Ценность всему новому придают теоретическое сознание и нравственная убежденность. Именно они вырабатывают идеи, которые служат руководящими началами исторического процесса и становятся в своем пределе его идеалами. История фиксируется духом, т. е. свободой. «Дух времени» есть не образное выражение, а эквивалент реальности, определяющий собой законы науки и нравственности, не способные самостоятельно согласовать свои идеалы.
Право является той сферой деятельности, которая объединяет в себе как теоретические, так и нравственные усилия человеческого духа, призванные достичь гармонии и порядка на планете. К сожалению, правовые системы Востока и Запада не отвечают в полной мере этим целям. Мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. еще ярче осветил глубину противоречий между экономико-правовыми и социально-нравственными аспектами проявления материальных и духовных потребностей общества.
Когда мы говорим, что право властвует над нами не как непреодолимый закон природы, а как требование, обращенное к нашей свободной воле, мы неизбежно «одухотворяем» правовые отношения, придаем им абсолютный и безусловный характер, понимание которого следует искать не только в праве, но и в философии.
Вся наша жизнь утверждается на вере в Безусловное и вере в себя как свободного деятеля, призванного осуществить это Безусловное. Даже если присутствует первое, это не означает гармонии внутреннего мира человека и, тем более, единства в обществе. Нравственность без теоретического знания слепа, а знание, не опирающееся на нравственные принципы, не в силах решить проблему вечного противостояния внутри человека между личным и общественным, между добром и злом.
Поэтому справедливость, как отражение нравственных требований в праве, и «свобода», как источник самоопределения воли, должны быть главными и постоянными предметами исследований философов и правоведов. Необходимость в этом определяется не только безусловно-постоянным характером их как основных категорий права, но и неисчерпаемой глубиной еще не исследованных, связанных с этими понятиями проблем.
Вспоминаются слова Гегеля, обращенные не столько к философам, сколько к юристам: «Почвой права является вообще духовное… свобода составляет ее субстанцию и определение, и система права есть царство осуществленной свободы, мир духа, порожденный им самим, как некая вторая природа» [21, с. 42].
Если все доступное человеку знание ограничивается опытом, т. е. относительным знанием, то откуда тогда рождается идея Абсолютного? Это не случайное порождение мысли, а логически и метафизически необходимое понятие, без которого немыслимо существование относительного.
Подобно тому как И. Кант определяет главнейшую задачу практического разума – «не ждать ничего от склонности, а ждать всего от верховенства власти закона (морального. – Авт.) и должного уважения к нему…» [47, с. 201], главную задачу правовой мысли можно сформулировать так: не плестись в хвосте у всегда незавершенного и противоречивого опыта, а строго следовать идеалам естественного права, черпая из философии методы и принципы, позволяющие юриспруденции быть всегда впереди опыта, предвосхищая его становление и задавая ему стратегическое направление.
Есть две науки, создание и развитие которых зиждется не на законах природы (естественнонаучные и технические дисциплины) или на законах свободы (гуманитарные дисциплины), а на фундаментальных принципах мышления, не связанных ни с какими опытными данными. Это – математика, использующая в основном формальные принципы мышления для создания математических конструкций, и логика, не только использующая, но и открывающая эти принципы при философском исследовании разума.
Без этих двух наук не может обойтись ни одна из естественно-технических и гуманитарных дисциплин. Чем больше развиваются первые, тем больше они нуждаются во вторых. Одним из ярких проявлений этой закономерности является союз квантовой физики и математики, образовавший квантовую механику – область теоретической физики, в которой математики столько же, сколько и физики.
Недостаточно убедительной представляется необходимость еще более глубокого взаимодействия естественных и общественных наук с логикой и философией в целом. Многие современные физики лишь на склоне своих лет становятся на сторону А. Эйнштейна в его знаменитом споре с Н. Бором по проблемам квантовой механики. Немецкий физик призывал не ограничиваться «принципом дополнительности» для объяснения противоречивых явлений в ней, а искать новые, более универсальные законы природы. Он призывал к философскому осмыслению принципов, методов и результатов точных наук и считал главной задачей своей научной деятельности – «найти связь между миром идей и миром явлений» [127, с. 9].
Он не считал себя побежденным в этом споре, несмотря на то, что большинство физиков стали на сторону Бора: датский ученый, фактически признав его правоту, даже биологам навязывал свой принцип дополнительности как средство разрешения противоречий, т. е. как новый универсальный принцип, к поиску которого и призывал Эйнштейн.
«Без веры во внутреннюю гармонию нашего мира, – считает автор теории относительности, – не может быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякой научной деятельности» [11, с. 264]. Эти слова звучат как завещание всем, кто любит мыслить и хочет постичь тайны природы. Если ими могут руководствоваться естествоиспытатели, которым они были предназначены, то ученые гуманитарных дисциплин, в том числе и правоведы, тем более должны следовать завещанию, не имеющему срока давности. Что это значит? Это значит, что все свои юридические конструкции они должны строить на прочном философском фундаменте.
Но что же это за фундамент, если в нем зияет трещина «вечного противостояния»?
Первая цель данной книги – доказать, что эта «трещина» существует лишь в умах недостаточно подготовленных философов. Подтверждая реальность противостояния, они подтверждают лишь факт своей недостаточной философской культуры мышления.
Отсюда и берет свое начало двойственный характер права. На первый взгляд, такие формы его проявления, как:
– субъективно-объективный характер мотивов человека, определяемый как субъективными мотивами преступника, так и объективно-общественной вредностью преступления;
– проблема соотношения частного и публичного права;
– всеобщий характер норм права, устанавливаемый законодателем, и конкретные особенности применения их в судебной практике;
– взаимоотношения права и морали;
– противоречия между функциями права и функциями юридической ответственности, и многое, многое другое, – подтверждают собой двойственность права.
