нему.
– Кофе, пожалуй, да, если с коньяком и без плюшек.
– Прекрасно. Просто прекрасно. Жанночка! – обратился профессор к официантке. – Будь любезна, графинчик «Мартеля», два кофе по-турецки, тростниковый сахар, сырную тарелку и виноград.
– Минутку, – почти шепотом прошелестела подбежавшая Жанночка, и тут же скрылась во тьме уютного кафе.
– Ну, а теперь слушай, Соня Лисичка, – вздохнул профессор. – Дело было так. Лет десять назад мы с моим сыном сидели за кружкой… чая и рассуждали о необычном. Он у меня полицейский, следователь по особо важным, и ему есть, что поведать. Рассказы были – один чуднее другого. То о сбитом на перекрестке старике без единого следа от удара автомобиля, то о внезапно скончавшейся в ночном клубе девочке с кровью, чистой, как слеза ангела. Или об утонувшей в фонтане матери почтенного семейства. И о растерзанном в клочья цирковом дрессировщике, найденном посреди наглухо запертых клеток с тиграми. Я не особо верил ему, считая, что он меня разыгрывает по старой памяти, но тут в ход пошли реальные папки с делами, и я несколько оторопел. Все это было на самом деле! Я, с позволения сказать, ученый, не мог найти никакого рационального объяснения этим случаям, и со мной были солидарны как минимум три криминалиста и один патологоанатом.
