Татьяна Вольтская - Избранное

Название:	Избранное
Автор:	Татьяна Вольтская
Жанр:	Современная проза
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	2015

О чем книга "Избранное"

Избранное – это книга стихов, охватывающая творчество Татьяны Вольтской с 1992 до 2015 года. Сюда входят стихи из пяти книг – «Стрела», «Тень», «Цикада», «Письмо Татьяны» и «Из варяг в греки», а также стихи последних лет, не вошедшие в сборники, часть из них увидела свет в литературных журналах.

Бесплатно читать онлайн Избранное

Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга

Стрела

Весна

Чугунный грач с сиреневым отливом

Обходит вечер шагом кропотливым,

Блестит заколкой в фетровой траве

И шар серебряный несет на голове,

Где плавают изогнутые стены

И червячки засушенных растений,

Автобус трескается, точно яйцо,

Цветные волны бороздят лицо,

Ложатся на бок летаргические церкви,

И облака нависший эркер

Вот-вот обвалится.

На дне

Непрочной сферы, словно луч в вине, —

Крутящиеся тающие льдинки;

А в центре, не дробясь на дольки, половинки,

Из воска слепленные, ветра и стекла

Горят любовников прозрачные тела.

Любимый – это древний бог

Любимый – это древний бог,

Которому несут начатки

Колосьев и плодов; у ног

Его дымится пепел сладкий.

Любимый темен и незрим,

А образ грубо размалеван,

Но тот, кто прячется за ним,

Не выдает себя ни словом.

И не достичь его ушей,

Закрытых век, коленей острых

Всему, что взращено в душе,

Под черным солнцем в рощах пестрых.

В тяжелом золоте костров

И в складках жертвенного дыма,

Не принимающий даров,

О нет, не человек Любимый.

Не тот, кого мы ждем, кому

Мы подвигаем чай в стакане,

Чье тело разбавляет тьму,

На ком, как бы на истукане,

Возможно различить черты

Лица, прийти в расцветший рядом

Сад судорожной наготы,

Знакомый с временем и градом, —

Не человек, не зимний сад,

А сторож сада – нет, не сторож, —

Его не позовешь назад,

Не поцелуешь, не повздоришь, —

Любимый – это божество,

Что за спиной у человека

Взывает именем его,

Стуча в стекло без слов, как ветка.

Не подкупить, не побороть

Окажется желанным самым —

А чтобы сквозь живую плоть

Бог тихо посмотрел в глаза нам.

«Я хочу с тобой в город с названием кратким, как жизнь…»

Я хочу с тобой в город с названием кратким, как жизнь,

Где орлиное солнце в цветущих колоннах кружит,

На молочных холмах – непросохшие капли, внизу

Из набухших фонтанов жара выжимает слезу,

А в соборах-дубах между окаменелых ветвей

Свили ангелы гнезда в тугой золоченой листве,

Где живей винограда, прозрачен и теплолюбив,

Наливается мрамор, пространство собою обвив.

Я хочу с тобой в город, насытивший мир молоком

Иссякающей речи, – где влажное эхо кругом,

Где арена пуста, но в тенях полосатых, – как тигр,

Под мостами мурлыкает желтый лоснящийся Тибр,

Где оплывших ступеней не скроет ни лед, ни сугроб.

Мы придем с тобой в город – в венке его мирт и укроп, —

Он на раненых нас поглядит из-под медленных век.

Вниз укажет отставленным пальцем.

А может быть, вверх.

Спящий

Торс обнаженный, стекающий блик

С ребер; заброшен за голову локоть:

Древний источник, священный родник —

Страшно взглянуть. Невозможно потрогать.

Горизонтальное, точно ручей,

Тело, каскад простыни на изгибе

Твердых колен в перекрестье лучей.

Взглянешь – озноб. А пригубишь – погибель.

Спящий: вернувшийся вновь в берега,

Словно забывший недавнюю бурю,

Стоны и всплески; по лбу облака

Тихо проходят, и в зеркале бурый

Вечер клубится. Пригубишь – опять

Жажда зажжется. Вот так, обмирая,

Прячась в ветвях, приходили гадать,

Темным ответам пугаясь у края

Темной воды. Повинуясь лучу,

Профиль закинутый светится нежно,

Гаснет бедро. Прижимаюсь к плечу

Вымокшей насквозь травою прибрежной.

Вдруг занимается сон —

Бризом, чистейшим из таинств.

Так отплывает Язон,

Парусом в точку истаяв.

Кровь – солонее морей,

Чьи не начерчены карты.

Тих за рукою моей

Профиль – волною покатой:

Спишь. Не уплыть за тобой

Вслед заходящему солнцу.

Дробный колышет прибой

Влажную грудь, не коснется

Сомкнутых век или губ.

Каверзно море густое.

Как и тогда, стерегут

Нынче руно золотое.

Не отличить корабля

От моря, бездны – от белой

Отмели; вкось – без руля,

Вдоль опустевшего тела,

В страхе зажмурясь, рекой,

К устью пришедшей, без звука,

Слепо впадаю рукой

Сонной – в раскрытую руку.

«Бог – это первый снег. Он – лист, комар…»

Бог – это первый снег. Он – лист, комар.

Он – жгучий Бенедикт, Он – скользкий Aбеляр.

Он – пестрый камень в озере на дне.

Он – пар над молоком. Он прячется во мне.

Но не в ушах же, ловящих соблазн,

Не в глубине впитавших скверну глаз,

Не в черепа глухом и твердом гробе,

Не в скачущем птенце – в гнезде из ребер —

«Любви! Любви!» – кричащем.

Не в крови

Ныряет Он и плещется: «Лови!»

Он для меня – во мне – неуловим.

Наверное, под силу лишь двоим

Накрыть Его, как журавля, волшебной

И тонкой сетью недомолвок и движений.

Тогда Он здесь – не то чтобы везде —

Но в пальцев кончиках и в кончиках грудей,

Которыми едва тебя касаюсь,

Когда стою на цыпочках, босая!

Поскольку этот миг так обожжен и чист,

Как глиняный кувшин, как узкий вербный лист,

В нем дышит Бог, Он – холод меж лопаток,

Блик на плече и слова отпечаток

Несказанного – на сухих губах:

След ангела. След солнца на камнях.

Танцующий ветер

Нарумяненных солнцем стволов и морщинистых веток

Торжество ритуальное: ветер, как вызванный предок,

Извиваясь, ныряет меж облаком, тенью и светом.

То сосну пошатнет, то невидимым звякнет браслетом.

И прозрачных одежд его кружатся долгие полы,

Загрубелые пятки мелькают под пыльным подолом,

Глянцевитые икры и плечи, покрытые потом,

И улыбка беспамятства спит на лице безбородом.

О танцующий дух, сотрясающий вдруг вековые

Костяные стволы, рассыпающий блики пустые, —

На губах его пена, а на загорелом запястье,

Подлетая, звенит, обрывается дутое счастье.

Дико скачущий дух,

влажных рук мановением нервным

Все вокруг заставляющий вскрикивать, двигаться мерно

И раскачиваться, разметав облаков изголовье,

Без пощады и устали, в ритме, рожденном любовью.

Маятник

Когда желтеют сумерки, как львы

В державном городе, забытом всеми,

Лишь обнаженный маятник любви

Отсчитывает время.

Когда раскачиваются тела,

Как будто чокаются, проливаясь,

Бокалы, или два крыла

Стремительно разводит-сводит аист,

Летя на родину, – вот так под ним, рябя,

Валы сшибаются на севере и юге —

Вперед-назад, так, плача и скорбя,

Бах догоняет сам себя

В пульсирующей фуге.

Шнур телефона выдернут, окно

Завешено, и все-таки я вижу —

Прилив-отлив, ты падаешь на дно

И всякий раз выныриваешь ближе

(Достать жемчужину!); нет, то на берегу

Гнет ветер дерево в дугу

И с каждым разом наклоняет ниже,

Оно кричит, качаясь взад-вперед,

Летает маятник разгоряченной плоти

В зеленой комнате, отмеривая счет

Иной свободе,

Иному времени, стремя полет

С закрытыми глазами над обрывом

Пурпурной глины, окуная лот

Движением нетерпеливым

В раздавшиеся волны, —

и на треть

Не вычислить падений и сомнений,

И остается только умереть.

Вся тайна – в однообразии движений

Крыла, бокала, ветра, что пригнул

И раскачал деревья, нас обоих,

В повторах нот, сливающихся в гул

На улице, рисунка на обоях

И хищной грации ленивых облаков,

Следующая страница

С этой книгой читают

Почти не болит

Татьяна Вольтская

Новая книга известного поэта, эссеиста и прозаика Татьяны Вольтской «Почти не болит» состоит из двух частей – поэтического раздела и повести «Стеклянный павлин». Исповедальная проза Вольтской рассказывает об отношениях лирической героини с матерью и вовсе не случайно продолжает стихотворную часть книги: многие стихи поэтического раздела непосредственно связаны с повестью и словно бы перетекают в нее – связь эта держится на немеркнущих воспоминани

Читать

Специалисты сферы торговли

Илья Мельников

Торговля – приоритетное направление развития бизнеса, а главная фигура современного бизнеса – менеджер. Именно менеджер, а также другие специалисты торговой сферы являются сегодня наиболее востребованными на рынке труда.В книге рассказывается о должностях и специальностях находящихся в сфере менеджмента. А также об их основных функциях и обязанностях.

Читать

Пенелопиада

Маргарет Этвуд

«Терпеливая» – так ее называли… Дочь спартанского царя и божественной наяды, жена великого Одиссея и сестра легендарной Елены Прекрасной, Пенелопа в «Одиссеи» Гомера – это образец женского смирения и жертвенности. Она прекрасна, как сестра, богата, как царица, и покорна, как Пенелопа – ведь еще при жизни ее имя стало нарицательным.Но так ли было на самом деле? И мог ли древнегреческий Гомер проникнуть в тайну женского характера так, как сделала э

Читать

Бремя перемен

Светлана Кобелева

Часть 1. Начало. Представьте себе мир, где власть богов ограничена циклом правления. Где существует пророчество: мир рухнет, если три демона трех рас освободятся. Где враги могут стать союзниками, а союзники – врагами. Представили? А что делать демону в этом мире, если за ним охотятся боги и смертные? Пытаться выжить…Часть 2. Конец игры. Цикл правления подходит к концу – остался только месяц до того момента, когда тот, о ком поспешили забыть, ожи

Читать

Трактир

Живиль Богун

В мире существует сеть секретных станций, именуемых "трактирами", посетители которых отправляются путешествовать по собственным прошлым воплощениям. Зачем? По разным причинам. В любом случае, для клиентов это жизненно необходимо. Однако иногда и самим трактирщикам приходится таким образом решать свои проблемы, личного характера. А это непросто, в особенности если проблема повторяется из жизни в жизнь, а причина её кроется в догомеровской эпохе.

Читать