По-настоящему храбрым людям – незачем драться на дуэли, но это постоянно делают многие трусы, чтобы уверить себя в собственной храбрости.
Эрнест Хемингуэй
Подставив лицо порывам утреннего ветра, Хатхи Шан вздохнул полной грудью – благо специальные фильтры позволяли свободно дышать на такой высоте без ношения кислородных масок. Лазурный свет двойной звезды в это время казался особенно чарующим. Длинные караваны гравициклов и аэромобилей неслись в стремительном потоке броуновского движения, задавая ритмы мегаполиса. Стоя на самом краю обдуваемой всеми ветрами площадки, мужчина опустил взгляд вниз и, с известной долей иронии, задумался над тем, сколько дней должно миновать с момента падения до момента удара о землю, если ненароком сорваться с такой высоты.
Его оппонент, тучный немолодой мужчина с суровым лицом и хищно-звериным взглядом, вовсе не разделял восторга от вида красивых пейзажей. С ненавистью и презрением барон продолжал неотрывно всматриваться в одну лишь точку – спину своего обидчика. Секундант барона, худощавый высокий человек с водянистыми глазами, в соответствии с регламентом пересказывал ему и без того досконально изученные правила, но барон кивал не вслушиваясь.
Тем временем Хатхи Шан никуда не торопился и вполне мог позволить себе лишний раз позлить противника своим приподнятым состоянием духа. От бдительного взгляда шевалье не ускользнули теледроны, то здесь, то там парившие в воздухе на почтительном расстоянии. Действительно, с одной стороны они терялись на фоне оживлённой аэромагистрали большого планетарного города, с другой – не то чтобы и пытались особенно шифроваться.
Мужчина саркастически покривился. Вообще снимать о дуэлях телерепортажи, как и приглашать на них лишних свидетелей, демонстрировать их в прямом эфире и, тем более, устраивать из них развлекательное шоу считалось в приличном обществе дурным тоном. Во всяком случае – когда проводимая дуэль не касалась лиц первой величины или не затрагивала событий, как минимум, планетарного масштаба. Но, тем не менее, лишняя известность и бесплатная реклама были Хатхи Шану только на руку.
Скорее всего, господин бургграф, не только любезно подписавший дуэльный акт, но даже предоставивший площадку для поединка, решил наглядно удостовериться в соблюдении всех предписаний дуэльного кодекса.
Хотя, вероятно, для этой относительно унылой планетёнки подобное событие действительно могло выглядеть чем-то из ряда вон выходящим. Ну, что ж – пусть полюбуются, нам не жалко.
Разумеется, выполнение контракта являлось вопросом профессиональной этики и, как правило, бретёры не примешивали своё личное отношение к выполняемой работе. Однако же в этот раз Хатхи Шан чувствовал, что испытает неподдельное удовольствие, отправив к праотцам господина барона Валака.
Визави вызывал у него некоторый интерес и вместе с тем несколько смешанные чувства.
Во-первых, дуэли на этом… как его… Алиусе формально были с недавних пор узаконены, однако пока ещё де факто не прижились, посему данный прецедент рассматривался местной общественностью, как минимум, в качестве весьма эксцентричного поступка, допустимого в соответствии с буквой закона, но не нормами общественной морали. Из чего следовало, что барон Валак запросто мог бы избежать дуэли, и в данном конкретном социуме это никак не отразилось бы на его репутации.
Более того, встречались и такие миры, где сам факт участия лица в дуэли, вне зависимости от причин её проведения, уже приносил ему дурную славу, даже если он фигурировал там в роли секунданта или наблюдателя. То, что Хатхи Шан в любом случае нашёл бы повод подорвать положение барона в обществе, – вопрос другой. Но, надо отдать врагу должное, он согласился на дуэль.
Во-вторых, барон, в силу возраста и прочих обстоятельств, в принципе был вправе не выступать сам, а выставить вместо себя иного представителя – скажем, того же коллегу-соперника Хатхи из Дуэльной Гильдии.
Однако же он посчитал необходимым сразиться лично, что, опять же, несколько повышало Валака в глазах его соперника.
И – тем не менее…
…Холёный беспринципный чиновник из богатого сословия, не обременённый излишней эрудицией, мыслящий одними лишь материально-прибыльными категориями, большую часть жизни занимавшийся распиливанием средств, похищенных из карманов обитателей своей планеты…
В общем, этот человек был отвратителен Хатхи. Но если в глазах бретёра господин барон заслуживал презрения как частный представитель своей порочной породы, то известная доля симпатии относилась уже к личным качествам Валака. В частности, шевалье несколько удивил сам выбор оружия и условий поединка, сделанный его соперником.
Как правило, большинство дуэлей, в настоящее время, сводилось к поочерёдному обмену выстрелами из парных дуэльных плазмопистолей с относительно безопасного расстояния. Порою даже с активированными персональными щитами, пусть и низкой магнитуды.
Разумеется, нередки были случаи тяжёлых ранений или даже смерти одного, а то и сразу обоих участников поединка – на то они, собственно, и дуэли. Тем не менее, пусть и не в подавляющем, но всё-таки в большинстве случаев дуэли с применением стрелкового дуэльного оружия заканчивались вполне себе бескровно.
Дуэли же на гравирапирах пусть и встречались, но существенно реже: на каждые десять дуэлей примерно семь приходилось на стрелковое оружие, две – на оружие ближнего боя, и одна – на что-нибудь совсем уж экзотическое, вроде метания гадюк в условиях невесомости или попыток взаимного удушения гарротами.
Причины были просты: даже если ситуация вынуждала пустить в ход оружие, это не всегда означало, что гибель одного из участников является всенепременным условием проведения дуэли. И даже в подобном случае оружие и условия дуэли, как правило, подбирались так, чтобы разница в возрасте и физической подготовке дуэлянтов не могла существенным образом повлиять на её исход.
Тем не менее барон предпочёл сражаться не просто лично, но ещё и с оружием ближнего боя, в условиях ограниченного пространства, с наличием факторов, сверх того создающих дополнительные риски для жизни.
Не то чтобы вышеперечисленное радикальным образом изменило отношение бретёра, в прошлом выходца из низов, к очередному зажравшемуся бюрократу, однако, чисто по-мужски, он даже невольно начал испытывать к нему некоторое уважение.
Впрочем, как бы то ни было, все присутствующие понимали: компромиссы и примирение решительно невозможны, а значит, как минимум один из дуэлянтов сегодня обязательно погибнет.
