В 2013–2016 годах мне довелось (так уж карта легла) взять интервью у многих отечественных интервьюеров, которые, как мне показалось, не без охоты и удовольствия делились, что называется, тайнами профессии и секретами мастерства. Среди тех, кто согласился побеседовать со мной об этом (и о многом другом), как собственно мэтры-журналисты, так и те, кто знаком нам по большей части как прозаики (Татьяна Москвина, Захар Прилепин, Татьяна Толстая), также, впрочем, отдавшие дань и жанру интервью. В числе профессионалов, с которыми мне посчастливилось побеседовать, и персоны, чьи имена на слуху у всех, и те, чья известность скорее камерная, но знакомством с ними я также чрезвычайно дорожу.
Нельзя, разумеется, сказать, что сама собою сложившаяся книга «Интервью про интервью» – универсальный и даже репрезентативный учебник журналистики: с некоторыми выдающимися профессионалами и звездами медиа поговорить так и не случилось. Кроме того, беседы, собранные здесь, относятся уже к довольно давним годам. Понятно, что многие из тех, кто рассуждает, каким должно и не должно быть интервью, сегодня говорили бы об этом по-другому, но что сказано, то сказано, а делать апгрейд даже сугубо прикладного текста можно бесконечно. В конце концов «Интервью про интервью» – это не просто неформальное и, надеюсь, небесполезное «учебное пособие» для журналистов, но и книжка для чтения.
Тексты эти ранее печатались на сайте www.lenizdat.ru и в газетах «Деловой Петербург», «Мой район», «Невское время», «Вечерний Петербург» – кроме интервью Захара Прилепина, которое предполагалось к выходу в «Лениздате», но не вышло. Здесь оно печатается впервые. Сердечно благодарю редакторов этих изданий и, разумеется, моих собеседников, чьи интервью составили сборник.
Отдельно хотелось бы поблагодарить Дмитрия Губина – за давнюю поддержку этой затеи и неизменно доброе отношение.
Сергей Князев, август 2022 г.
Илья Азар
Самое сложное в интервью – договориться о нём
Илья Вильямович Азар родился в 1984 г. в Москве. В 2006 г. окончил факультет политологии ВШЭ. Работал в «Советском спорте», «PC Игры», «Total Football, «Газета. Ru.», «Русском репортёре», «Лента. Ру», Meduza и других СМИ. Признан журналистом года – 2014 по версии журнала GQ. Признан Минюстом России иностранным агентом.
– Вы уже привыкли к тому, что вас считают лучшим интервьюером страны?
– И это, и то, что GQ мне выдал премию как журналисту года в России, меня по-прежнему смущает. И то, что вы обращаетесь ко мне как эксперту по вопросу «Как брать интервью», – всё это несколько странно. Никакой специальной теории на эту тему у меня нет. Интервью сделать проще, чем большую статью или очерк, а кликают его чаще. Самое сложное в интервью – это договориться о нём, если ваш собеседник не Венедиктов или Немцов. Суть интервью – задать все нужные вопросы и не терять нить разговора. Ничего тут сложного нет.
– Должен ли интервьюер провоцировать своего собеседника?
– Я скажу ужасную банальность: главное, чего не должен делать интервьюер, – это выставлять на первый план себя. Когда, скажем, вопрос длиннее ответа. Ещё бывает, задавая вопрос, истории какие-то начинают вспоминать – вот этого быть точно не должно. Что касается провокации, то если я иду к Навальному, то я задаю ему вопросы как нашист или человек, которому не нравятся его националистические взгляды. Если иду к представителю «Единой России» – то буду задавать вопросы как либерал, с элементами демшизы даже. (Хотя, видимо, это бесполезно, потому что единороссы неспособны говорить что-то самостоятельно, у них один текст на всех, и Милонов или депутат Государственной Думы Евгений Фёдоров – исключения.) И тогда собеседники заводятся, начинают горячиться. Если это провокация, то так провоцировать можно.
– Что делать, если ваш собеседник врёт?
– Дать ему высказаться. Если сразу можете возразить, скажите: вот же есть цифры, факты, которые сказанное вами опровергают. Если нет – ничего страшного.
Люди не идиоты, разберутся. Однажды вышло мое интервью с Арамом Габреляновым, и меня атаковали потом: дескать, он говорил прямую неправду, а ты его не поправил, не остановил. Но я же не могу приходить на разговор с распечатками и горой справочников. К тому же никто не мешает вам дать при публикации сноску о том, как обстоят дела на самом деле.
Конечно, это тоже не всегда уместно: получается, ты полемизируешь с человеком, который не может тебе возразить. Всякий раз всё решается индивидуально.
– Вы как-то сказали, что вам нравится брать интервью у мудаков…
– Ну, не у мудаков, а у людей, которые своими экстравагантными взглядами вызывают у многих раздражение и отторжение. Мне нравится брать интервью у людей, мне не близких по взглядам. С ними интереснее. С Сергеем Адамовичем Ковалёвым столкновения не произойдёт, это получится интервью обо всём хорошем. К тому же портретное интервью – не мой профиль, я стараюсь брать интервью по конкретному поводу на злобу дня. Очень жаль, что не поговорил в своё время с Валерией Новодворской. Для себя, без всякого информационного повода – хотел бы с Горбачёвым поговорить. Понятно, что он ничего нового не скажет, но мне бы хотелось в личной беседе понять мотивацию этого человека.
– Вы начинали как журналист в «Советском спорте», но ваших интервью со спортсменами я не видел. Вас не интересуют феномен спорта, спортсмены как собеседники?
– В «Советском спорте» это была студенческая подработка редактором на ленте новостей. У спортсменов брать интервью не очень интересно: «Мы сегодня выиграли, потому что сумели собраться». «Мы проиграли, но в следующий раз постараемся победить» – всё довольно предсказуемо. Я брал для журнала «Секс в большом городе» по заказу Ксении Собчак интервью у Елены Исинбаевой. Она уходила от любого мало-мальски острого вопроса, даже про волгоградского губернатора отказывалась говорить, хотя до этого критиковала его: «Я говорю только о позитиве». Странное получилось интервью. В этом смысле Милонов гораздо более комфортный собеседник.
– Вы как-то сказали, что более всего вам хотелось бы сделать интервью с Путиным и Стрелковым. О чём бы вы их спросили?
– У Стрелкова интервью брать уже не хочу – тогда было ощущение, что он смертник, а сейчас он превратился в поп-персонажа – уже не интересно.
Че Гевара тоже со временем превратился в поп-персонажа, но он сначала хотя бы победил. К Путину у меня одного конкретного вопроса нет. Я задал ему вопрос на пресс-конференции про Болотное дело в 2012 году, спросил, как это возможно, что Евгения Васильева, которой предъявлен миллиардный ущерб, находится под домашним арестом, а полуслепой человек, ничего не укравший, – сидит в СИЗО. Путин ответил в том духе, что митинговать можно, но только не ментов бить. И на следующий день ещё одному человеку по «Болотке» было переквалифицировано обвинение в нападении на сотрудника правоохранительных органов. Может, своим вопросом я положение человека только усугубил. Конечно, мне хотелось бы поговорить с человеком, принимающим главные решения в стране в течение пятнадцати лет. Понятно, что моё интервью с Путиным, если и произойдёт, будет долгим, но, думаю, вряд ли это возможно, пока он у власти.
