В поезде пахло углём, деревом и чаем. Я закрыл за собой тамбур, и нервный шум вокзала остался где-то далеко позади. Его сменила мягкая романтическая тишина пустого вагона. Проходя мимо открытых дверей, я заметил, что этот маршрут не пользуется особой популярностью. Всех пассажиров не набралось бы и десятка. Втайне надеясь оказаться в пустом купе, я повернул тугую ручку замка, и тут же убедился, что приключения начались. Дверь не открылась. Я дернул еще сильнее, но механизм от этого податливее не стал. Уже намереваясь обратиться к проводнику, я было развернулся, чтобы пойти и высказать ему свои возмущения, но тут дверца открылась сама. За ней стоял рослый молодой человек в строгом темно-сером костюме, лакированных туфлях и очках в тонкой серебристой оправе.
– Прошу прощения, – слегка смущенно сказал человек. – Честно говоря, я надеялся, что окажусь единственным постояльцем этого купе.
– Я тоже, – буркнул я, забрасывая сумку на багажную полку. – Может, приведем ситуацию к такому варианту?
– Каким образом? Уйти мне или вам? – сощурив один глаз, спросил человек.
– Ну… Могу и я, в принципе-то… Свободные купе еще есть…
– Пока да. Но через четыре с половиной часа (кстати, это будет полвторого ночи), наш поезд будет делать прилично долгую остановку на большой узловой станции. Кого там принесет в этот жестяной домик – неизвестно. Вы вполне можете оказаться в самой гуще баталий не желающих спать детей-сорванцов или, того хуже, всю ночь слушать басовые рапсодии си-бемоль-минор в исполнении жирной противной старухи.
Неожиданно мне понравился этот молодой человек. И то правда, куда приятнее провести ночь в компании сверстника, да еще и неглупого, по всей видимости, нежели чем рядом с какими-нибудь пьяными искателями дорожных приключений.
Тем более, что мое внимание очень привлекла книга, лежавшая полураскрытой на столике. Оформленная не как художественная, а, скорее, как научная монография, но на самом деле, похоже, не была она ни тем, ни другим. На одной из страниц я заметил иллюстрацию, словно взятую из мистической повести: что-то похожее на женщину в саване стояло рядом с колодцем, сложенным из камня. А вот дальше, к моему искреннему удивлению, страницы пестрели какими-то формулами, диаграммами и графиками. Если этот тип читает такие книги, с ним может быть весьма интересно.
– Я останусь, пожалуй, – сказал я, подавая соседу руку. – Будем знакомы, меня зовут Виктор.
– А меня зовите Берт, – ответил он, крепко сжимая мою ладонь. Очень даже крепко.
– Вы… простите?
– А, да, меня так зовут. Понимаю, немного непривычно, но в путешествиях помогает. Я, знаете ли, люблю шататься по свету. Сегодня мой дом – Россия, а завтра меня может занести в Австрию, а еще через полгода я буду уже в Румынии… Да.
– О, да вы путешественник, – усмехнулся я. – Что же за занятие приносит столь завидный доход, позволяющий вот так мотаться по миру?
– Доход-то не особо завидный, – пожав плечами, отозвался Берт. – Но мне много не нужно, я непритязателен. Вообще-то я ученый. Книжная крыса. Иногда для поддержания своего кошелька в приемлемом состоянии даю частные уроки. Математика, физика, программирование, иностранные языки…
«Хвастун, – подумал я. – Ладно, раскушу я тебя еще».
Пока я располагался на своей половине территории, пришла проводница исполнять свои прямые обязанности. Билеты, документы, белье и подробное разъяснение всего, чего в поезде нельзя. Строго говоря, выходило так, что можно только есть свои припасы и спать.
– Да, курить не получится… Это очень жаль. Вы курите? – спросил Берт.
– Нет, – я резко мотнул головой. – И не пью.
– Ах, как это скверно, – буркнул Берт. – Все-таки надо было вас отправить в другое купе. Но что уж теперь! Неужели вы откажете попутчику разделить с ним даже маленькую рюмочку рома?
– Рома? Никогда не пробовал.
– О, много потеряли. Вы только посмотрите, а главное – ощутите этот аромат!
Берт открыл небольшую сумку и вытащил из нее темную пузатую бутылку.
– Вообразите себя пиратом, Виктор! Шум волн, разбивающихся о борт вашего галеона, свист ветра и вопли чаек, вкус соли на губах, чарующий флер кокосов и вот этого дивного напитка!
Он был столь поэтичен, что я не удержался и понюхал открытую бутыль. Уж не знаю насчет шума волн и ветра, но запах мне понравился. Что-то жаркое и экзотическое было в нем, и совсем не отталкивающее, как, например, у водки.
– Пожалуй, я не против, – кивнул я.
– Вот это другой разговор, – радостно воскликнул Берт и разлил ром по двум небольшим стаканчикам. – За наше внезапную и неслучайную встречу!
– Почему неслучайную?
– А потому, что нет никаких случайностей. Ладно, давайте!
Хлоп! Ром нанес мне мягкий, но очень ощутимый удар по всем чувствительным местам внутри. Жгучий, терпкий и одновременно сладкий. Но не противный. Хорошо.
– И осталось только крикнуть «на абордаж!» и броситься захватывать в плен очаровательных красоток с кожей цвета обувного крема, – мечтательно сказал Берт. – Теперь вы расскажите о себе, пожалуйста.
То ли ром мгновенно развязал мне язык, то ли я поддался дружелюбию своего спутника, но моё повествование длилось долго. В нем было всё: и рассказ о моей одинокой жизни набирающего силу менеджера, и перечисление своих увлечений, и даже описание квартиры в старом доме, в которой я провел последние три года.
Видимо, моя скромная биография заинтересовала Берта, потому что он некоторое время просидел в тихой задумчивости, а потом изрек:
– Очень неслучайной была наша встреча. А теперь послушайте вот что. Вам интересно, зачем я, обладатель докторской степени и полиглот, тащусь в этом поезде сквозь унылые осенние поля в какую-то Господом брошенную деревеньку? Я так и думал. Смотрите!
Он покопался в своей сумке, достал оттуда какой-то листок, сложенный вчетверо и отдал его мне.
Это было письмо, написанное от руки: большая редкость в наше время.
«Дорогой племянник Берт! С глубоким сожалением и скорбью вынужден сообщить тебе, что твой двоюродный дядя Карл скончался. Тебе отходит часть наследства, но не это главное. Обстоятельства его смерти были столь загадочны и необъяснимы, что поставили в тупик даже экспертов. Зная твою любовь ко всякого рода загадкам и тайнам, я прошу тебя помочь разобраться в этом деле. Как ты наверняка помнишь, Карл был художником и оставил после себя довольно неплохие работы. Но вряд ли они тебя заинтересуют, кроме одной. Это альбом с карандашными рисунками. После смерти Карла мы нашли в его столе записку, в которой он просит отдать этот альбом тебе. Еще там сказано, что в этих рисунках хранится ключ к тайне, приведшей старика к такой ужасной кончине. Приезжай по возможности скорее!
