- С Новым годом, Марин! Дружелюбный и одновременно громкий голос моего мужа заставил меня вздрогнуть от неожиданности, и я чуть не разбила тарелку. С трудом удержала скользкую посуду в мокрых пальцах, когда стояла возле раковины. Как говорится, кому Новый год, а кому трудовые будни. Сегодня тридцать первое декабря, а я успешно выполняю обязанности любящей жены и заботливой мамы.Дети еще маленькие, чтобы помочь мне на кухне, а муж очень много работает, чтобы прокормить нашу семью из четырех человек. Я тоже подрабатываю удаленно, как только появляется чуть больше свободного времени, и уже сейчас с нетерпением жду, когда шестилетний Тим подрастет достаточно, чтобы пойти в первый класс. - Владик, что же ты так пугаешь-то? – мягко укорила я его, и выключила воду. – Смотри, чуть не разбила.- Главное, что не в ссоре, - неуклюже пошутил муж.Странное замечание, но я пропустила его мимо ушей. Завтрак закончился – пришло время приступать к предпраздничным хлопотам, приятным заботам. Предстояло заказать недостающие для салатов продукты, которые не успела купить позавчера, вымыть полы и приготовить вкусную еду для новогодней ночи. Владислав специально отпросился сегодня с работы, чтобы провести весь день с детьми – сходить с ними на каток и в торговый центр. Тиме седьмой год и он уже большой, самостоятельный мальчик, а вот четырехлетняя Леночка – гиперактивное дитя, которому интересно и нужно все и сразу. Не знаю, как муж с ней справится, но, похоже, выбора у меня нет.- Удачи, солнце, - сказал Влад.Он поцеловал меня в щеку, отчего я улыбнулась, и неторопливо вышел из кухни. В воздухе повисла неловкая атмосфера, как будто муж собирался что-то сказать, но не решился. Хотя, может, мне это и показалось. Лучше не думать об этом, а начинать со сложного – нарезать и замариновать курицу. И подготовить картофель для запекания. А потом – уборка. Но я все-таки вышла попрощаться с мужем и детьми. Все-таки до вечера мы не увидимся. Отец и дети Фиалкины одевались и обувались в прихожей, а я помогла одеться Лене – дочка отвлекалась на музыку из планшета уже собравшегося брата.- Мама, я тебя люблю, - изрекла Леночка, с добротой глядя на меня.- И я тебя люблю, солнышко. Я нежно обняла сначала дочь, потом сына, затем быстро чмокнула в губы мужа, и наконец, отпустила их всех.***День прошел в уборке и готовке, за фоновым просмотром привычных новогодних фильмов. Сколько себя помню, а мне тридцать лет, так смотрела их полжизни. Сначала вместе с родителями, потом одна, потом уже с мужем. А в этот новый год сложилось иначе. Каждый год мы чередуем: то я ухожу гулять с детьми, то Владислав. Мы поженились, когда мне было двадцать, а Владиславу двадцать четыре. Уже тогда он был подающим надежды молодым человеком, и я, как позже выяснилось, совсем не ошиблась, делая свой выбор.За эти долгие десять лет было много и хорошего, и плохого, но мы были верны друг другу телом и душой, а это самое главное.В восьмом часу вечера я закончила. Квартира блестела, салаты пропитывались майонезом и другими соусами в холодильнике, курица и картофель давно приготовились. Только муж и дети все никак не возвращались. Выключила телевизор и в полной тишине набрала номер мужа.Длинные гудки.Я напряглась, подождала еще немного и набрала снова. Сердце принялось учащенно биться от плохого предчувствия, до тех пор, пока муж наконец-то не взял трубку.- Привет, милый, вы где? - Мы идем из торгового центра, - голос Влада звучал сухо и совсем не весело. – Скоро будем.- Все нормально?- Ага. Все, давай, у меня телефон садится.И он отключил связь.Странное что-то происходит… Я вздохнула, покачала головой, не в силах поверить мужу. Хотя, за зарядкой своего смартфона он на самом деле не следит, поэтому среди моих подарков для него лежит пауэр-банк. Вот он будет рад! Но почему он так напряженно говорил со мной? Может, что-нибудь с детьми?Несколько невыносимо долгих минут я сидела за столом и гипнотизировала тревожным взглядом телефон, пытаясь принять важное решение. Звонить ему или нет? Даже если я начну доставать Влада звонками, его зарядка в ходе разговора в любой момент может сесть. Лучше оставить все, как есть, и просто дождаться их…Морально я приготовилась к еще более долгому ожиданию, но тут в дверь позвонили.На ватных ногах я побрела к двери, открыла ее. Муж с горестным видом перешагнул через порог, растерянные Тим с Леной последовали его примеру. Следом за ними очень медленно и осторожно вошла маленькая девочка пяти лет на вид – смуглая, черноглазая, заплаканная.Кто это? На улице потерялась?- Владик? – осторожно спросила я, помогая Леночке снять шубку. – Кто этот ребенок?- Марин, ты только не подумай ничего…- Да я уж не знаю, что и думать, если честно. Влад снял меховую куртку, положил на полку шапку, и слишком долго искал тапки, словно собираясь с мыслями. Я внимательно смотрела на него и время от времени разглядывала малютку. А она не раздевалась и испуганно смотрела по сторонам огромными глазами. - Влад? – я совсем уже напряглась и скрестила руки на груди. – Я понимаю, что отцы забирают чужих детей из детского сада. Бывает. Но забрать из торгового центра своих и одного чужого? Ты серьезно?- Нет, Маринчик, - голос мужа окреп, и он прямо посмотрел на меня виноватым взглядом. – Девочку зовут Айша, и она не чужой человек.- Что?.. Страшная догадка коснулась моего разума, но я пока не сдавалась. Не всегда все именно то, чем кажется…- Айша Ринатова, - добил меня муженек. – Моя дочь.
Я смотрела на мужа во все глаза, боясь поверить услышанному. Сердце все еще тяжело колотилось в грудной клетке, сознание сжалось в комок, к щекам прилила кровь. Никогда прежде еще я не чувствовала себя настолько униженной, разбитой, обманутой. - Влад, - сказала я очень тихим и сухим голосом, - сегодня не первое апреля. Не надо меня разыгрывать.- Но я серьезно, Марин.Проведя дрожащими ладонями по щекам, я убедилась, что они все еще горячие. Потом почувствовала, как в висках ритмично грохочет кровь, как будто я пробежала дистанцию. Что происходит? Это просто нереалистично, этого не может быть. Сейчас закрою глаза – нет – зажмурюсь – ущипну себя за руку, и проснусь.Не помогло.Я все так же стояла посреди чистой прихожей, молча глядя на мужа, а он сначала застыл с виноватым видом, опустив голову и свесив руки, а потом принялся развязывать шарфик на Айше. Или как там зовут дочку его любовницы. Я не хотела запоминать имя, отчество, внешность этого ребенка, потому что не принимала сам факт измены. - Ты хочешь сказать, что она будет отмечать новый год с нами и нашими, - я нарочно сделала ударение на этом слове, - детьми?- Нет, Марин, - его голос стал хриплым и срывающимся. – Айша будет жить с нами. Я оформлю опеку.Я закрыла разгоряченное лицо руками. Этого просто не может быть, да еще и в новогодний вечер. Сюрреализм какой-то! - Мама, - подала голосок Леночка, - помоги снять ботинок, пожалуйста. Шнурки запутались…Присев на корточки, я принялась распутывать неподатливый узел, бормоча при этом негромко и ласково, чтобы не испугать ребенка:- Ах он, этот шнурок! Как только в снегу побывает – все, не развязать нормально! Вредный какой и непостоянный, прямо, как папа!Лена засмеялась, не вполне еще понимая, о чем речь, в силу возраста, а я послала гневный взгляд Владиславу. Он если и заметил, то не повернулся ко мне – продолжал помогать раздеваться своей дочери. А мое сердце горело от боли и обиды. Зачем? За что?! Разве ему было мало меня – красивой, умной, образованной, умеющей готовить потрясающие блюда, которые расхваливали и его, и мои родственники? Старалась, как могла, не засиживалась дома. Тренировки в спортзале, йога, совместные прогулки и пикники, разнообразие в сексе, и абсолютно никаких супружеских проблем! Даже наши ссоры за десять лет совместной жизни можно было сосчитать по пальцам рук и ног. Так чего же ему не хватало, елки-палки!Молча подобрав курточку сына и пальтишко дочки, я повесила их на крючки нижней вешалки. Владислав встал рядом со мной и попытался убрать туда же одежду Айши.- Нет, - сказала я холодно, отодвинув его руку. – Вещи этого ребенка не будут висеть рядом с одеждой наших общих детей.- Хорошо, я повешу их повыше.- Не повесишь. Скину на пол.- Марин, ну не будь такой… - он горестно вздохнул от безысходности, положил пальто и шарф дочки на трюмо. – Ты же добрая. Я думал, ты поймешь.- Пойму что? – я скрестила руки на груди, окинула его тяжелым взглядом исподлобья. – То, что ты забавлялся с непонятной кавказской женщиной, когда у Тимошки резались зубки? Владислав вздохнул, помотал коротко стриженой головой. - Нет, Марин. Просто Айша – сирота, ее мать переехала машина. И ее родственники больше не собираются содержать девочку. Он хотел как лучше, надеялся разбудить во мне душевность и доброту, но все стало только хуже и запутаннее. А самое главное – я должна думать не только о себе. Тим и Лена стояли рядом со мной и смотрели широко распахнутыми глазами на нас, не вполне понимая, что происходит. Когда мы ругались раньше, то старались делать это не при детях. - Идите в детскую, поиграйте немного. Мы с папой поговорим на кухне и вернемся к вам, - пообещала я, и улыбнулась.А сама чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь. Нет, нельзя. Не при детях. Они еще слишком маленькие, чтобы вникать в такие серьезные проблемы. Тимоша тем временем пропустил беспечную Лену вперед себя, а сам остановился возле самой двери в детскую. - Мама, а сестренка Айша с нами пойдет?- Что?.. – потрясенно выдохнула я.- Папа сказал, что она наша сестренка. - Иди, Тим. Не зли меня. Зря я это сказала. Но сил уже больше ни на что не оставалось, а остатки здравых мыслей спутались в голове, лишая меня возможности трезво рассуждать. До Нового года осталось несколько часов, пора накрывать на стол и разливать шампанское, а из меня словно бы выкачали всю радость. Насосом. Владислав тем временем обнял Айшу и умоляюще посмотрел на меня. - Марин, нам надо поговорить.- Я уже все поняла, милый. Нечего тут обсуждать, - я судорожно вздохнула и вытерла со щек набежавшие слезы. Хорошо, что за всеми предпраздничными делами забыла накраситься, а то сейчас бы выглядела, как престарелая панда. – После праздников подадим заявление. Я с детьми уеду в квартиру, которую родители подарили, а вы можете жить здесь. Он немного помолчал, прошел за мной на кухню, ведя за собой дочку. - Ты о чем, Мариш?- Я тебе не Мариша, - холодно отозвалась я, решив, что пора раз и навсегда положить конец всем сантиментам. – Отвыкай от нежностей. - Но я хотел, чтобы мы все жили дружно… Одной большой семьей.- А я хотела провести новогоднюю ночь в Дубаях. Но держу желания при себе. Тебе тоже советую.Холодные, злые слова соскальзывали с моих губ невольно, и говорила их не столько я, сколько моя боль. Праздник был безнадежно испорчен, но я не могла позволить себе разрыдаться и испортить его еще и для детей. Даже Айша… Да, она все равно маленький ребенок, хоть и плод измены… Разве же она виновата в том, что ее папаша решил сходить налево?Чувство горькой обиды во мне столкнулось с женской добротой. О том, чтобы в новогоднюю ледяную ночь выставить пятилетнего ребенка на улицу и речи быть не может. Хоть одну, хоть с отцом.Пригласить детей к столу, а ее оставить в детской и уложить спать? Можно, но мои добрые малыши не поймут, и будут упрашивать разрешить «сестренке» остаться с ними. Чувствительная Ленуся еще, не дай Бог, расплачется.Вздохнув и стиснув зубы, я приняла решение. Надеюсь, я о нем не пожалею.- Ладно, Фиалкин, - сказала я очень тихо. – Пусть остается здесь. Второго числа мы с детьми уедем в другую квартиру. - Спасибо, Марин…Не поднимая глаз, он встал, шагнул ко мне и попытался погладить по плечу. Я равнодушно отодвинулась. - Уйди, Фиалкин, - глухо обронила я, отвернувшись. – Собери детей в гостиной, усади за стол. Свое чадо тоже. Я скоро принесу салаты. Кажется, он хотел опять что-то сказать, но не смог. Только молча увел грустную Айшу, а я осталась в одиночестве, и сразу стало легче. Включила телевизор с новогодней передачей и открыла холодильник. Оливье, мандарины, конфеты, нарезанные колбаса и сыр, и еще два салата. Пока идет праздник – нужно думать о празднике, как бы странно он не начинался. Особенно, если сейчас все равно ничего не изменить и не исправить.
