Иван Сергеевич проснулся сам, и вышел на веранду в пижаме, зевая и протирая глаза кулачками. На веранде сидела бабушка, читала журнал и пила кофе.
– Как ты рано проснулся, – воскликнула она, – какой молодец!
Иван Сергеевич ничего не ответил, и молча сел за стол.
Солнце пробивалось сквозь занавески, где-то гудела муха, а с улицы раздавались удары – это папа колол дрова.
– Пойду готовить завтрак, – сказала бабушка, и отправилась на кухню. Там она, вероятно, встретила маму, и первым делом сообщила ей, какой Иван Сергеевич молодец, что сам проснулся и встал.
– Только кровать не заправил, и не умылся, наверное, – ответила мама. Она вообще была всегда очень строгая.
Иван Сергеевич вздохнул, сполз со стула, и отправился за бабушкой на кухню.
– Дай мне, пожалуйста, мою зубную щетку и пасту, – попросил он бабушку.
– Что-то сегодня случилось? – удивилась бабушка. Даже волшебное слово не забыл.
Иван Сергеевич почистил зубы, умылся, и вернулся в комнату застелить постель. Когда он нагнулся к одеялу, кровать его все-таки попыталась снова повалить на себя, но Иван Сергеевич справился, как мог без помощи разровнял одеяло и положил подушку на место головы.
Мама наблюдала за всеми его движениями, но в конце все-таки тоже не удержалась и спросила, что это такое случилось, что Иван Сергеевич все без напоминания делает.
Иван Сергеевич удивился. Неужели взрослые забыли, что вчера вечером решили, если все дела утром быстро сделают, поехать на пикник на озеро. А озеро – значить лодка. А все быстро сделать – значит быстро встать, умыться и позавтракать. Что непонятного?
– Завтрак готов, – позвала с веранды бабушка.
На столе стояли только две тарелки – для Ивана Сергеевича и мамы.
– Мы с папой уже поели, – сказала бабушка. Она стала наливать чай, чтобы немного остыл, пока Иван Сергеевич ест кашу, а папа все колол дрова на улице.
Чпок, чпок – раздавалось оттуда, и поленья разлетались в стороны.
– Давай, ешь, – сказала бабушка, отодвигая на всякий случай подальше самолет из лего, который тоже оказался на столе, и на которой так усиленно смотрели еще не до конца проснувшиеся глаза Ивана Сергеевича.
– Давай, ешь, – повторила бабушка, – будь молодцом.
И тут что-то случилось. Правая рука Ивана Сергеевича взяла ложку и стала мешать кашу в тарелке, а левая потянулась к самолету.
– Зачем тебе самолет? – спросила бабушка и отодвинула его еще дальше.
И так получилось, что левая рука Ивана Сергеевича отдернулась назад, задела кружку с чаем. Кружка опрокинулась, горячий чай разлился по столу и стремительно потек к краю. Иван Сергеевич вскочил, бабушка тоже. Стол подскочил, тарелки упали на пол, и… завтрак пропал.
Как раз на веранду вошла мама.
– Ну что у вас опять происходит? Все так хорошо начиналось, – в сердцах сказала она. Иван Сергеевич не выдержал, и, глотая слезы, выскочил на крыльцо.
– Не нужен мне завтрак, и озеро не нужно, – крикнул он, хлопнув дверью.
– Ну что расхулиганился, – крикнула ему бабушка. – Ишь, чего выдумал, – дверью хлопать! Характер проявлять вздумал!
Папа колол дрова. Он мельком взглянул на Иван Сергеевича, но ничего не сказал. Он только воткнул топор в чурбан, сел на скамейку и взял в руку бутылку с квасом. Отпил глоток.
Иван Сергеевич посидел некоторое время на ступеньках, уткнув лицо в колени. А потом в его голове появился важный вопрос, и слезы сами быстро высохли. Он поднял голову, шмыгнул носом и спросил:
– Папа, а что такое характер?
– Характер – это те качества, те свойства, которые позволяют человеку добиваться того, что он хочет, – ответил отец.
– Или мешают, – добавил он, подумав.
– А характер только у человека есть? – спросил Иван Сергеевич.
– У животных тоже бывает. Например, рыжая кошка, которая живет у Андрея, она ласковая. А черно белый кот, который приходит ловить лягушек у нас в пруду – он хитрый и осторожный. А вот про кротов сложно что-то сказать. Но, вообще-то, они трудяги. Смотри, сколько холмиков за ночь наделали. Всех червяков, наверное, собрали.
– А скворцы заботливые, – все время птенцам еду носят – сам решил Иван Сергеевич.
– Да, скворцы заботливые, – согласился отец.
Иван Сергеевич помолчал, потом спросил:
– А у неживых предметов – есть характер? Ну, например, у крыльца.
– Давай подумаем, – ответил отец. – Какое у нас крыльцо?
– Высокое, – ответил Иван Сергеевич.
– Это не характер, просто свойство.
– Синее.
– Это тоже не характер.
– Железное.
– И это не характер, хотя уже теплее. Что из того, что оно железное?
– Прочное и долго не сломается.
– Вот это уже совсем близко, – сказал отец. – Другим словом, наше крыльцо надежное.
Иван Сергеевич раззадорился. Это было интересно – находить характер у предметов.
Он огляделся в поисках чего-нибудь посложней, и на глаза попался топор.
– А какой характер у топора? – спросил он, – наверное, плохой. Он же все колет.
– Колет он потому, что это надо – дрова запасти. А вот что ему помогает это делать? – отец задумался.
– Он сильный! – догадался Иван Сергеевич.
– Это не он сильный, это я. И вообще, сила – это еще не характер, – ответил папа.
– Острый!
– Тоже не совсем то, что нужно.
Иван Сергеевич вдруг вспомнил папино лицо, когда он с размаху ударяет топором по чурбану, и тихо, чтобы на всякий случай не обидеть никого, сказал:
– Я думаю, он немного злой, когда колет дрова.
– Точно, – обрадовался папа, злой – это правильное слово. Значит, топор у нас надежный, потому что железный, и злой, потому что иногда, когда сучок попадется, без злости этот сучок не перерубить.
Папа снова взял бутылку с квасом, подержал ее в руке и задумчиво произнес.
– Только знаешь, бывает злость «по делу», еще говорят – спортивная, она нужна для чего-то хорошего, а бывает просто злость, как у этого черно белого кота. Ты заметил, что его невозможно погладить, он всегда шипит и когтями отмахивается.
– А у меня на кашу хорошая злость, надо ее доесть, а то бабушка с мамой вместо пикника в лес уйдут.
– Да ты просто проголодался, – ответил отец. Иди за стол, я тоже сейчас приду, чаю выпить, только руки вымою.
Иван Сергеевич встал, поднялся на веранду и молча сел за стол. Бабушка, тоже ни слова не говоря, поставила перед ним тарелку с новой порцией каши. Самолета на столе не было, но лежал фломастер. Иван Сергеевич почувствовал, как левая рука задрожала и предательски потянулась к нему.
– Я справлюсь, – подумал Иван Сергеевич и зажал левую руку между колен.
Бабушка хотела ему что-то сказать, но только вздохнула и промолчала.
А папу, который хотел рассказать всем про их разговор на улице, Иван Сергеевич тихонько толкнул под столом ногой и шепотом предупредил, что это их секрет. Папа согласился.
