1. 1
Смотрю, как человек, час назад назвавший меня невестой при всей семье, имеет организаторшу вечеринки в честь нашей помолвки.
Даже не помню, зачем я зашла в эту подсобку. Кажется, искала чистое полотенце.
Хорошенькая блондинка держится за железную стойку с хозяйственным инвентарем. Алая губа прикушена. Строгая деловая юбка задрана до талии.
Юра крепко держит молочные бедра девушки, ритмично вколачиваясь в нее сзади. Жестко. Грубо. Грязно и пошло.
Глаза блондинки закатились. Она не здесь. Она вот-вот кончит на члене моего жениха.
Юра замечает меня, стоящую в дверях с открытым ртом, но это его не расстраивает. Даже наоборот. Губы мужчины растягиваются в порочной наглой улыбке, и он ускоряет темп.
Ему нравится, что я смотрю. Его это заводит.
Не знаю, что бы я чувствовала, если бы любила, этого человека. Наверно, умирала бы сейчас от боли.
Но я уже умерла. Выплакала всю душу полгода назад, когда погиб в автомобильной аварии мой муж Коля. Я была тогда на четвертом месяце беременности. И если бы не сын, растущий во мне, я скорее всего не захотела бы жить дальше.
Выхожу из подсобки, закрывая за собой дверь. Нет никакого смысла выяснять отношения с Юрой.
Почти сразу после смерти любимого его родственники начали давить на меня, требуя выйти за сводного брата Коли. Они боятся за долю в семейной фирме, доставшуюся нам с сыном по наследству. Хотят контролировать меня. Лишить права голоса.
Я отбивалась, как только могла. Просила оставить меня в покое. Игнорировала уговоры. Пропускала мимо ушей угрозы.
Но правда в том, что выбора у меня нет, ведь в руках свекра жизнь моего сына. А он ясно дал понять, что поможет, только если я проявлю благоразумие и послушание.
Мой малыш родился с пороком сердца. Ему необходима сложная операция, которую умеют делать единицы. А хорошо с этим справляется фактически один кардиохирург в стране.
Отец моего погибшего мужа много сделал для этого талантливого доктора. Так что по его просьбе Роме сделают операцию вне очереди или не сделают ее никогда.
Деньги мне не помогут.
Я до последнего надеялась, что свекр блефует. Верила, что он не сможет оставить родного внука без помощи. Я ошибалась. Деньги для Олега Осипова важнее людей.
Когда я в очередной раз отказалась стать женой Юры, мне позвонили из клиники и сообщили об отмене назначенной операции.
Мое время вышло.
Они загнали меня в угол и больше не утруждают себя изображением заботы.
Становится нечем дышать. Я буквально задыхаюсь от омерзения. Какие же они все лицемеры!
Юра изображал влюбленность и таскал мне цветы. Его игра была паршивой. Я раскусила ее почти сразу.
Тогда они подключили Евгению Игоревну, мать Юры и третью жену Олега Платоновича. Она ходила ко мне почти каждый день. Уговаривала. Обещала поддержку семьи.
Цена этой поддержки хорошо видна в брачном договоре, который они приготовили. У меня не будет прав на наследство покойного мужа. И я потеряю все, если захочу развестись с Юрой.
Плевать мне на их деньги. Я предложила обменять их на свою свободу. От Олега Осипова мне нужна только помощь с операцией.
Но их это не устроило. Ведь я не могу решать за сына. А значит, они должны иметь над ним контроль.
И я почти смирилась. В конце концов многие так живут – без близости. Не думаю, что полюблю кого-то снова. Мое сердце закопано в могилу вместе с мужем.
Так что деловой брак с Юрой мог бы быть вполне сносным решением, если бы он хоть сколько-то уважал меня.
В памяти всплывает пошлая улыбочка жениха. И я понимаю, во что очень скоро превратиться моя жизнь.
Он не будет ставить меня ни во что. Получит контроль над деньгами Коли, и я стану для него пустым местом, не заслуживающим взгляда. На Ромку он и сейчас не смотрит. Ни разу даже не улыбнулся ребенку. А зачем? В этом ведь нет выгоды.
Мне правда плевать – пусть он перетрахает хоть весь город. Но как в такой обстановке растить сына?
Я никогда не была зубастой. Не стремилась ни с кем воевать. Но, похоже, чтобы выжить в этой жестокой семье, мне придется измениться.
Вдыхаю поглубже, успокаивая мысли. Разрешаю холоду расчетливости заморозить сердце. Нужно быть бессердечной, как они. Или хотя бы научиться делать вид.
Поправляю лямки коктейльного платья и прикрываю на секунду глаза.
Игра началась.
Возвращаюсь к кладовке и резко толкаю дверь, чтобы она распахнулась с грохотом.
Мой жених со своей случайной любовницей уже успели закончить случку и теперь натягивают одежду.
- ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – ору я как можно громче. – КАК ТЫ МОГ?!
Блондинка бледнеет. Вижу, как трясутся ее руки, которыми она пытается натянуть на задницу задранную юбку. Но задница большая, а юбка тесная.
Она не успевает.
На мои крики сбегаются гости. Вижу среди них и мать Юры, и главу семейства.
Замечательно.
Вокруг слышатся шепотки. Всем хорошо видно, как Юра застегивает ширинку.
А хорошо видно потому, что я не забыла щелкнуть выключателем и включить свет.
Краем глаза замечаю, как хихикают две официантки, незаметно снимая горе-любовников на телефон.
Юра смотрит на меня холодно. Я стерла улыбку с его лица.
- Никакой свадьбы не будет! – я в таком ужасе от самой себя, что легко выдавливаю слезу. – Ты изменил мне, подонок! Я отменяю помолвку!
Всё! Спектакль разыгран. И он должен дать мне еще немного времени. Отсрочить гибельный для меня брак. Буду разыгрывать оскорбленную гордость. Главное, чтобы свекр снова не отменил операцию.
Протискиваюсь мимо разинувших рты людей.
Мне здесь больше делать нечего.
Буквально бегу на каблуках наверх, в комнату, где меня ждут няня с сыном. Забираю Ромку и прижимаю к своей груди.
- Всё хорошо, мой сладкий, - нежно шепчу спящему малышу.
Этим людям не удастся разрушить нашу жизнь. То, что от нее осталось после смерти мужа.
Дверь за моей спиной отлетает к стене так же, как дверь злополучной кладовки.
Евгения Игоревна заходит без приглашения.
- Пошла вон! – бросает она няне, и девушка тут же исчезает.
Смотрю на несостоявшуюся свекровь с вызовом. Лишь бы она только не кричала – ребенка это напугает.
- Что ты устроила там внизу? – женщина презрительно кривит губы. - Мой сын не обязан быть тебе верным. Ваш брак нужен бизнесу. Это важная сделка. Вытри слезы, вернись и скажи, что не станешь отменять свадьбу!
2. 2
Только сейчас понимаю, что давно плачу без всякого притворства. Чувствую, как по щекам текут слезы.
Все-таки мне далеко до их каменной выдержки. Вот о том, что Евгения Игоревна в бешенстве, говорит только ее нервно подергивающаяся бровь.
- Уходите! – требую я. – Не позволю пугать сына скандалами.
- Мне плевать на твоего выродка! – шипит женщина, окончательно сбрасывая маску. – Кем ты себя возомнила? Только попробуй перейти мне дорогу, и я тебя уничтожу!
