История первая. Магазинная.
Витрина потихоньку пылилась. Пылинки залетали незаметно и оседали невидимой пудрой на стеклянных полках. Но он чувствовал каждую. Они будто обжигали его чёрный новенький корпус.
Когда очередная садилась на плечо, он с содроганием вспоминал о верхней полке. Там покоились фотоаппараты из категории профессиональных. Очень важные персоны. Их большие тяжёлые тела выступали из-за впечатляющих табличек с ценой и таили пыльную проседь пролетевших дней. Иногда он слышал их сонное ворчание… "У Вас, уважаемый, линейка объективов совершенно скудная…", "…о чём Вы, милейший! Ваши 24 мегапикселей против моих 51?! Можно подумать…", "…какая дерзость заявлять мне о поворотном дисплее! В игрушки играться…".
Фотик же был из разряда универсальных. Для сомневающихся новичков. Для тех, кто хочет большего, но не знает, чего именно. Сосед Фотика по полке, такой же универсал, но другого бренда, любил говорить: "Это же казино, бемби!! Ты можешь сорвать Джекпот! Если ты обучишь своего салагу, то можешь прославиться на века! Первый помощник гения, а?! Звучит!". Звучит ещё как, думал Фотик. Скорей бы уже его купили! В конце концов, его цена была адекватной, характеристики позволяли получить достойный результат, а бренд-родитель внушал уважение.
Провожая взглядом покупателей, Фотик гадал, кому он достанется.
Может тому долговязому? С тонкими нервными пальцами и ломким голосом. Или этой девице, растерянно поправляющей волосы? Или странному бородатому типу в сланцах? Больше всего Фотик боялся уверенных равнодушных лиц. Такие лица означали съёмку-констатацию. Быстро, на автомате, день изо дня. Без поиска света, цвета, композиции. Универсалы подходили для этого тоже. Но Фотик очень надеялся, что он всё-таки чуть больше, чем универсал. Производитель наделил его функциями, которые намекали на творчество. А творчество всегда мешает конвейеру. Но даже конвейер лучше очередного пустого дня, оседающего жгучей пылью…
История вторая. Волнительная.
Его купили! Фотик старался сдержать нервную дрожь, которая пробирала его до самой матрицы. Купили!
Очень хотелось радоваться. Не придётся больше считать пылинки.
Не придётся больше считать, сколько покупателей прошло мимо.
А то, что придётся делать, Фотик будет делать хорошо! Он себя знал. Новая жизнь! Приключение.
Разноцветные мыльницы с нижней полки хихикали и перешёптывались. "Глупенький…", "…ничего нового, как везде…", "… представляете, в первый же день вдребезги!.." Фотик тихонько проверил затвор. Он и без этих насмешниц чувствовал неладное.
Конечно, всё дело было в покупателе. Невысокого роста, белёсые ресницы, пухлые пальцы. Он спрашивал о цене, о характеристиках, о скидке… Ох, уж эта скидка! Когда перед Фотиком поставили жёлтый ценник, его начало тошнить от волнения… и стыда. С одной стороны, больше шансов, что купят. С другой стороны, что это значит?! Будущий хозяин может решить, что Фотик ущербный… с изъяном. Вот и этот, белёсый, выпытывал до последнего, почему скидка на довольно новую модель.
Но, в конце концов, купил.
Фотик лежал в коробке и думал. Что же не так? И вдруг понял! Белёсый не прикасался к нему. Совсем. Не примерился глазом, не оценил вес, не проверил хват. Всё это делал продавец, нахваливая характеристики Фотика. Коробка вдруг показалась неожиданно душной. Удушливо тесной. А ещё белёсый не разговаривал с Фотиком. Ни до, ни после покупки.
– Хороший хозяин всегда тебе радуется! – поучительно скрипел из своей затёртой кобуры ретро-фотоаппарат, который жил в витрине для украшения и считал своей миссией поучать молодёжь.
– А как же я пойму, что он мне рад? – молоденькая блестящая беззеркалка удивлённо смотрела на старика.
– Почувствуешь. Ты это почувствуешь всем своим существом! – ответил скрипуче и закашлялся. И замолчал. Надолго.
Этот диалог Фотик сейчас вспоминал, прокручивал внутри себя снова и снова. Выходит, что он, Фотик, не чувствовал белёсого. Не шло от него никакой такой радости. Неужели, конвейер? Нет, такого просто не могло с ним случится.
История третья. Удручающая.
Коробку разве что не швырнули на стол. Фотик почувствовал, как она даже немного проехала по гладкой поверхности. Нормально?! Кто так с фотокамерой обращается? Крышка с объектива возмущённо щёлкнула.
– Вот, держи! – раздался голос белёсого. Кто-то прикоснулся к коробке и завертел её в руках.
– Ой, ну зачем такой-то? – кто-то писклявый был явно раздражён, – нам простой был нужен! Как я буду работать с этими всеми наворотами? Что, нельзя было купить попроще?
– Попроще телефоном снимай, – отрезал белёсый и уже лениво добавил, – привычка у меня такая, хороший товар брать по акции. А тут акция была… Да чего там сложного? Всё одно везде. Щёлк-щёлк! Тебе не на фотоконкурс снимать, верно?
– Вот именно! Я телефоном быстрее отсниму эти триста кондибоберов…
Дальше Фотик уже не слышал. Приступ холодного ужаса оглушил и ослепил его. Как такое могло с ним случится? Да, он не профессиональный. Но ведь он может снимать не хуже профессионального! Он способен на настоящее творчество! Ему никак, никак нельзя без этого! Всё это какая-то глупая ошибка! Вот сейчас писклявый возьмёт его и вернёт в магазин…
В магазин Фотика не вернули. Белёсый не разрешил. Писклявый долго и нудно возмущался. Даже пытался снимать. Иногда. Всё-таки "деньжища уплочены"… Когда писклявый открывал коробку, то первым делом всегда стонал.
– Не, ну я что, фотограф что ли?! Это же кубик-рубик какой-то! Тыща кнопок на один миллиметр!
Фотик в такие моменты стискивал кнопку включения питания так, что она еле срабатывала. А внутри всё нутро кричало: "Да, да! Я именно для фотографа!".
Телефон на этих фотоэкзекуциях всегда снисходительно щурился.
"Так-то, братец… Сам видишь, со мной всё просто. Всё понятно. А качество продукта на высоте! Сдаётся мне, прошло время фотокамер… Очевидные вещи, сам понимаешь".
Фотик ничего такого не видел и понимать не хотел. Но иногда ему хотелось сломаться. Так сильно, что его заклинивало и не отпускало. Время шло.
История четвёртая. Заморская.
– Совершенно новый фотоаппарат! Им почти не пользовались… Ну и что, что срок гарантии истёк! Поэтому и цена ниже, чем в магазине… Дешевле? Вы что, издеваетесь? Да за дешевле мне его проще себе оставить!
Фотик уже полчаса слушал препирательства Писклявого с каким-то загорелым парнем, которого, кажется, забавляла бесконечность торга. Его длинные хваткие пальцы уверенно вертели, взвешивали, нажимали. Фотик был мягко сказать ошеломлён. И даже не пикнул, когда Загорелый быстрым движением открутил объектив, а потом поставил его обратно. Похоже, что…
Последние три месяца Фотик безвылазно дремал в ящике стола. Писклявый почти ничего не снимал даже на телефон. Зато постоянно ругался с Белёсым и кому-то звонил. Фотик сперва прислушивался, понимая, что дело худо… Однако почему худо и у кого догадаться не мог. От бездеятельности его клонило в сон. Вот и сегодня, когда Писклявый выдернул его из стола, Фотик был заспанным и вялым. Но сейчас сон, как рукой сняло! Какой сон, когда, кажется, меняется судьба…
