Глава 1. День рождения
Рассвет пробился сквозь багровую дымку, золотя острые грани утёсов, словно вырезанных из янтаря. Облака на востоке зажглись мягким светом, похожим на угли в древнем горне – тёплым, но сдержанным. Воздух был густым от утреннего тепла, смешанного с ароматом свежескошенных трав и дымом очагов. Племя силян, славящееся магами времени и искусными воинами, олицетворяло собой гармонию природы и утончённую мощь. Их деревня раскинулась от самого края утёса до кромки густого леса. С одной стороны в поселение врывались свежие ветра, несущие с собой дыхание высот, а с другой – проникал глубокий аромат леса, тёплый и терпкий. Деревня просыпалась медленно, словно зверь от долгого сна. По округе разносился звон оружейных клинков, распеваемые женщинами песни, скрип повозок, а редкие голоса перекликались с шорохом трав под ногами. Всё говорило о том, что сегодня день особенный.
Для Иная этот день был словно затянувшаяся гроза – он чувствовал её приближение давно, затаённо боялся её силы, но в глубине души жаждал, чтобы всё наконец произошло. Сегодня ему исполнилось шестнадцать, и это значило одно: теперь он больше не ребёнок. Но ему ли радоваться этому дню, когда каждая пара глаз в деревне словно спрашивала: «Чего ты стоишь без магии?» Праздник, который для других детей был днём славы, когда их сила проявлялась ярче всего, для Иная превратился в наказание. Каждый год он чувствовал это напряжение – незримое, но явственное, как глухой звук далёкого грома, обещающего бурю. Даже самые тёплые слова и дружеские взгляды не могли скрыть правды: он был чужим в этом месте, где все считались своими. В этом мире, где каждый ребёнок рождался с даром, будь то способность управлять стихиями или видеть будущее, Инай появился на свет ни с чем. Его детство прошло под тяжестью пустоты, которую не могли заполнить ни усилия родителей, ни слова утешения. Дарен, глава их племени, смотрел на мальчика с выражением, в котором смешивались жалость и непонимание. Как это возможно – в мире, где сама природа щедро наделяла каждого силой, кто-то мог остаться пустым сосудом? С ранних лет Инай стал тенью среди сверстников. Их магия играла красками, разливалась искрами, огнями и чудесами, пока он, казалось, был сделан из самой обыденности. Руки других детей притягивали камни, поднимали воду, создавали свет, а его ладони оставались немыми. Даже маленькие трюки, которые могли освоить самые слабые, были ему недоступны.
– У тебя просто дар ещё не раскрылся, – говорила мать. – Ты особенный, Инай.
Особенный. Это слово казалось ему издёвкой. Особенность была у каждого, кроме него. Со временем пустота в нём перестала быть просто безмолвным отсутствием. Она словно ожила, приобрела очертания, стала чем-то ощутимым, как холодный ветер, всегда дующий из-за плеча. Она была его спутником, врагом и, как ни странно, его опорой. В мире, где магия была такой же привычной, как свет солнца, он один знал, что значит жить без неё. Он один знал, как это – смотреть на реальность, не надеясь на чудо. Эта жизнь, суровая и беспристрастная, сформировала в нём силу, хотя на тот момент он ещё не понимал, насколько глубокую. Сегодня, в свой день рождения, Инай сидел на крыльце дома, водя пальцами по ножнам меча. Володар, его отец, давно ушёл, чтобы помочь в подготовке испытаний. Мерцана, мать, занималась приготовлением еды для предстоящего праздника. Они оба старались отвлечься от мысли, что их сын, возможно, не выдержит проверки и опозорит их семью. Но худшим было то, что их сына могли выгнать с утёса. Инай знал, что они беспокоились. Особенно отец, Володар, лишенный языка, как и все мужчины – воины племени силян, он общался с помощью искр, которые складывались в слова и образы. Это было их с Инаем детской забавой, но сейчас он не мог найти в этом утешения. Вчера вечером отец написал в воздухе короткую фразу: «Будь готов, сын». Она до сих пор висела в памяти Иная, как некое напоминание о том, что отступать нельзя.
– Инай, – позвал голос из дома, вытаскивая его из раздумий. Это была Мерцана, светловолосая, с глазами зелёными, как летний утренний лес. – Время пришло.
Он поднялся, встряхнувшись, будто хотел сбросить с себя груз тревоги. Снаружи собралась процессия, готовая сопровождать его к кругу испытаний. Деревенские дети, слишком юные, чтобы участвовать, ждали в сторонке, шепча что-то о том, как нелегко придётся «негодному сыну Володара». Одни мужчины молча держали оружие, словно сами готовились к битве, другие били в барабаны. Женщины пели, и их голоса отзывались в воздухе, как эхо чего-то древнего и неотвратимого. Путь к ритуальному кругу пролегал через всю деревню, мимо древнего храма предков. Стены его, обветшалые, но всё ещё величественные, были покрыты резными символами, хранящими память поколений: руки, тянущиеся к небесам, могучие деревья, уходящие корнями в глубины земли, и языки пламени, что вечно стремились вверх. Инай с детства находил в этих узорах что-то необъяснимо притягательное, некую тайну, заставлявшую сердце биться быстрее. Но сегодня взгляд его задержался на другом. Над храмом, делая плавные, полные какой-то тяжести круги, летал чёрный ворон. Его полёт был медленным, задумчивым, как будто птица наблюдала за всем происходящим, вынося свой молчаливый приговор.
– Плохая примета, – пробормотал кто-то из толпы, но Володар, отец Иная, метнул на него огненный взгляд, и человек тут же замолчал.
Инай почувствовал, как лёгкий ветер прошёлся по его лицу. Толпа двигалась медленно, мягкий гул голосов переплетался с шорохом шагов по утоптанной тропинке, усыпанной хвойными иголками. Впереди кто-то гремел деревянным ведром, где-то позади звякнул металлический обод колеса, ударившись о камень. Весь мир, казалось, тянулся к ритуальному кругу. Ворон опустился ниже и продолжал кружить у храма, его чёрные крылья резко выделялись на фоне мягкого, золотистого неба. Птица двигалась плавно, её тень время от времени падала на лица людей, заставляя их невольно морщиться. В этот момент Инай заметил Лайну. Девочка остановилась среди толпы, её взгляд был прикован к ворону. Большие глаза блестели, отражая солнце, а губы приоткрылись, будто она собиралась сказать что-то, но забыла слова. Ноги её медленно двигались сами собой, не замечая ничего вокруг. Её маленькая ладонь потянулась вперёд, как будто она могла дотронуться до птицы, что скользила по небу. Звук шагов толпы становился всё громче, обтекая её, словно река, но для Лайны всё исчезло, кроме медленного, завораживающего полёта ворона. Она сделала ещё один шаг вперёд, приближаясь к краю тропы, где стоял огромный тягловый бык. Массивное животное, спокойно и величественно переступило ногой, подняв влажный комок земли. Его тёмные глаза, блестящие в утреннем свете, внимательно наблюдали за окружающими, в то время как из широких ноздрей поднимались облачка пара, смешиваясь с прохладным воздухом. Тонкая струйка густой слюны тянулась с его губ, капая на землю, где уже успела образоваться влажная тёмная лужица. Инай ощутил, будто что-то острое и холодное кольнуло его грудь изнутри. Девочка шла прямо под копыта животного, не видя ничего вокруг. Земля под её ногами чуть дрожала от тяжёлого дыхания быка, но она продолжала идти, заворожённая полётом ворона. Бык чуть шевельнулся, его копыто взяло немного в сторону, подняв очередной комок земли. Его хвост дёрнулся, и напряжение в воздухе стало почти ощутимым.
