– Инари! – Громовой голос почтенной дамы разнесся над классом.
Мне стоило некоторых усилий изобразить испуг и не сжимать под партой кулаки. Вытянувшись по струнке, сложила аккуратно перед собой руки, ожидая следующего крика.
– Инари!
– Да, сестра Риа, – жалобно промямлила, вскакивая со стула.
– Будь так любезна, – гадко ухмыляясь, начала дама, – назови седьмое правило пансионата.
От лица моментально отхлынула кровь. Сейчас мне даже пудра бы не понадобилась. Кожа бела как мел.
– Повиновение и послушание…
– Дальше, – нервно потребовала сестра Риа.
– Повиновение и послушание во всем своему… покровителю, – последнее слово я буквально процедила. Покровители, горите вы в аду вместе с сестрой Риа!
Тихое перешептывание в классе, косые взгляды пансионерок, их прожигающая ненависть, которую я чувствую всем своим нутром. Спокойно, Инари, ты сможешь. Сможешь доиграть свою роль до конца. Роль запуганного, стеснительного и глуповатого ребенка.
– Какое наказание за нарушение седьмого правила? – ядовито поинтересовалась сестра Риа.
Клянусь, в глазах женщины горел дьявольский огонь! Она предвкушала незабываемое зрелище.
Впервые за столько лет я не смогла заставить себя упасть на колени и вымаливать прощение. Впервые поймала себя на мысли, что роль, навязанная мне названой матушкой, лопается, как мыльный пузырь. Желание вцепиться в волосы женщины, стоящей передо мной, охватило все мое существо. Как же мне хотелось наконец показать этой твари, где ее место!
Тишина в классе остро резала слух. Пансионерки ждали унижения намеченной жертвы. Сердце гулко стучало, и душа рвалась на части. Настенные часы отмеряли последние секунды моей борьбы с самой собой. И я проиграла, понимая, что так будет лучше.
Со стоном упала к ногам почтенной дамы.
– Умоляю, не надо, прошу… простите… – Стон перерос в рыдания.
Сестра Риа брезгливо сделала шаг назад. И мне не оставалось ничего, кроме как проползти вслед за ней, судорожно цепляясь за ее юбку, причитать и молить не наказывать.
Редкие смешки пансионерок переросли в открытый хохот.
Да, я была посмешищем, да, выделялась своей ущербностью среди них. Но не это заставляло окружающих злорадствовать, не это доставляло им удовольствие.
Среди них есть те, кто выглядит более жалко. Дело в зависти: черной, жгучей, отравляющей.
Словно насмешка Господа: у меня три покровителя. Три. В то время как другие имели лишь одного. И только единицы могли похвастать высокородностью их благодетеля.
Чуть вздернув подбородок, сестра Риа приподняла подол платья так, чтобы стали видны начищенные до блеска туфли. Очередное издевательство, через которое мне суждено пройти.
Целование ее туфель прошло под общий гогот воспитанниц Ордена Магнолии. Но мой гнев давно был спрятан в глубине сердца, я не позволю себе сорваться. Не сейчас, не сегодня и не здесь. Моя роль будет отыграна до конца.
Вдоволь насладившись унижением своей воспитанницы, то есть меня, сестра Риа картинно вздохнула.
– Поднимись, Инари, – насмешливо, но в то же время строго потребовала она.
Пару раз всхлипнув, я мстительно утерла сопли о подол платья почтенной дамы и поднялась.
– Ты понимаешь, что мы не можем отпустить тебя без наказания?
– Д-да, сестра Риа, – подтвердила тонким голосочком.
– Но так и быть, вместо плетей ты должна будешь соблюдать трехдневный пост.
– О, благодарю… благодарю, – вновь кинулась я к ногам женщины.
– Прекрати, – поморщилась сестра Риа, – иначе увеличу до пяти.
Я резко отпрянула от своей «благодетельницы».
– Ступай, умойся и возвращайся в класс.
– Да, сестра Риа, – опускаясь в реверансе, прошелестела я и выскочила за дверь.
«Будьте вы все прокляты!» – стучало в висках, пока я бежала в дамскую комнату, щеки пылали, от обиды уже текли слезы. Усилием воли заставила себя остановиться, успокоиться и медленно идти по коридору. До заветной двери оставалось каких-то три шага, когда передо мной выросла новая преграда в лице директрисы пансионата Ордена Магнолии.
Низко поклониться и не поднимать головы. Стоять и ждать, когда эта старая су… сумасшедшая женщина позволит разогнуться. А она может и не позволить. В ее обычае просто пройти мимо, не удостоив и взглядом, а мне придется стоять в этой позе, пока она не пропадет за углом. И упаси меня Бог, если я встану раньше: удары плетьми мне покажутся раем.
Гранд-дама Иветта Лармонг скрылась за поворотом. Подождав еще несколько секунд, я юркнула в туалет.
Орден Магнолии – пансионат покорных. Моя жизнь прошла в его стенах. Незаконнорожденная – вот кто я. И сотни других девушек, вышедших из покрова Ордена Магнолии, также рожденные вне брака.
Этот пансионат был создан более века назад. Первые тридцать лет своего существования поместье являлось обычным монастырем. Но с приходом к власти Арона Бесстрашного религиозная община кардинально изменила свое предназначение. Сюда попросту ссылали плоды греха высокородных. А еще через пятьдесят лет, когда пост директрисы заняла Иветта Лармонг, от привычных устоев не осталось и следа.
Орден Магнолии основали вдовы и бесприданницы благородной крови. Те, у кого были деньги, но не было детей, или те, у кого не было возможности выйти замуж, но имелось образование.
Старые девы и желчные жабы стали воспитывать сирот женского пола.
Все верно, среди покорных были только девушки. И к своему ужасу, могу сказать, что многие хотели попасть сюда на обучение. Образование, которое давалось девочкам, ничем не уступало образованию монарших особ. Мы получали знания во всех областях науки. Если не больше.
До исполнения восемнадцати лет мы проходим общий курс, но после обучаемся согласно направлениям, к которым у каждой из нас имеется талант. Правда, чаще выбор происходил по воле и желанию покровителя. Неудивительно, что большинство девушек вышли отсюда искусными куртизанками.
Злость, что копилась во мне годами, никак не находила выхода. Я сама загнала себя в эту клетку, обещая названой матушке всегда оставаться в тени, не выделяться и не показывать характера. Семнадцать лет я стойко терпела унижения в этом проклятом пансионате, но больше сил у меня нет.
Злобная и завистливая тварь, сестра Риа, – тоже бывшая воспитанница Ордена Магнолии. Абсолютно все знали, что она в свое время была мишенью для издевательств. Как только ее не унижали. Она единственная, кто остался в пансионате после выпуска. В силу природной тупости и уродства сестры Риа ни одно направление ей не подошло, а покровителя у нее не было. Ее бы выкинули на улицу, безжалостно, как ненужную, давно измочалившуюся тряпку, но…
Эта подлая женщина умудрилась оказать какую-то услугу директрисе, и та оставила ее в пансионате, отведя ей роль почтенной дамы при классах общего курса. Она ничего нам не преподавала, только следила за дисциплиной. Была нашей надзирательницей. Уверена, после смерти Риа будет гореть в аду.
