– Никит, я оформила билет для твоей мамы, – я заглянула в спальную, отвлекая мужа от ноутбука.
Никита поднял меня красные от усталости глаза и широко зевнул. Меня тут же окутало волной жалости к этому несчастному трудоголику, и я прошла в комнату, чтобы обнять мужа.
Он развернул офисное кресло и, усадив меня на свои колени, прижался головой к моей груди.
– Твой изверг опять нагрузил тебя работой? – с сочувствием в голосе спросила я, поглаживая мужа по темным волосам.
– Я пытаюсь выбиться в руководящий состав, – буквально простонал он, ласково потираясь носом о мою грудь.
Никита трудился в компании «ЛАНСТРОЙ» последние десять лет и успел здорово продвинуться по карьерной лестнице, но в последний год им овладело маниакальное желание пробиться в высшую лигу компании.
И, конечно, он был достоин этого, как никто другой. Разве кто-то еще работает так же много, как мой Никита? Иногда я даже не могу с уверенностью сказать, спал ли он вообще, ведь, когда я засыпаю, он еще ковыряется в бумагах, а когда просыпаюсь – любимого и след простыл. От мужа остается только недопитый кофе в чашке у раковины и два сердечка, нарисованные на салфетке красным карандашом – одно сердечко для меня, а второе – для нашей трехлетней Аришки.
Малышка совсем забыла, каково это – играть с папой. Если уж и мне с трудом удается застать его, то маленькой крошке такой привилегии не дано.
Так что, с одной стороны, мне хотелось нанять киллера и избавиться от Ланского – того самого изверга, что поработил моего мужчину. Но, с другой стороны, я понимала, что Никита действительно хочет эту работу, и, возможно, если он ее не получит, то всей нашей семье придется тяжело переживать этот кризис.
С болью в сердце я наблюдала за тем, как день за днем мой супруг все больше растворялся в работе, но я никогда не переставала поддерживать его и молить вселенную о том, чтобы Ланской наконец разглядел потенциал Никиты и впустил его в ближний круг.
– Может, проще сменить работу? – пробормотала я, прекрасно зная, что начинать подобный разговор – бессмысленно, – Тебя в других компаниях с руками-ногами оторвут!
Никита слегка отстранился и поднял на меня карие глаза, поблескивающие раздражением.
– Вик, не начинай, – устало огрызнулся он, – Я отдал «ЛАНСТРОЮ» всего себя, и я буду не я, если сдамся.
Я вздохнула, мирно погладив мужские плечи. Ник оттаял и снова ткнулся носом в мою майку.
– Я получу эту должность, Вика, – его горячее дыхание обожгло мою кожу под тонкой тканью, и я ощутила, как приятные мурашки защекотали ребра и грудь.
Мы с Никитой так давно не были вместе. По-настоящему. Как люди, некогда сильно жаждущие друг друга.
Став старше, мы многое приобрели: квартиру в Санкт-Петербурге, хорошую машину, лапочку-дочку. И вместе со всем этим – груз ответственности и быта.
Квартира и машина все еще были в кредите, и, возможно, это была еще одна причина, по которой Ник так рвался повысить свой статус в компании. Он чувствовал, что на его плечах держится семья. И он хотел дать нам все самое лучшее.
Кроме того, Никита содержал свою маму – Маргариту Петровну, которая вела достаточно богемный образ жизни в родной Москве. Сколько бы я ни намекала ей на необходимость немного сбавить обороты и по возможности снизить траты, все мои просьбы натыкались на одно:
– Викулечка! Я Никиту рожала. Я за него свою жизнь положила. И теперь мое время наслаждаться. Шла бы сама работать, раз тебе денег не хватает.
Стоит вспомнить ее слова, как неприятный прокуренный голос эхом разносится в моей голове. Если бы все было так просто, Маргарита Петровна!
Я переживала не от того, что у нас мало денег. Мне всего лишь хотелось, чтобы Никита в гонке за успехом немного сбавил темпы и подумал о своем здоровье, о нашей семье, которая нуждается в его внимании.
И как же меня раздражала привычка свекрови ставить мне в укор затянувшийся декрет. Если бы у меня только была возможность вернуться к работе, стала бы я добровольно сходить с ума в четырех стенах?
Но Аришка наотрез отказывается общаться с другими малышами, и после тщетных попыток подобрать детский сад, мы с Никитой решили отложить эту затею. Так я стала безработной домохозяйкой, которая утопает в чувстве вины.
Если бы Никита меня не поддерживал, я бы не вынесла напора его матери. Он всегда подбадривал меня и советовал принять свекровь такой, какая она есть. Сам же он не мог ей и слова поперек сказать, ведь «Вика, она за меня жизнь положила», и мне нечем было возразить.
Наверное, в какой-то мере я ему завидовала, ведь у него с мамой была такая сильная связь – не разорвать. Они были лучшими друзьями, и по началу, когда мы с Никитой только начали встречаться, мне казалось, что я – третий лишний в этих отношениях.
Мы с мамой не были так близки, пожалуй, никогда. После моего рождения из семьи ушел отец, и вина за это как бы негласно легла на мои маленькие плечи. Материнский инстинкт у моей родительницы крепко спал и спит до сих пор. Но я правда благодарна ей за то, что она не оставила меня. Не отдала чужим людям.
Я выросла в своем доме. В тесной комнате в коммуналке, но у меня всегда был свой угол, опрятная одежда, хорошая еда. Единственное, чего мне не хватало – любовь.
А потом я выросла и перестала мучить маму своим вниманием. Выбрала институт в Москве и благополучно съехала. Там-то на экскурсии по городу меня случайно встретил милый парнишка по имени Никита.
И все закрутилось, как в студенческих романах о любви. Земцов заканчивал университет, а я только начинала учиться, но уже тогда я знала, что однажды у нас будет семья, полная любви.
Казалось, этому может помешать только Маргарита Петровна, которая из ревности отговаривала сына от отношений с приезжей дурочкой.
С трудом выдержав в Москве три года мне удалось убедить Ника переехать в мой родной Петербург. Даже не знаю, так ли мне хотелось вернуться домой или на подсознательном уровне я стремилась оторвать любимого от маминой юбки… В любом случае, я перевелась в питерский институт, и мы начали все с нуля. Свою самостоятельную жизнь.
У нас все получилось. Я закончила педагогический, Никита отлично влился в ритм Питера. Он устроился в «ЛАНСТРОЙ» рядовым стажером, а сегодня уже метит в шишки компании. Как же я им горжусь! Горжусь нами.
От приятных воспоминаний у меня защипало в глазах. Я утерла уголки глаз тыльной стороной ладони, и это не осталось незамеченным.
– Мы скоро заживем, не плачь, – пробубнил Никита, отводя глаза, – Я всего добьюсь сам. Не соглашусь на то, что предложил мне Ланской.
На короткий миг муж глянул на меня с сомнением в глазах и снова отвернулся. Его поведение показалось мне подозрительным. Обхватив гладко выбритый подбородок пальцами, я повернула лицо Никиты к себе.
