Затхлый подъезд. Пахнет кошками и старыми газетами. Иду, поднимаясь по ступеням, едва справляясь с бешено-колотящимся сердцем. Меня наверняка обманули! Не мог Глеб так со мной поступить! Наверняка, это какая-нибудь дурацкая шутка, на которую я повелась. А фотографии... Их сейчас можно и на компьютере нарисовать.
Усмехаюсь собственным мыслям. Конечно же! Конечно же это просто дурацкий розыгрыш! Измена? Нет, только не Глеб. Если бы он действительно хотел изменить, выбрал бы для этого хотя бы место подходящее – дорогой отель или снял бы квартиру с видом на реку. Денег у него столько, что ими можно обклеивать стены вместо обоев. Зачем ему эта старая пятиэтажка на окраине города?
Эти мысли придают мне сил, и я поднимаюсь выше, думая уже о том, что пришла сюда просто для собственного успокоения. Посмотрю, что ничего такого нет, и все... Зато спать буду спокойнее!
Конверт с фотографиями мне передали вчера. Впрочем, странные намеки продолжались уже неделю. Сообщения на телефон а ля: “Твой муж – лжец!” и “Опомнись, Алиса!”, букеты цветов с открытками, в которых было сказано молчать обо всем и ждать инструкций. Вот я и дождалась. И действовала, как героиня из плохого кино.
Невольно подумала о том, что будет, если здесь меня похитят, возьмут в заложники и будут требовать выкуп? От страха внутри все сжалось. Ровно до тех пор, пока я не поднялась на нужный этаж.
Лестничная площадка была небольшой. С нее вели всего три двери. Одна из них была приоткрыта. Подошла, понимая, что во мне бурлит квинтэссенция из страха, сарказма, злости и любопытства. Сердце замерло, когда я услышала его голос.
– Дорогая... Ну же... Еще...
Это запись! Просто кто-то записал его голос и включил!
Зашла так тихо, словно кошка. Сама не понимаю, как получилось. Даже дверь не скрипнула. Шаг, шаг, еще один... Обычная квартира. Двушка. Дешевый ремонт, а у порога обувь. Его туфли. Совершенно точно. Мы вместе их выбирали... И чьи-то еще. На высоком остреньком каблучке.
– Глеб! – визгливый голос. – Но мне так щекотно!
Не понимаю, в какой момент поняла, что это не запись. Наверное, когда от этого женского чужого голоса едва не стошнило. Он был противным, прокуренным, мерзким.
По щекам потекли слезы. Горячие и соленые. Дурацкие. Это все не обман... Это все правда, которую кто-то решил раскрыть. Игрался со мной, словно кот с мышью, и теперь вот я здесь. Стою, слушаю их совместные стоны. Омерзительные, гадкие, неправильные!
Глеб вообще все время был занят. Все время твердил, что ему это не нужно... Что ему надо, чтобы дома кто-то был. Сохранял семейный очаг, чтобы ему было приятно приходить и видеть красивую девочку рядом с собой. Ну и выгуливать на мероприятия, чтобы перед друзьями было показать не стыдно.
Я ведь красивая. Всегда была. Еще когда мы встретились с ним тогда в первый раз, два года назад, даже до всех косметических процедур, которые заставили мою красоту не только засиять, но и предали ей тот самый лоск, который может быть только у статусных и дорогих женщин. Считала себя таковой... А оказалась дешевкой. Об которую просто вытерли ноги.
От горя и ужаса хотелось выть. И что делать дальше? Вот я стою возле этой комнаты! Я слышу их голоса, слышу скрип их кровати, и больше всего на свете мне хочется убежать. Оказаться дома, закрыть ладонями лицо и заплакать, а после просто забыть! Сделать вид, что ничего не было, что все будет как раньше!
Словно в ответ на мои мысли на телефоне с незнакомого номера появляется смс: “Как раньше уже никогда не будет, детка. Ты ведь знаешь это. Решайся”.
На губах появляется усмешка. Решайся... Как раньше не будет... А ведь и правда, как с этим жить? Жить, зная, что вокруг тебя, твоего привычного, такого уютного, шикарного мира, оказывается, сплошная ложь. И ты – не любима, не желанна... Ты просто – мебель. Побрякушка, которую Глеб нашел в одном из захолустных городков, отмыл, приодел и оставил у себя дома.
Сравнение с мебелью заставило меня улыбнуться. Не мебель. Робот. Проклятый робот! С красивой внешностью, приятным голосом и нежным, покладистым характером!
Распахиваю дверь так резко, что та ударяется о стену. Вижу их, вижу, и от этого становится совсем гадко. Не страшно. Просто гадко и омерзительно.
– Привет, Глеб, – тихо говорю я, и пара, так и не разлепившись, неловко поворачивает ко мне свои головы.
– Алиса? – в глазах мужчины застыло недоумение. – Что ты здесь делаешь?
– Пришла сказать, что мы разводимся.
– Что ты несешь... – он, наконец, соблаговолил слезть с незнакомой блондинки.
Стащил с кресла плед, прикрывшись, вышел из комнаты, поманив меня за собой.
– Как ты узнала? Кто протрепался?! – тут же в лоб начал пытать меня он.
– Не думаешь, что это я должна задавать сейчас вопросы?! – в горле встал ком. – Ты меня за дуру держал?! Изменял мне! С этой... Блондинкой! А сам держал за робота, который изображает приветливую жену?!
Он расхохотался.
– Алиса, ты преувеличиваешь. Мне кажется, я дал тебе даже больше, чем могла бы мечтать такая, как ты!
– Такая... Как я?!
– Алиса... Я ведь тебя на улице нашел. Подобрал, спас, словно несчастного котенка. Грязную, одинокую, в депрессии, деревенскую дурочку без образования. Что бы тебя ждало, если бы не я?
***
Два года назад. Село Ужваровка
Осень. Холодно и ужасно стынут руки. Еще и ветер промозглый, продувает почти до самых костей. А я в легкой курточке. Сижу, курю, осуждаю себя, но зачем-то продолжаю это делать. Это все нервы. Отец напился и выгнал из дома, приведя своих дружков. А мне даже пойти не куда. С друзьями поцапалась. Ленка, зараза, нарассказала всем про меня небылиц, что это я Костика тогда сдала полиции...
Звук тормозов остановившийся возле меня машины заставляет меня поднять взгляд. Красивая. Белоснежная и дорогая. Хотела бы и я такую иметь. Но с моей зарплатой из сельского магазинчика разве что на старый запорожец хватит. С дырами и не на ходу.
Окно приоткрылось, являя темноволосого красавчика-мажора.
– Не холодно, детка?
– Не холодно. Езжай дальше, куда ехал, – буркнула я.
Но мужчина уезжать не хотел. Вместо этого запарковался неподалеку и подошел ко мне. Какое-то время мы вместе сидели на лавочке. Он говорил о всякой на тот момент кажущейся ерунде. Рассказывал о том, что приехал сюда за какими-то трубами для своей фирмы, якобы здесь они дешевле, о том, что он уже год, как один, что погряз полностью в работе, а хочется рядом с собой видеть кого-то доброго и светлого. После стал расспрашивать обо мне. Не знаю, почему я решила ему открыться. Наверное, просто мне было плохо в тот момент. А рядом никого не было больше. Выложила ему как на духу чуть ли не всю свою жизнь.
