Снова, уже без особой брезгливости сунувшись под проливной дождь, Моран неспешно побрёл к домику. Из широкой круглой трубы валил пар, а из окон лился свет. Постучав, быстро вошёл и огляделся. Просторный зал со столиками и сиденьями, которые были все заняты. Впервые Моран так близко видел фиримцев. Все высокие и худощавые, с приятными чертами лица, красными волосами, убранными примерно одинаково: у одних просто зачёсаны от висков назад, приколотые шпильками, а на затылке распущенные, а у других закручены в тугие пучки либо в «гнёзда». Одежда тоже была странной: почти все изримы носили халаты с широким рукавом, и запахивающимся воротом, штаны, заправленные в высокие голенища остроносых сапог. А главное у фиримцев - остроконечные длинные уши с мохнатыми кисточками на концах.
В огромном помещении пахло хлебом, мясом и пряностями. Ещё витал аромат вина и каких-то неизвестных напитков. Гости сидели, стояли и беседовали. Гул голосов звучал так, словно где-то неподалёку жужжал огромный рой насекомых. Желудок свело болью, внутри противно заурчало. Но Моран не знал местных правил и опасался, что его засмеют, а потому мялся у порога, осматриваясь по сторонам.
Внезапно по коже пробежал холодок. Моран поёжился от чьего-то неприятного взгляда. Он повернулся и увидел, как на него из угла смотрят двое молодых изримов. На вскидку им дал бы не более тридцати годичных циклов. Красноглазые, красноволосые, в одинаковой одежде, они готовы были просверлить дыру взглядом. Кисточки на острых длинных ушах подрагивали, прижавшись к голове.
Наконец, изримы встали, что-то шепнув друг другу, и направились через толпу к Морану. Насмешливые взгляды и хищные клыкастые улыбки не предвещали ничего хорошего. Моран отступил и упёрся в мощный косяк.
Сзади со крипом отворилась и хлопнула дверь. Стук сапог о доски сопровождал мелькнувшую сбоку тень. Изримы мигом стушевались и хотели уйти обратно, но толпа, казалось, не желала больше расступаться.
- Вот вы где, феи пропитые! – звонкий голос разлился по залу.
Все посетители разом затихли и уставились на вошедшего. Гость прошёл немного дальше и остановился впереди и немного левее. Моран вперил взгляд в высокого изрима с гладкими рубиновыми волосами, собранными с висков и заколотыми шестью шпильками полукругом.
Выражения лиц собравшихся арди разнились от уважения до дикого ужаса. В противоположном по диагонали углу медленно встали несколько молодых парней и тут же, пригибаясь и прячась за спинами собратьев, ринулись вдоль стены к дальней двери. Моран не сразу заметил её.
- А ну стоять! Стоять, я сказал, хумры краснозадые! – рявкнул высокий красноволосый незнакомец, указав пальцем на пытавшихся сбежать изримов. – Ко мне, живо! Я вас, твари ушастые, каждого в затылок знаю! Что встали? Ну?!
Виновато понурив головы, троица остановилась, выпрямилась и шагнула в толпу. Та привычно расступилась с перешёптываниями, пропуская провинившихся арди. Тем временем двое продолжали стоять на месте, будто перед ними смертельно опасный хищник. Хотя страшиться было чего. Когда недовольный мужчина повернул голову влево, Моран увидел налившуюся магией мерцавшую татуировку в виде языков пламени. На лице рисунки и узоры носят только высшие маги – Торай.
Моран вспомнил имя этого арди. Он шагнул к Орсону, но тот, даже не взглянув, выставил вбок руку с указательным пальцем и продолжил смотреть на приближающихся высоких алых фей. Когда они остановились рядом с ним, Торай повёл носом, наклонившись, и грозно прорычал. Пальцы сжались в кулаки, по запястью пробежали оранжевые всполохи, и волны магии проявились тонким кольцом.
- Налакались уже, негодяи! Кмурком несёт за эген!
Он резко выступил вперёд, схватил одного из парней за шиворот и повёл к двери. Дал пинка под зад сапогом так, что изрим выпрямился, как струна, и схватился за больное место, выскочив под проливной дождь.
- Завтра поутру все в Рур поедете! Я вас высеку всех, спину всю изорву вахаркой , до костей! – Орсон дал подзатыльник второму, потом схватил за волосы и вышвырнул на улицу. – Чтобы духу вашего здесь больше не было! Поняли?! – последнего пнул так, что тот упал в грязную лужу всем телом.
- Теперь вы, - сказал арди и повернулся к паре красноволосых изримов. – Гаро и Варо, - Орсон обошёл их и хлопнул по плечам, недобро сощурившись. Изримы вздрогнули. – Заводилы местной компании выпивох девятого курса Фиримской академии. О вас уже весь край гудит, - сказал он грозно. – Если хотя бы ещё один р-р-раз, - рыкнул на ухо одному из пойманных, - смотритель общежития мне доложит, что вы смылись за территорию, - Орсон посмотрел на второго, - я вас отправлю в Калху, а перед этим исключу. – Торай схватил их обоих за шиворот и приподнял. Ткань затрещала, вороты надавили на шеи, и изримы всхлипнули. – Вам всё ясно, дарлоки слабоумные?
Гаро и Варо нервно покивали, и Орсон и их выкинул за дверь, одарив болезненными пинками, и посмотрел на деревянное полотно, покачав головой.
Моран стоял, не зная, что ему делать: то ли броситься наутёк следом за изримами, то ли забиться в угол и дрожать там. Первое впечатление оказалось ровной противоположностью того, что он думал о Торай Огня. Этот ардиец показался ему самым грозным из всех, что встречались на пути. Зная, как стараются порой прятать чувства чистокровные арди, Моран был удивлён тому, насколько эмоционален оказался Орсон.
- Рох, говорю первый и последний раз, - Торай Огня поправил ворот халата, засучил рукава и вперил руки в бока, - если мои здесь ошиваются, непременно сообщай. Распоясались тут! Значит, в «Кьяровой пещере» их накрыли, так они сюда повадились! В следующий раз сам будешь перед Керем объясняться, почему ученики надираются до розовых слюней в твоей пировальне, а потом пропускают занятия!
- Ну что я могу поделать, Торай? - арди в дальнем углу за широким столом развёл руками, виновато посмотрев на Орсона. – Это ты всех знаешь «в затылок»! Каждый лик разные приходят. Кто старше, кто моложе – мне о каждом докладывать?
- Разные, говоришь? – задумчиво сказал Орсон. – Хорошо… Всю академию завтра наизнанку выверну… Дождались. Слушай меня и услышь, Рох, - предупредил он, - если придут арди младше тридцати пяти циклов, связывай и посылай вестника с запиской. Я разберусь с этими пьяницами. Ох, они у меня попляшут на углях. Ох попля-я-яшут… - протянул он нарочито.
Окинув взглядом заполненное помещение, Торай хмыкнул и обратил, наконец, внимание на Морана. Тот отвёл глаза, словно это его не должны сюда пускать и связывать, если появится. Орсон откинул полы халата в стороны, подтянул повыше штанины и присел напротив, улыбнувшись так добродушно, словно и не было разборки с наглецами.
