Сограждане! Дерзаю говорить о Екатерине – и величие предмета изумляет меня. Едва произнес Ее имя, и мне кажется, что все бесчисленные народы царств Российских готовы внимать словам моим: ибо все обожали Великую. И те, которые, скрываясь во мраке отдаления – под тению снежного Кавказа или за вечными льдами пустынной Сибири, – никогда не зрели образа Бессмертной, и те чувствовали спасительное действие Ее правления; и для тех была Она Божеством невидимым, но благотворным. Где только сияло солнце в областях Российских, везде сияла Ее премудрость.
Счастливые Ораторы, могущие украсить и возвеличить дела своих Героев! Или вы, которые даром красноречия воскрешаете темные подвиги древности! Ваша доля завидна. Не скажут, что вы унизили предмет свой. Кому судить вас строго? Но мне должно изобразить Монархиню, которая Своим величием удивила вселенную; мне должно славить первую Героиню нашего времени, и в присутствии тех, для которых слава Ее была счастием. Она еще жива в их сердце; Она еще и по смерти благотворит им! Черты мои должны казаться слабыми… Но горе тому, кто, представляя себе Екатерину, может думать о пользе своего ничтожного самолюбия! Благодарность, усердие есть моя слава. И я жил под Ее скипетром! И я был счастлив Ее правлением! И буду говорить о Ней! Истина сильнее воображения; чувство разительнее красноречия – и ваше сердце, о Россияне, возвысит действие моего слабого таланта.
Зерцало веков, История, представляет нам чудесную игру таинственного Рока: зрелище многообразное, величественное! Какие удивительные перемены! Какие чрезвычайные происшествия! Но что более всего пленяет внимание мудрого зрителя? Явление великих душ, полубогов человечества, которых непостижимое Божество употребляет в орудие Своих важных действий. Сии любимцы Неба, рассеянные в пространствах времен, подобны солнцам, влекущим за собою планетные системы: они решают судьбу человечества, определяют путь его; неизъяснимою силою влекут миллионы людей к некоторой угодной Провидению цели; творят и разрушают царства; образуют эпохи, которых все другие бывают только следствием; они, так сказать, составляют цепь в необозримости веков, подают руку один другому, и жизнь их есть История народов.
Сограждане! Не только в тени древних отдаленных времен, не только среди песчаных морей Африки, на полях Маратонских, под орлами державного Рима, видим таких избранных и великих смертных! О слава России! Под небесами любезного отечества, на его троне, в его венце и порфире сияли Петр и Екатерина. Они были наши – и любовь Всевышнего запечатлела Их Своею печатию! Они друг другу, на величественном феатре их действий, подают руку!.. Так, Екатерина явилась на престоле оживить, возвеличить творение Петра; в Ее руке снова расцвел иссохший жезл Бессмертного, и священная Тень Его успокоилась в полях вечности; ибо без всякого суеверия можем думать, что великая душа и по разлуке с миром занимается судьбою дел своих. Екатерина Вторая в силе творческого духа и в деятельной мудрости правления была непосредственною преемницею Великого Петра; разделяющее Их пространство исчезает в Истории. И два ума, два характера, столь между собою различные, составляют впоследствии удивительную гармонию для счастия народа Российского! Чтобы утвердить славу мужественного, смелого, грозного Петра, должна чрез сорок лет после Его царствовать Екатерина; чтобы предуготовить славу кроткой, человеколюбивой, просвещенной Екатерины, долженствовал царствовать Петр: так сильные порывы благодетельного ветра волнуют весеннюю атмосферу, чтобы рассеять хладные остатки зимних паров и приготовить Натуру к теплому веянию Зефиров!
Чудесный Промысел Всевышнего, непостижимый для смертных! Кто бы вздумал искать при одном из скромных Княжеских Дворов Германии, в тихом семействе Ангальт-Церстского Дома, – кто бы вздумал искать там причины нашего благоденствия и славы народа Российского? Какой Улисс мог бы узнать сию новую Пирру в Ее первой, нежной юности? Какой мудрый Астролог, видя утреннюю зарю сего величества, предсказал бы в Екатерине восход лучезарного светила для северной Европы и Азии? Казалось, что судьба определила Ей быть добродетельною супругою какого-нибудь счастливого Немецкого Князя. Нравственные скромные достоинства нежного пола были единственным предметом родителей при Ее воспитании. Часто, среди славы Ее царствования, в искренних излияниях дружества (которым только великие Монархи умеют на троне наслаждаться) Она с Ангельскою улыбкою говорила достойнейшим из своих подданных: «Меня воспитывали для семейственной жизни; Провидение открыло мне науку царствовать»… Провидение! Так, конечно: непосредственные дары Его производят все чрезвычайное в мире. Первое воспитание определяет судьбу одних обыкновенных душ; великие, разрывая, так сказать, его узы, свободно предаются внутреннему стремлению, подобно Сократу внимают тайному Гению, ищут своего места на земном шаре и образуют себя для оного. Одна искра, и животворный огонь Прометеев пылает; одна великая мысль, и великий ум, воскриляясь, парит орлом под облаками!
Екатерина была известна в Германии Своею красотою, разумом и скромною любезностию, когда Елисавета призвала Ее украсить Двор Российский. Вы, которые имели счастие видеть тогдашнюю цветущую юность Ее, вы доныне говорите с восторгом о первых живых чувствах удивления, возбужденных в сердце вашем Ангельским видом Ее, редким соединением божественных прелестей! Я зрел лучезарный запад сего светила, и глазам моим не представлялось ничего величественнее. Она рождена была для самодержавия. Кротость, приятность ума, врожденное искусство пленять душу людей единым словом, единым взором произвели всеобщую к Ней любовь Двора. Он был училищем для Екатерины, которая имела выгоду примечать его волшебную игру, не будучи еще на троне. Тут Ее проницательный взор открыл слабые стороны человеческого сердца, опасности Царей и хитрые способы, употребляемые лукавством для их обольщения: открытие важное для науки царствовать! Тут прочитала Она в добрых сердцах все тайные желания истинных сынов отечества; тихий глас Патриотов доходил до Ее нежного слуха… Они с восторгом говорили о Петре Великом и Его великих намерениях. Екатерина хотела узнать сего полубога Россиян, и все дела, все законы Его, вместе с древнейшими летописями нашего государства, были предметом Ее живейшего любопытства. Сего не довольно: славнейшие иностранные Авторы и Философы, подобно благодетельным Гениям, ежедневно украшали разум Ее новыми драгоценностями мыслей; в их творениях[1] искала Она правил мудрой Политики, и часто, облокотись священною рукою на бессмертные страницы
