Жила-была на свете девушка, и была она невысокого роста, но ладно сложена, с кудрявыми рыжими волосами, что локонами обрамляли лицо с приятными чертами и большими красивыми глазами. Звали девушку Лиат. Была она умница-разумница, умела людям помогать, знала, что им сказать, чтобы успокоить или наоборот – взбодрить. Добрая была, отзывчивая, любила новое узнавать и эти делиться.
И все бы хорошо, да вот только не отражалась она в зеркалах. И поэтому никогда саму себя не видела, и не знала, какая она, на самом деле чудесная. Оставалось лишь самой догадываться, да от людей узнавать про себя. Так и жила – верила каждому, кто про нее что-то скажет.
А говорили разное – бывало, что и доброе, но, в основном, не слишком приятное. Или она так слышала… Кто говорил, что молодец девчонка, на помощь готова прийти. Кто-то добавлял, что лезет не в свое дело, гордая слишком, зазнайка, много хочет, да мало получит. А иногда уверяли, будто не на своем месте она, сидела бы, да как все была.
И плакало сердечко девичье горькими слезами от обиды такой…
Терпела наша героиня, терпела, да и сбежала в лес, от людей подальше.
– Чего я буду всех пугать, раз я такая – несуразная, да неказистая. Уйду подальше, чтобы не видел никто и не нашел.
Долго ли, коротко, а забрела девица в самую чащу лесную. Не осталось уж у нее сил дальше брести. Присела она на старое поваленное дерево, да и решила:
– Не пойду больше никуда, пусть меня лучше дикие звери съедят, чем чудищем таким среди людей добрых жить!
Глядь, а под огромной сосной кто-то шевелится. Зажмурилась девица: «Вот, – думает, – и смерть моя пришла».
Да чует, кто-то ее за коленку трогает, и говорит:
– Иииии, красна девица, ты чего это удумала?
Открыла наша героиня глаза, да и видит – стоит перед ней Старичок-Боровичок, ростом с локоток…
– Да чего ж я такого удумала? – молвит девица. – Сказывают люди, что я несуразная, да неказистая, нос свой везде сую и слишком многого хочу. А нужно такой, как все быть и не пиликать. Вот я и решила, что лучше в лес дремучий уйти, с глаз людских скрыться и в одиночестве остаться, чтобы не пугать, не смущать никого.
– А ты что ж, сама-то себя не видала никогда, что ль? – спрашивает ее Лесной Хозяин.
– Нет, дедушка, не видала. Да и как увидеть-то, коль я в зеркалах не отражаюсь?
– Ладно, помогу я твоей беде, – решил Старичок-Боровичок. – Вижу я, что сердце у тебя доброе.
И с этими словами прикоснулся Лесной Хозяин зеленым прутиком ко лбу девицы, и полетела она в разноцветный колодец…
Летела-летела, да на полянку зеленую и упала. Повертела головой, да и спрашивает:
– И где я оказалась? И что делать-то дальше? И как я назад вернусь?
– Отыщи себя, Истинную, тогда и путь назад найдешь! – услыхала она голос Старичка-Боровичка.
Поднялась девица на ноги, да и пошла. Идет, и видит – болото перед ней, так и чавкает, норовит в глубину утащить. А на той стороне – терем красоты невиданной.
Да только как до него добраться, коли ведет через трясину тропка узкая, камнем выложенная. Да и камни те едва ли на треть на местах лежат.
Посмотрела девица кругом, да и видит – лежит у самого края топи кучка камней, будто нарочно для тропки собранная. Да вот беда – все они разной формы.
– Гляди, девка, внимательней! Коль не на то место камень положишь – тут и утопнешь! – прозвучал голос Старичка-Боровичка.
Повздыхала наша героиня, набрала камней полный подол, да и вступила на тропинку ненадежную… Балансируя на шатком сооружении, напрягшись, чтобы не упасть, идет девица по камням через болото. А то так и норовит ее к себе в топь утянуть. Пары свои противные пускает так, что глаза слезятся, бурчит что-то (или кто-то) в черной глубине, пузыри лопаются. Камни шатаются, а те, что позади остались, уже в топь погрузились – нет пути назад.
Но Лиат идет вперед, пусть страшно, пускай зыбко, но идти надо. Вот еще один камень и еще, взгляд зацепился за терем резной, вдох-выдох – продолжается опасный путь.
Еще немного и опасное болото остается позади.
Оказавшись на другой стороне, оглянулась девица назад, да так и замерла – засияла тропинка ровная, гладкая, а болото и вовсе исчезло, превратившись в цветущий луг.
Подняла глаза – а терем прекрасный тут как тут. Толкнула он створки дверные, вошла, да и видит – внутри все резное, красивое, изящное. Анфилады комнат открываются друг за другом, а там – то картинная галерея, то сад зимний, то обсерватория, спальня уютная, библиотека, кабинет, бальный зал с колоннами, тронный с резным царским креслом…
– Чтобы в этих хоромах жить, надобно и вид иметь соответствующий. Иди, переоденься, да смотри, с выбором не промахнись! – вновь проговорил Хозяин Лесной.
– Только знай, что надо тебе наряд на глаз подобрать. Коли большой выберешь, али маленький, слишком дорогой, али слишком дешевый – так и будешь тут всю жизнь бродить, на свет не выйдешь!
Вошла девица в гардеробную – а там нарядов навешано за день не обойти, не перемерить, разные цвета, фактуры, стили, времена, нравы. А в придачу обувь изящная, сумочки, шляпки затейливые, перчатки, украшения блестят. Глаза разбегаются.
И стала она промеж рядов бродить, наряд себе выбирать…
Смотрит костюм висит брючный, строгий, идеальный, статусный. Черный, словно ночь, брюки со стрелками, пиджак приталенный, блуза с бантом белоснежная. Приложила к себе его Лиат, глаза сощурила. Как-то холодом повеяло, ритмом быстрым, четким, но не живым. Не мое, отложен наряд.
А вот шляпка соломенная, а к ней сарафанчик летний легкий, желтый, как солнышко, и хочется в нем лежать и ничего не делать, леденцы на палочке посасывать, да ножками болтать. Отложен сарафан.
Тяжелое бархатное платье с тысячью подъюбников тоже не тронуло.
Бродит Лиат меж нарядов, то зеленый, то фиолетовый привлечет внимание, то юбка, то брюки. Оранжевый, белый, красный, пестрый… Все не то…
