Антон Браун - Из пепла вырастут цветы

Из пепла вырастут цветы
Название: Из пепла вырастут цветы
Автор:
Жанры: Современная русская литература | Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Из пепла вырастут цветы"

Я хочу быть благодарным…Я умею им быть… (с.) BROWNВ книге две части сборника стихов. Во второй части размещены стихи из ранее опубликованного сборника «Наркоз».

Бесплатно читать онлайн Из пепла вырастут цветы


© Антон Браун, 2023


ISBN 978-5-0055-4413-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

мой сон… он то ли вечен, то ли обречен на что-то большее, чем кажется при свете. Я зажигаю спичку и подношу ее к глазам, чтобы увидеть свет и до последнего я вглядываюсь в искры, которые укажут путь и навсегда подарят веру, что поведёт меня с начало по границе с тьмой, а дальше только он… мой яркий свет

Из пепла вырастут цветы (2021 г.)

[увезите меня к воде]

Увезите меня к воде,

Где мерцанье созвездий

Окунается солнцем в руке

И блестит перламутровым сердцем.

Отпустите меня к берегам…

Где касаются листья с песками,

И пускай поползут по щекам

Дождевые небесные капли.

Где причалом разбитых камней

Раздувает холодное пламя.

И до дрожи шагами теней

Замирает дыхание рядом.

Где рассвет застилает судьбой

Нестерпимую боль ожидания.

Увезите меня с собой,

На руках моих соль океана.

[садовник]

Под морскими плечами канала
В глубине зеленеющих вод
У него из души отрастали
Вместо рук сто белеющих роз.
Под плащом распускались нарциссы,
Из груди пролезала трава,
Где-то сверху, над небом искрилось
Путеводное сердце-звезда…

[без памяти гниёт поэт]

Ни слова больше о поэте.
Предатель он, его дитя,
Его три строчки в той газете
Сожгите мигом, всё дотла.
И имя вырвите с бумаги
Фамилию, рождения год,
Всё то, что думал, всё смывайте
Позор присвойте. Славный год.
Дуэль, повешение, карайте
На части рвите, сжечь в огне,
Скормите птице, всё отдайте
Пусть прогнивает, там, в земле.
Не надо строк от этой гниды
Не велики, в них смысла нет
Одна насмешка над победой.
Предатель. Рвите. Пусть горит.
И ни поэт он, ни мучитель
Святого умысла в нём нет.
Всё, что писал он, думал – жгите…
Без памяти гниёт поэт.

[город, пропахший табаком]

Город без людей
Вчерашним утром
На рассвете рухнул
От дождя.
Знает ли весна,
Что осень мутно
На неё наводит берега.
Завтрашний асфальт стирает память,
На дороге сонных лошадей.
Кто любил сегодня точно знает,
Что зима погубит лебедей.
Чёрт украл луну
Кричал нет места,
В небе зазеркальных купалов.
Исчезают души им тут тесно
В городе, пропахшим табаком.

[кашель]

В этом городе чёрный кашель
Раздаётся внутри меня,
На асфальте поломанной краской
Пробегает струёй полоса.
На такси я уеду до дома
В знаменитый квартал фонарей,
Там всё так же двое влюблённых
Поют друг другу песнь лебедей.
На окне погибает растение,
Без воды ему просто не жить,
Странно, все мы зависимы
От чего-то на этой Земле.
Капюшон, водолазка, как прежде,
Теплотой одаряет глаза.
Моему кашлю ровно три месяца.
Простудился в конце января.

[госпожа]

Могу я узнать ваше имя?

Скажите хоть слово в глаза,

Не повелительница мира,

Но в сердце моём госпожа!

Откройте мне душу сегодня,

Позвольте, дотронусь до рук…

Ваш запах, солёное море,

Уносит меня в дальний путь.

Раскройте глаза чуть пошире —

Я в них созерцал паруса!

Перед вами стоять мне так мило!

Я готов умирать ради вас…

[снег идёт]

А у нас, сегодня, снег пошёл:
Белый, достаточно тёплый.
Занавес штор, заляпанное окно
Укрывает апрель одеялом холодным.
Одинокий чай ждёт перемен
На кухне, где скитается лампа.
Свет погасает мрачную тень
На улице ждёт «голая» правда.
Накинув пальто озлобленный друг
Февраль не прощается горем,
Быть может один человек из тех двух
Спасёт этот мир от осколков.
Шаги уплетает весна ей пора
Раскрыть в ладонях дыхания,
Но сегодня весь день пролетает зима
За окнами тонкого счастья.

[луной]

Светят на небе зелёные волны.

Тень карусели кружит берега.

Что-то удержит людей в ней весёлых

И уберёт в черный угол глаза.

Вспышками света роняются звонко

Застывшие слёзы небесного сна.

Одинокие улицы вальяжною тропкой

Разбудятся только от проливного дня.

В сумерках света блестящие фары

Застынут. И вовсе погаснут они.

Будь я луною, шагал бы по паркам,

В пламя лучей собирал все огни.

[клоун]

Обыкновенный чёрный костюм,

Но мешковатый. Спортивные брюки,

Ботинки размера на три больше ног

И шляпа… обычная тоже.

В глазах пустота, на душе нет вины.

Нет чувств – сплошные заботы.

Играть перед зрителем – это урок:

Всю жизнь он играет кого-то.

Муляжной авоськой смешит богача,

Сатире здесь нету предела.

Усы черномазые. Лепит глаза.

Клоуна играют тихие.

[моя комната пахнет дымом]

Моя комната пахнет дымом,
Одиночеством, старым цветком.
Здесь я вижу убогость картины
Под названием жизнь – чёрный дом.
Верный скрип моего дивана
Дополняет убогость картины.
Я чужой здесь, всегда отрицание
Перед зеркалом враг простаты.
Вся посуда, ненужная утварь
Дружит с пылью забытых шкафов.
В отражении окон, сегодня
Человек без судьбы, без имён.
Паутина без признаков жизни
Оплетает квартиру внутри.
Моя комната пахнет дымом,
Одиночеством: серым, родным.

[весна]

Весна, весна – в начале марта

Распелись звонко соловьи!

Из-под одежды – яркой краской! —

В душе резвятся сапоги.

По лужам скачет зной мятежный,

Во всех дворах струится лёд.

Луч солнца по ветру расплещет

Душистый запах тонких нот…

[опалённая солнцем]

В тени городов потерять себя,

Излишни все звуки, убитость,

Кто ранен, тот вскоре умрёт навсегда,

Часы догоняют всех лихо.

Маршрут потерять и уйти в путь другой,

Сменить на века свободу.

На вечность разменит любовь и порок

Ранимые камнем льют воду.

За крыльями снег колыбельной струёй,

Качается вдаль ваша гордость,

Уйти навсегда, оставив налог

Душе – опалённой солнцем.

[знаешь? моя сказка!]

Пролетают самолёты,
Вдаль несут мечты,
Тихо за спиною
Сердцем дышишь ты.
По траве искрится
Слёзная роса,
Ну а мне не спится
Ощущаю я.
Твои руки нежно
Обнимают зонт,
Я стою и мокну
От дождливых нот.
В сумерках играют
Яркие глаза.
Знаешь? Моя сказка!
Точно про тебя.

[время солдат]

Мне страшно

– с чего бы?

Небо роняет приливы,

У истоков вода перестала быть синей,

В ней яд умирающей ивы.

– Позвольте…

Тише, мы не одни,

Кто-то сжигает костры,

Пламя не жёлтое

В нем дымятся угли.

– Чёрное?

Вороны в стае кружат,

Упакуйте судьбу.

– Рано, брат.

Крылья в крови ангела,

Бесы в воротах стоят.

Свист пламенных пуль —

Впиваются в тела ребят.

– Сколько?

Миг – это не ад.

Забирай свою душу, настало время солдат.

[в руках небеса]

В моих руках небеса,
Я чувствую их биение,
Сердце стучит в висках,
Блестящее мировоззрение,
Лишь ветром я стану сиять,
Как звёзды, рисует художник
Из тёмных оттенков – закат,
Сливается в яркое солнце.
Я закрою глазами дождь,
На ресницах соленые капли.
Если это волшебная ночь,
Я готов созерцать небо дальше.

[дурак]

Как-то в жизни всё не так.

Это, то… везде бардак.

За душой вновь ничего,

В сердце вырвано звено.

На прогулке – пустота.

В доме вновь одна вражда,

Нет тут чувств, и нет забот.

На мозги наплакал кот.

Уйдешь влево – не поймут,

Вправо, насрано и тут,

Что-то, где-то… у меня

Кругом ходит голова.

Скажешь слово, помолчи,

В рот нагадили грачи.

Всё не то, и всё не так.

В этом мире ты дурак.

[В жизни намного хуже]

Знаешь, в чем ужас?

То, что придумано кем-то

Родство душ. Безграничная любовь


С этой книгой читают
У каждого свое время… У каждого свои мысли.Стихи – это вызов души, вызов своей души. Раскрой её и ты узнаешь её возможности.
Мальчик, юноша, молодой человек и зрелый мужчина являются героями историй, вошедших в данный сборник. Каждый из них со своими страстями, страхами и переживаниями предстаёт в отражении времени, которое в рассказах меняется от конца пятидесятых до сегодняшнего дня. «Кто ж их не любит?!» – говорит о женщинах герой рассказа «Ничья». И с ним, разумеется, не поспоришь. Однако на глубокое, обжигающее душу чувство способен не каждый. И тем оно ценнее, ко
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.
Печальная комедия о людях пенсионного и предпенсионного возраста. Бывшие циркачи, бывшие музыканты, бывшие передовики производства и вдовы дипломатов. Договорятся или нет? Содержит нецензурную брань.
В книге автор талантливо и живо рассказывает о своих ранних годах, о том, как жилось в советском Узбекистане 60-70-х годов прошлого века еврейскому мальчику и его родным. «Старый Город»… «Землетрясение»…«Кошерные куры»…«Текинский ковёр и другие сокровища»… «Веселая ночь под урючиной» – уже сами названия глав, пробуждают интерес. И, действительно, каждая из них переносит нас в мир ребенка, полный открытий и событий. Дает почувствовать атмосферу, в
Русскоязычная версия коллективной монографии, изданной в 2011 году в авторитетном американском издательстве «Scarecrow Press».Впервые специалистами 3-х стран России, США и Японии предпринята попытка систематизировать и обобщить знания в области библиотечного обслуживания в детских, школьных, публичных библиотеках, в области информационной грамотности и культуры, а также собрать материал о самых актуальных («горячих») для данной страны проблемах и
Книга подготовлена группой известных специалистов в области школьных библиотек из США и Канады. Она отражает тенденции формирования в школах Северной Америки виртуальных образовательных пространств (ВОП). Дается определение ВОП и подробная характеристика его пяти частей (центров): информационного центра, центра грамотности, центра знания, центра школьной культуры и экспериментального центра.
Жорж Сименон писал о комиссаре Мегрэ с 1929 по 1972 год. «Мегрэ и привидение» (1964) повествует о стремительном и захватывающем расследовании преступления в мире искусства, нити которого ведут из Парижа в Ниццу и Лондон.
Жорж Сименон писал о комиссаре Мегрэ с 1929 по 1972 год. Роман «Мегрэ в меблированных комнатах» пользовался особой любовью Сименона: «Лично мне он очень нравится. Немного приглушенный, размытый, словно этюд в миноре» (из письма Свену Нильсену, 23 февраля 1951).