«Самая ужасная профессия», или Несколько слов от автора
Ах, милый Ваня! Я гуляю по Парижу —
И то, что слышу, и то, что вижу, —
Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку:
Когда состарюсь – издам книжонку.
В. С. Высоцкий
«Жить надо так, чтобы было что вспомнить, но стыдно рассказать», – сказал как-то кинорежиссер Станислав Говорухин. Полностью с ним согласен! Мне кажется, что большая часть моей жизни соответствует этому высказыванию. За прошедшие годы довелось пережить многое: любовь и влюбленность, дружбу и верность, предательство и подлость. Было много смешного и забавного, о чем не хотелось бы забывать. Были и менее приятные события, которые не хотелось бы вспоминать, а тем более рассказывать. Но человеческая память несовершенна. Да и после шестидесяти лет жизнь уже не представляется бесконечной.
Казалось бы, еще недавно я окончил Московский государственный университет, получил распределение в Молдавию и с энтузиазмом начал ездить в экспедиции, а затем ими руководить. И вот уже за спиной тридцать лет полевого стажа: работа в Академии наук Молдавии и в Приднестровском университете, преподавание в различных вузах Москвы и Подмосковья. Порой кажется, что ничего не изменилось – я по-прежнему молод, здоров, полон оптимизма и планов на будущее. Прошел тест на возраст, и оказалось, что мое внутреннее состояние якобы соответствует тридцати-сорока годам. Но буду объективен: достаточно подойти к зеркалу, чтобы увидеть разницу между формой и содержанием.
Человечество давно уже констатировало быстротечность времени. Существует даже объяснение этого процесса – закон о его ускорении в связи с возрастом. Действительно, в юности, и особенно в детстве, день длится бесконечно. За это время можно сделать массу дел: побегать, попрыгать, погулять, поиграть, несколько раз поесть и посетить туалет и даже днем поспать. Просыпаешься, а солнце в зените, и еще полдня впереди! Впереди также долгая и счастливая жизнь с любимыми родителями и многочисленными друзьями…
Хорошо помню, как, впервые попав на заседание сектора археологии в Академии наук в Кишиневе, был удивлен, что мои старшие и опытные коллеги включали в индивидуальные планы на год написание всего лишь двух, максимум трех научных работ. Тогда мне казалось, что написать сорок – шестьдесят страниц рукописного текста легко можно за два-три месяца, если не меньше. Сегодня я поступаю так же, как и они…
«Не успел оглянуться, как жизнь прошла!» – говорил мне отец. Мысль не новая и совсем не оригинальная. А ведь он ушел в девяносто три года, пройдя Отечественную войну с первого до последнего дня! И прожив столь долгую и плодотворную жизнь, убедился в ее скоротечности. Аналогично высказался и замечательный актер Владимир Зельдин: «Я почти век – век! – прожил на этой земле, а он промчался как миг. Уж поверьте мне… Время действительно летит, ускоряясь с годами. Мелькают дни и лица, недели и города, месяцы и страны; не успеешь оглянуться, как год прошел! А что ты сделал за это время, где побывал, что тебя волновало, какие пережил события, постепенно стирает время. В результате остаются лишь знаковые или отдельные события, случайно отпечатавшиеся в памяти. Масса же важных фактов и интересных деталей забывается навсегда. Таково свойство человеческой памяти, и ничего с этим сделать нельзя. Разве что вести дневник и ежедневно или хотя бы выборочно записывать события. Увы, у меня это не получается.
Несовершенство человеческой памяти и привело к рождению такой уникальной науки, как археология. Что же касается моей профессии археолога, то это не сфера научной деятельности – это образ жизни! А работа в экспедиции – ее наиболее сложная и яркая часть. С годами убедился в справедливости английской пословицы: «Археология – самая ужасная профессия, но самое замечательное хобби!» В моей юности заниматься наукой было престижно, а попасть с университетской скамьи в аспирантуру или на работу в Академию наук – крайне сложно. С дипломом лучшего вуза страны я почти два года временно проработал рядовым землекопом в экспедиции, затем коллектором и лаборантом, пока не был принят в штат Академии наук на должность младшего научного сотрудника. Сегодня же мы агитируем студентов идти в науку, но желающих явно недостаточно. А причина одна – падение престижа научной деятельности в связи с мизерной оплатой. Государство потеряло интерес к фундаментальным направлениям и требует от науки сиюминутной выгоды. Когда же видишь полное безучастие власти к результатам своего труда, то энтузиазм почему-то пропадает. А когда проявляешь инициативу, без какой-либо поддержки сверху самостоятельно выполняешь работу, и потом тебя за нее же начинают проверять и контролировать чиновники, то повторять эту ошибку уже не хочется.
Да и полевая работа археолога далека от того романтического ореола, который ей традиционно приписывают. Летняя жара и комары, осенние дожди и распутица, часто ненормированный рабочий день, жизнь в палатках или съемных домах, тяжелая работа землекопа и однообразное питание – традиционные составляющие каждой экспедиции. Если же изучаются степные курганы, то весь рабочий день ревет землеройная техника. Когда же замолкает бульдозер и оседает поднятая им пыль, с особой остротой начинаешь ценить звенящую в первые минуты тишину. Поэтому, попав в экспедицию, далеко не каждый романтик остается им к концу полевого сезона. И тем не менее главная интрига нашей работы состоит в таинстве открытия. Ведь, начиная раскопки, знаешь, что в любом случае открытие состоится, но неизвестно какое! Чувство, что ты стоишь на пороге тайны и имеешь возможность соприкоснуться с неизвестной тебе жизнью, а иногда и виртуально вернуть ее из небытия, и является той наградой, которая позволяет не обращать внимания на безразличие государства, постоянный недостаток средств, бытовые лишения и неудобства.
Начиная раскопки очередного кургана, всегда знаешь, что стоишь на пороге тайны. Вместе с археологом Ионом Пыслару и румынской художницей Луизой Гала. Румыния, Мангалия, курган Докумач, 2019 г.
Я все время пытался сохранить наиболее интересные или смешные эпизоды своей жизни. Планировал даже написать книгу об экспедиционных нравах и быте. Но потом понял, что нельзя писать обо всем и обо всех. Я не ханжа, но убежден, что наиболее личная, интимная часть жизни должна быть все же спрятана от посторонних глаз. Вот и сейчас, опубликовав некоторые отрывки в «Фейсбуке», я получил от одного из коллег настоятельную просьбу снять его фамилию. Что ж, люди меняются, и многим кажется, что они всегда были такими, как сегодня, и забывают свое юношеское гусарство!
