Эдуард Компанеец - Ироничный маньеризм

Ироничный маньеризм
Название: Ироничный маньеризм
Автор:
Жанры: Юмористические стихи | Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Ироничный маньеризм"

Задуматься на минутку и посмеяться от души предлагает читателю автор стихов в жанре вымышленного ироничного маньеризма.

Здесь вы найдёте оттенки всех стилей – от тонкого английского юмора до реализма и от детектива до фэнтези. Поражает фантазия и эрудиция автора, с лёгкостью создающего невероятные образы.

Автор приглашает читателя заглянуть в ироничный и невесомый мир главного героя – Авдея.

Бесплатно читать онлайн Ироничный маньеризм



Задуматься на минутку и посмеяться от души предлагает читателю автор стихов в жанре вымышленного ироничного маньеризма.

Здесь вы найдёте оттенки всех стилей – от тонкого английского юмора до реализма и от детектива до фэнтези. Поражает фантазия и эрудиция автора, с лёгкостью создающего невероятные образы.

Автор приглашает читателя заглянуть в ироничный и невесомый мир главного героя – Авдея.


Любезный читатель!

Тонкая книжечка, что держишь ты в руках, издана семьей большого ценителя слова, коему ныне исполнилось 80 лет. Почтенный юбиляр пишет стихи по велению души, по вдохновению, а то и просто так.

Автор родился во Владивостоке, во время войны маму с маленьким сыном эвакуировали в Омск. Там он окончил институт, женился и, движимый желанием послужить Родине на дипломатическом фронте, уехал в Китай, затем с женой и двумя дочками в Монголию, Бирму и снова в Китай. Росли должности, повышалась ответственность и напряжение в работе.

Короткие ироничные четверостишья рождались легко и спонтанно, в редкие минуты, когда искусство разведки отходило на второй план и оборачивалось искусством поэзии – лёгкой, отнюдь не легкомысленной.

Авдей – лирический герой, альтер эго автора, за ёрничаньем и игрой словами порой высказывает глубокие, но ненавязчивые мысли.

Уже двадцать с лишним лет наш автор проводит лето и осень в живописной деревне Тверской области. Северной природе и уюту столетнего дома посвящены многие строки искренней любви.

С пиететом к автору преподносится это скромное издание.

Времена года

В манере рифмы куртуазной…

Свищут ветры в чистом поле,
Снег валит, не видно зги.
Некто в нанковом камзоле
Строит куры от тоски.
Забрела к нему соседка
Одолжить щепоть ля ви,
Дама, право, не кокетка,
Из порядочной семьи.
Муж ея, служака бравый,
Славно в чине и годах
После пыла поля брани
Пребывает на водах.
Некто ж наш, дитя уюта,
Был с младенчества холим,
Сторонится всякой службы,
Буде в том неколебим.
Приподняв подол неспешно,
Но нечаянно вполне,
Дама Некту обнажила
Уголок дезабилье.
Чу! Трезвон звучит в покоях,
То француз Жиль де Бредок
Приготовил для приёма
Некту полдничный декокт.
Некто тут зардел румянцем,
Просит дать ему пардон
И стремглав, как в туре танца,
Покидает даму он.
Буде доброго декокта
Хватанувши от души,
Некто в кресле у камина
Задремал в хором тиши.
«Что же дама?», – спросит кстати
Наш докучливый читатель.
Теребя в руках сонетку,
Прилегла она в кушетку.
Видно, нрав у нашей дамы
Был решителен вполне,
Так и ждёт она упрямо
Постдекокт на канапе.

Когда б декокт пришед по вкусу…

За межой укрылось солнце,
В поле дремлет тишина.
Некто, сидя у оконца,
Пригорюнился слегка.
Затеплил лампаду в зале
Надоеда Жиль Бредок.
«Вечерять уж не пора ли?» —
Некто мыслил между строк.
Что сегодня нам к обеду
Предложить готов француз?
Мысли лезут, надоеды,
Как соломины в картуз.
Всё ж трапезничать. Понеже
Се обуза не пустяк —
Будут лакомства несвежи,
Коль отложишь просто так.
И кручинясь понапрасну,
Некто слышит дальний гром,
Храп коней и колокольцев
Приближающийся звон.
Вот уже к крыльцу причалил
В тройке барин молодой.
Некто ж наш гостей не чаял,
Буде сам невыездной.
Сноровисто Жиль вбегает
И доклад свой отдаёт:
«Князь сиятельство Меняйло
Вам поклон передаёт».
Только Некто, напружинясь,
Стал князей перебирать,
Глядь, а князь в дверях уж вырос,
Ну плезиры расточать.
Обремизив челядь сразу,
Князь толкует про просак:
«Торопился-де на базу,
Где разбит был бивуак».
Буде челядь бестолкова
И убыточна вдвойне,
Он решил хоть на два слова
Заглянуть к своей жене.
Ан во тьме сбились с дороги,
Кони падают с копыт.
И приходится пороги
Обивать как бы с визит.
Снороватый галл покуда
Табльбот изукрашал
(Был он в том большой зануда,
Бдя заморский ритуал).
Некто, слушая в пол-уха,
Буде он не фармазон,
Приглашает князя сухо
В залу, где готов уж стол.
А понеже гостьприимством
Некто был не отягчён,
То лафитничком с декоктом
Был украшен барский стол.
Князь тут, млея кулинарно,
Аппетитом исходя,
Хватанул декокту сразу,
Только вышло вроде зря.
Некто, видя гостя мину,
Дабы выправить конфуз,
Приказал подать бутыли,
Что схоронены в кутуз.
Жиль, радея за приличья,
Сразу выставил на стол
Всё Нектовое наличье
От «Вдовы» до «Пьер де Кол».
Вздрогнул князь и, отмерсившись,
Чарку добрую хватил,
Ведь в дороге утомившись,
Жаждал он достатка сил.
Некто ж, этикета ради,
Тоже взял на грудь шутя
И не мудрствуя в заряде
Пару чарок лафита.
Чу! Поток блаженства сладкий
К Некта членам побежал,
То рефлекс, дремавший гадко,
Пробуждаться сразу стал.
Князь, мгновенья не теряя,
Предложил Некту на «ты»,
Его в выю лобызая,
Хватанул полштоф «Вдовы».
И пошла у них потеха:
Кто кого опередит,
Кто из туфли ради смеха,
Разжигая аппетит.
Дале повесть всем известна,
Чай, нам это не впервой:
Как чаровничать ни лестно,
Быть с больною головой.
Утром рано спозаранку
Отошедши ото сна,
Некто Жиля засылает
В сокровенные места.

Ах, лето…

Задалось ли нынче лето?
Вам никто не даст ответа.
Сушь стояла повсемест —
Погорело всё окрест.
Некто ж, славный наш приятель,
От жары порою пятил:
То залезет он в чулан,
То в беседку средь лиан.
Как-то, сидючи в беседке,
Вспомнил он и о соседке,
Что смутила его быт —
Тот афронт им не забыт.
И томясь томленьем томным,
Он закусывал скоромным
Свой излюбленный декокт,
Что проворил де Бредок.
Пополудни дело было,
Солнце яростно палило.
Разомлел наш Некто вмиг,
Взяв декокт за воротник.
Должно вам заметить тут,
Что в имении был и пруд.
В том пруду росли кувшинки
И другие трын-былинки.
Ошалев с декокта дозы,
Некто стал уж не тверёзый.
Снявши нанковый камзол,
В чём родился он пошёл
Прямо к берегу пруда,
Где манящая вода
Обещала Вам прохладу
И купанье до упаду.
А пройдя изрядно, он
Слышит тройки перезвон.
Не сумняшеся ничуть,
Некто продолжает путь.
Только он достиг пруда,
Где стоячая вода,
Как узрел он у купальни,
Девки плещутся нахально.
Не предвидя сей напасти,
И смутившися отчасти,
Некто заложил вираж,
Чтоб не вышел эпатаж.
Но вломившися в беседку,
Он… встречает там соседку,
Что стояла подбочась,
Рядом с ней известный князь.
Мудр тот не по годам,
Кто бежит соседских дам.

Настала нудная пора…

Что ж, в природе, как ни кинь,
Изошла в природе синь.
В поле высохло быльё
И пожухло всё жнивьё.
Некто в горнице томится,
Третий день никак не спится.
В шею выгнал он Бредока
С незатейливым декоктом.
Так, меняя жизни стиль,
Не заглядывай в Псалтырь.
Выбрал он для конфидента
Молодого лейб-студента.
Ражий молодец тот был —
Так и прёт из него пыл:
Девок всех плясать пустил,
Сам коров с утра доил.
Присоветовал он Некту
Взять охоту для объекту.
Дескать, в моде хобби та,
А декокт – то ерунда.
Утром, взявши по фузее,
Двинулись в простор Рассеи.
Как ни раж был тот студент,
Обезножил лейб в момент.
Да и Некто уж пристал,
Впору делать им привал.
Вот просвет сквозит вдали —
Слава богу, что нашли.

С этой книгой читают
В сборнике представлены басни из основного эзоповского сборника, переложенные в стихи. Басни написаны разговорным языком. Автор стихов постарался точно передать слова басен, но в тоже время позволил себе украсить их некоторыми деталями. Читать басни вслух с выражением интересное занятие, доставляющее удовольствие как читающему, так и слушающим.
Книга представляет собой сборник ироничных стихотворений о замечательной игре – теннисе. Эта игра не имеет возраста. Автор утверждает: вошедшим – из тенниса выхода нет! Любитель тенниса найдет здесь массу как полезных, так и "вредных" советов, пародирующих суровые пособия и правила любительского тенниса. Возможно, после прочтения книги кто-то лично возьмет в руки ракетку, чтобы пройти тернистый и весёлый путь спортсмена от детского сада до конца
В книге в юмористической стихотворной форме излагаются известные и не очень известные русские сказки и поучалки, выводы в которых будут полезны не только детям, но и взрослым. Также в конце имеется подборка детских стихов. Книга может быть полезной учителям начальных классов для проведения веселых школьных мероприятий. К сказкам и стихам сделаны авторские рисунки, кроме последнего, нарисованного Александрой Ключниковой.
43-я книга продолжает серию сатирико-юмористических изданий Евгения Запяткина, включающих в себя по две тысячи новых четверостиший-ЗЕВСограмм (литературный псевдоним ЗЕВС – Запяткин Евгений Викторович Саратовский).Поэтические миниатюры Евгения Запяткина – это яркая картина современного мира, где преобладают жизнеутверждающие мотивы, радостные настроения и оптимистические прогнозы. Многие произведения поэта не что иное, как залихватские русские ча
1827 год, эпоха второй Реставрации. На французском троне Карл X, последний из правителей старшей линии Бурбонов. Своим напором и ограничениями свобод он вскоре доведет народ до новой революции, а пока раздает «эмигрантские миллионы» дворянам, потерявшим дома и земли в 1789 году. Но всегда найдутся такие, кому и миллиона мало.В окрестностях Бордо орудует банда, главарь которой, по слухам, имеет три жизни и уже дважды воскресал из мертвых. Ему любо
1815 год. После падения Наполеона и возвращения трона Бурбонам по французским провинциям покатилась волна погромов и бесчинств. Жестокости, чинимые роялистами, были ответной реакцией на революционное и имперское прошлое страны. Полиция Людовика XVIII закрывала глаза на всякие вспышки Белого террора, услужливо воротя нос в сторону.Преступными попустительствами со стороны правительства воспользовалась и золотая молодежь Бордо. Местные прожигатели ж
Рассказ из серии "Ругачёвские чудеса" повествует о повседневности в тихой глубинке и раскрывает тему силы мечты и надежды, которые порой превращаются не в силу преодоления ради приближения к мечте, а в туман, застилающий реальность, мешающей видеть свой путь и то хорошее, что посылает судьба. Так и жизнь библиотекарши Анастасии, заплутавшей в тумане ложных образов счастья и удачи, превратилась в сплошное вранье ради идеалов. Но Жизнь побеждает хи
Историки не любят сослагательного наклонения. А почему, собственно? Разве все в мире предопределено? Если вглядываться в прошлое, то очевидны исторические развилки, когда открывались разные пути. Отказываясь представить себе, как могли бы развернуться события при иных условиях, мы отказываемся от самой мысли о том, что жизнь могла бы быть лучше. Необходимо мыслить в сослагательном наклонении, изучать альтернативы, чтобы, учитывая уроки прошлого,