Сердце человека – это центр его сознания, все чувства зарождаются в нём. От него они исходят по всем направлениям в каждый уголок организма. Чувства имеют силу, она интерпретируются в мысли, а мысли обретают слова. Также сердце каждого наполнено звуком, имеет свой голос, свой мотив. Мы всё это слышим, прильнув к сердцу родного человека. К сожалению, сердце – это и сосуд, наполненный болью, и каждый несёт её по извилистым тропинкам своей судьбы.
Но гармония, вечная спутница природы, всё-таки даёт нам шанс любить то, что имеем, жить в ритме своего сердца, прислушиваться к нему, беречь его, чтобы в какой-то момент, важный для нас или сиюминутный сердце стало нашей опорой, стержнем.
Стихи, собранные в этом сборнике, были написаны от избытка чувств, когда дыхание замирало, когда хотелось обнять весь мир, когда любовь, проявленная в искусстве, была единственной его целью.
Присяду в мороз на завалинку,
вдохну обжигающий воздух,
кругом белый пепел и сосны
и так было до, будет после.
Закрою глаза на мгновение
и жизнь, как полет с ускорением,
открою, окрест зелень лета,
и коршун кружит над водою.
Бессмысленна тяга к движению,
природа рождает подобных,
вопросы растут из сомнений,
ответы найдём, может после.
Моя прекрасная Анфиса,
рыжеволосая краса,
твой томный взгляд,
твой мудрый вызов,
твоя роскошная душа.
Твоё далёкое молчанье
и свежесть северных ветров,
твоя любовь живёт в печали
и греет тех, кто всё поймёт.
Осени нежная грусть
укутала в шаль из печали,
лето, к тебе я вернусь,
клянусь своими мечтами.
Шуршит под ногами листва,
манят нарядные дали,
в лесу звучит тишина
и счастье влюбилось в орнамент.
Упоение мира в отражении звёзд на воде,
мириады мерцающих песен вселенной
украшают реки синий бархат.
Драгоценное платье ночной полыньи
утопает в снежных объятиях.
А над таинственной мощью вершин,
в это время парит розовый ангел,
предвосхищая блаженные сны
под внеземным одеялом.
Дует морской бриз
и тает золото заката,
уютный миг
под пальмой на песке,
дышим,
большего не надо.
И белый шум
волнующих надежд,
ещё живое подсознание
и ритмы пламенных сердец
слились в едином
жарком танго.
Приснилось.
Я боюсь всё это
только сладкий сон,
тревога бьётся в барабаны
и я молю её, не тронь
мои невинные желания!
Молитва будит тишину
и та спокойно отвечает,
я каждый звук, я в нём живу,
я отражение, ускользаю.
Где дороги сливаются в реку,
где у жизни своя кутерьма,
мой любимый, тебя я там встречу,
знает сердце и помнит душа.
На мосту деревянном стою я
и смотрю в глубину облаков,
я у неба тебя наколдую
и от счастья в награду приму.
У зимы привычка сыпать снегом,
превращать в сугробы облака
и делить тепло на всех соседей,
забывая часто про себя.
Скованные реки льдом, что пламя
под стеклом резного хрусталя,
украшает утреннее знамя
серебристый иней января.
Желаю всем кружиться в вихре
таких простых счастливых дней,
тех самых, где забота близких,
где их любовь греет в метель.
Желаю жить благополучно
и в окна солнечных лучей,
и чтоб ценилось слово дружба,
и меньше всяких там потерь.
Желаю в праздники веселья
и лёгких будней трудовых,
да вдоволь чистого везения,
добра и мира на Земле!
В любви укутаю сознание
и в неге солнечного света,
и утра милого внимании,
в объятиях нежного мгновения.
И греет сердце прошлый вечер,
ещё близки воспоминания
и смелых рук твоих касания
ещё храню я ощущение.
Раскрасил мир в изумрудный
хвойный бархатный лес.
Он тянет ветви, как руки
к атласу платья небес.
Словно хлопок по ветру
вдаль летят облака,
а гордость ищет куплета,
но найдёт, лишь едва.
Спелым солнцем в зените,
алмазным свежим дождём,
белым снегом на пиках
и каждым будущим днём
облик жизни храним мы,
любим, верим и ждём.
Вода почему-то стояла,
не двигаясь ни на шаг.
Река о чем-то молчала
в небо, уставив свой взгляд.
А в небе пушистые перья,
танцующих облаков,
пейзаж неисполненных линий
и архиважных основ.
Нарушив гармонию, ветер
стихийные волны нагнал
и шквал густых междометий
нашёл вдруг родной причал.
Послушай новый мой стих,
я в нем пишу о тебе.
Прильни к плечу моему,
тепла нам хватит двоим.
Ласкает слух голос мой,
я нежно строки шепчу.
В камине дышит огонь
и греет снежную ночь.
Церковным ладаном проник
подол сатинового платья
и ветер юности горит,
витает в небе белый ангел.
Две судьбы в одну сплелись,
а сердце нежное девчачье
трепещет, рвётся из груди,
затмил глаза ей демон страха.
И улыбается весна,
а солнце льётся на планету,
любовь торопится, слегка,
упал букет цветов на землю
В озёрах чистых ваших глаз,
смущаясь скромностью великой,
я вижу, душенька, всю вас,
я весь пропитан томной мыслью.
Так плавно кисти ваших рук
скользят по телу фортепиано,
слова слетают с нежных губ,
я их ловлю, я их вдыхаю.
Пламёна искренних свечей
слились в едином пылком танце
и греет вечер всех людей,
кто вами счастлив любоваться.
Останься навсегда во мгле
то время, что без вас я помню
и я готов служить судьбе
лишь рядом с вами быть, как воздух.
О, как стремительна душа!
Как кружит голову мгновение,
как вихрь снежный за окном
влечёт в холодное забвение.
О, что творит ваша игра!
Как мило платье на бретелях,
как упоение сквозняка
ласкает локоны у шеи.
А сердце из груди моей
всё так и просится на волю.
Отныне не желаю дней,
что не наполнены любовью.
Благодарю рассвет тебя
за новый шанс и луч надежды,
за чувство смелое, жива,
что тело рвётся на свершения.
Благодарю тебя, не злись,
ошибки прошлые прости мне,
ты страх смахни с моих ресниц
и за спиной создай мне крылья.
И, словно ветром без границ,
ты счастьем время преисполни,
и грандиозность мечт моих
пусть вдохновляют тебя тоже.
Благодарю за все блага,
росой умыты, словно дети,
мы без любви твоей пока
не научились петь куплеты.
Белый парусник, идущий на восток,
на восходе розового цвета,
разрезая гущи облаков,
держит курс на побережье лета.
И сводя с ума морскую гладь,
пробуждая в ней большие волны,
совершенно, будто, не боясь,
он, взлетая, плюхается в пропасть.
Смельчаку крылоплескают птицы,
шумом, гамом чествуют его,
а ему нельзя на мель садиться,
он без глубины почти ничто.
Дети яблони поспели
и собрались в дальний путь,
с ветки смело полетели,
приземлились как-нибудь.
Первый фрукт большой везунчик
лёг на пышную траву,
загорать на солнце ясном
ближе к родному стволу.
Из них кто-то прямо всмятку,
не сумев сдержать лица,
распластался, словно тряпка,
потемневши, ждёт конца.
Угодил другой в малину,
оцарапавшись слегка,
повис, будто над могилой
на колючках палача.
Кто-то покатился с миром
до хозяйского крыльца,
там его внучёк любимый
сгрыз до косточек, хвоста.
Крайний юркий и игривый
за ограду ускользнул,
где его водитель Нивы
раздавил, втесняя в грунт.
