– Юля!
– Юлька!
– Июль!
… До нее доносились знакомые голоса – глухо, словно издалека. Она вздохнула еще раз – и поразилась, сколько наслаждения может доставить это действие. «Я, кажется, лежу на полу… Жестко. Но как хорошо! Я дышу!»
Кто-то взял ее руку. «Щупают мне пульс, – поняла она. – Как болит голова. Очень болит голова».
– Принесите наконец нашатырь! – прозвучал над ее ухом раздраженный женский голос.
– Дышит? – Теперь голос был мужской. Юлька беззвучно пошевелила губами. Это движение вызвало у столпившихся над нею людей взрыв эмоций.
– Она что-то сказала! – завизжала женщина, требовавшая нашатыря.
– А по-моему, Юлька просто послала нас подальше, – раздался мужской голос над самой Юлькиной головой.
«Это Макс, – узнала Юлька. – И он в чем-то прав. Как они все кричат, просто невыносимо!» И она открыла глаза. Первое, что она увидела, было страшное мужское лицо – снизу оно обросло каштановой лохматой бородкой, над нею ворочались круглые серые глаза, а рот был на лбу. Юлька взвизгнула и зажмурилась.
– В чем дело?! – испуганно спросил кто-то. «Вот именно, в чем дело? – подумала Юлька. – Что за урод?»
– Макс, она на тебя смотрела!
«Макс?!» – удивилась Юлька. Она открыла глаза и снова увидела над собой то же лицо. На этот раз она сдержалась и как следует рассмотрела его.
– А знаешь, Макс, – проговорила наконец девушка. – В неперевернутом виде ты мне нравишься куда больше!
– Представь, и ты мне тоже! – с готовностью откликнулся он. – Ведь я тебя сейчас вижу точно так же.
– Хватит вам! – взорвалась любительница нашатыря.
– Почему это хватит? – возмутился Макс. – Ей уже лучше. Ей всегда становится лучше от общения со мной. Это факт.
– Я хочу сесть! – сказала Юлька. Макс услужливо подхватил ее под мышки и усадил. Она смогла наконец оценить свое положение. Она сидела на полу, рядом валялся растоптанный кусок торта, а вокруг нее стояли люди – знакомые и не очень. Юлька потрясла головой и обратилась к Максу:
– Ты что, не понял? Я хотела сесть куда-нибудь!
Девушка, требовавшая нашатыря, не выдержала:
– А еще друзья называются! Отнесите ее на диван!
– Сейчас она сама всех нас положит на диван, – с опаской в голосе заявил Макс. – По-моему, ей уже совсем хорошо, – и протянул ей руку.
Юлька ухватилась за его руку и поднялась с пола.
– И долго это длилось? – Она посмотрела на столпившихся людей.
– Твой обморок? Минуты две.
– А мне казалось – целый час. С вашего позволения, я посижу вот тут, на диванчике. Надеюсь, никому не испортила вечеринки? Со мной это в первый раз.
Она с ногами забралась на диван в углу комнаты и оттуда милостиво кивнула собравшимся.
– Так на чем вы остановились?
– На том, как муж пошел за пивом! – начал Макс.
– Верно, – подтвердила Машуня. – Ты отключилась, когда дошло до «тра-ля, цаца…».
– Я говорю вполне серьезно, продолжайте! Я с удовольствием послушаю еще раз про то, как муж пошел за пивом.
– Серега, включай! – попросила Машуня парня, стоявшего рядом с магнитофоном.
– Юлька, а тебе опять не поплохеет? – неуверенно спросил парень.
– Слушайте, я совершенно здорова, – возмутилась Юлька. – Развлекайтесь, говорю вам. У нас праздник или нет?!
– Ладно! – Сергей склонился над магнитофоном. – С той же цифры, маэстро… Дубль два… Начали!
Он подхватил под локти Машуню, и они лихо заплясали некий танец, который с натяжкой можно было счесть немецким и народным. Юлька с удовольствием наблюдала за ними. Потом к танцующим присоединились Гарик и Лида, потом – Наташа со своим мужем. Лавируя между танцующими, к дивану приблизился Макс со стаканом апельсинового сока в руке.
– На, выпей. – Он сунул стакан ей в руку и присел рядом. – Я кое-кого опередил.
– Ты о чем? – Юлька оторвалась от стакана.
– Я о том роковом молодом человеке, который сейчас стоит у стола. Видишь?
– Ну. Я же как раз с ним и танцевала, когда со мной приключился обморок. Так что же?
– Представь, он тоже хотел налить в стакан апельсинового сока. К счастью, кувшин был только один, и я его опередил. У нас вышел натуральный рыцарский турнир.
– Почему ты решил, что сок был для меня? – Юлька отдала ему пустой стакан.
– Он его не пьет, – коротко ответил Макс. – Я смотрел во все глаза, но он не сделал ни глоточка. Сначала я думал, что он хочет загладить свою вину, ведь ты рухнула как раз во время пляски с ним. Я думал, может, он тебе ненароком на ногу наступил или сказал комплимент…
– Никуда он мне не наступил, и ничего он мне не сказал, – отрезала Юлька. – Может, он просто джентльмен.
Макс вздохнул. Помолчал, глядя на танцующих.
– Скажи, а ты не замечала, что год от года на наших собирушках становится все больше посторонних?
– Замечала, – кивнула Юлька. – Я против этого. Наш выпуск – это наш выпуск. Если Наташка приводит мужа, ее никто за это не осудит. Гарик вон тоже пришел с женой. Но если мы начнем таскать сюда кого попало… Правда, мы и времечко выбрали в этом году! – Юлька тоскливо оглядела комнату. – Июль. Все поразъехались в отпуска. Остались только такие дураки-неучи, как мы с тобой…
– Оставим эту грустную тему. – Макс махнул рукой. – Меня сейчас интересует совсем другое.
– Что именно?
– Этот милый молодой человек… Ну, который не наступил тебе на ногу. Он-то каким боком здесь очутился?
– Кто его знает… – задумчиво протянула Юлька, разглядывая молодого человека, по-прежнему сиротливо стоявшего у стола. «Почему он не танцует? – мелькнуло у нее в голове. – Мог бы плясать с Гариковой женой. Как его зовут? Кажется, Женя… Евгений. Неплохо. И сам он недурен. Ну, почти красавец. Больше всего мне, пожалуй, нравится нос…»
