О природе и использовании саботажа
Слово «саботаж» произошло от французского «sabot» – вид деревянной обуви. Оно означает «идти медленно, неуклюжей шаркающей походкой» – как ходит человек в таких ботинках. Поэтому так стали называть меры, приводящие к замедлению, снижению эффективности производства, созданию помех для работы и увеличению брака. В Америке под саботажем часто понимают насильственный протест, промышленный террор, разрушения, поджоги и взрывы, хотя это сильно отличается как от изначального, так и от современного значения термина. Совершенно иначе слово «саботаж» понимают те, кто отстаивает эту меру как аргумент в борьбе за повышение заработной платы или улучшение условий труда. Хорошим определением саботажа можно назвать то, которое с недавнего времени используют Индустриальные рабочие мира[1]: «сознательное снижение эффективности» – невзирая на то, что и оно не отражает всю полноту этого понятия. Зловещий смысл, который приобрело слово «саботаж» в Америке, – то есть хаос и насилие – вероятно, привнесли в него отдельные люди и газеты, стремящиеся дискредитировать использование саботажа рабочими и потому заостряющие внимание на его мрачных проявлениях. И это неправильно, поскольку слово превращается в средство обвинения, а не объяснения. Несомненно, жестокие методы имели место в акциях саботажа, устраиваемых недовольными рабочими, – так же как и в конкурентных войнах предприятий. Это действительно один из способов саботажа, но не самый распространенный и не самый эффективный, хотя шокирующий и обращающий на себя внимание. Случаи преднамеренного насилия редки по сравнению с прогулами по мнимой болезни и дезорганизацией работы, которые обычно составляют основу законного саботажа.
Первоначально слово «саботаж» вошло в обиход французских рабочих, членов профсоюзов, избравших тактику пассивного сопротивления, и продолжает ассоциироваться со стратегией этих рабочих, которые известны как синдикалисты[2], а также их единомышленников в других странах. Но тактика синдикалистов и их использование саботажа, по сути своей не отличаются от тактики других рабочих в других местах, или от похожей тактики создания помех, простоя и ограничений, используемой в спорах сотрудников и нанимателей о заработной плате и других условиях. В итоге за последнюю четверть века слово закономерно перешло в повседневную речь и стало обозначать все мирные или скрытые маневры по созданию помех, простоя и ограничений на производстве, которые предпринимают либо рабочие – чтобы отстоять свои требования, либо наниматели – чтобы противостоять рабочим, либо конкурирующие предприятия – чтобы обеспечить себе преимущество. Такие маневры широко используются в бизнесе, но только в последнее время появилось понимание, что этот распространенный способ вести дела имеет общую природу с тактикой синдикалистов. Так что до последних нескольких лет было не принято называть подобные действия саботажем, если они использовались работодателями и корпорациями. И стратегия скрытого противодействия, создания помех и простоя, очевидно, имеет один и тот же характер, независимо от того, прибегает к ней предприниматель или рабочий, а значит, ее следует называть так же. Поэтому теперь рабочие говорят о капиталистическом саботаже так же свободно, как работодатели и газеты говорят о синдикалистском саботаже. Теперь слово используется должным образом и описывает определенную систему производственной стратегии и управления, независимо от того, кто ее применяет. Саботаж обычно подразумевает мирное или тайное противодействие, создание задержек, простоя и ограничение производства.
Саботаж обычно работает в рамках закона, хотя речь скорее о букве, чем о духе закона. Он используется для защиты некоторых особых преимуществ или привилегий, обычно – делового характера. Как правило, речь идет о чем-то вроде законного права, которое каждая сторона стремится сохранить или защитить, либо же ограничить или отменить. Это могут быть особые права, преимущества в отношении доходов или привилегий, а также некие материальные интересы. Рабочие с помощью таких мер пытаются добиться от руководства улучшения условий труда, увеличения заработной платы, сокращения рабочего дня или поддержания привычных норм – все это они рассматривают как свои законные права. Конечно же, любая забастовка по сути является саботажем. Более того, забастовки – это типичный вид саботажа. Первоначально их не называли саботажем только потому, что это слово появилось позже, чем сами забастовки. Существует и другой типичный вид саботажа – локаут[3]. То, что локаут используют работодатели против сотрудников, не отменяет факта: это все та же тактика ограничения производства, создания помех и простоя для защиты своих прав. Локаут обычно не называют саботажем по тем же причинам, что и забастовки. Однако всегда было понятно, что забастовки и локауты имеют общую суть.
Все это не означает, что в привычном использовании забастовок и локаутов есть что-то предосудительное или аморальное. Они – часть обычного функционирования промышленности в рамках существующей системы, и они необходимы ей. Пока система остается неизменной, эта ее часть также будет существовать. На основании имущественных прав владелец и работодатель может делать со своей собственностью что угодно: иметь дело с кем-либо или не иметь, использовать промышленное оборудование и ресурсы или избавиться от них, перейти на сокращенный график или закрыть фабрику и уволить всех рабочих, которые не нужны ему в данный момент. Несомненно, локаут – это совершенно законный маневр. Он может быть признан – и часто признается – благотворным, когда используется, чтобы создать бизнесу хорошие – то есть выгодные – условия. Такова точка зрения обеспеченных граждан. Так же легальна забастовка, пока остается в рамках закона; и она тоже может быть благотворной – по крайней мере в глазах бастующих. Так что эти две типичные разновидности саботажа признаются в целом справедливыми и, в принципе, честными, хотя из этого не следует, что они обязательно справедливы и честны. Многое зависит от обстоятельств.
