1. 1
- Елизавета Владимировна, скажите, что Вы почувствовали, когда узнали об измене мужа? - репортер с пугающе неестественной улыбкой сует микрофон мне в лицо. – Вы сохраните брак после такого низкого предательства?
Я думала он остановил меня ради вопросов о выставке, на которой мы сейчас находимся. Множество бесценных образцов искусства Древнего Египта было совсем непросто собрать в одном месте. И некоторые из них прибыли в наш город из других стран ради этого. Собственно, организовать это было моей работой.
Так что я натянула вежливую улыбку, готовясь рассказать о международных контактах с музеями всего мира и упомянуть об уникальности некоторых экспонатов, когда до меня дошел смысл заданного мне вопроса.
Я подвисаю на мгновение с открытым ртом, прежде чем взять себя в руки.
Мой муж, Антон Шитов, известный бизнесмен в нашем городе. А еще с недавних пор депутат. Когда он решил начать политическую карьеру, мы говорили о том, насколько грязные методы конкуренции в этой сфере.
На репутации политика не должно быть черных пятен. Потому что как бы хорошо не был спрятан компромат, его найдут и обнародуют.
А если грязных тайн нет, их можно и придумать. На что только не пойдут люди ради власти.
Я уже четыре года замужем за Антоном и знаю его прекрасно. Он такого не допустил бы.
Во-первых, потому что у нас крепкая семья и хорошие отношения. Во-вторых, потому что для Антона много значат его бизнес и карьера политика. Он не стал бы подставляться - это просто глупо.
Меня хотят развести на скандал, чтобы я выдала на камеру истерику, которая подмочит мужу репутацию.
Я даже знаю в чем дело. Антон говорил, что на следующей неделе губернатор должен одобрить его фирме строительство двух мостов в области. А наш губернатор человек семейный. И измены с разводами всегда осуждал.
Похоже, конкуренты решили сорвать сделку моему мужу таким банальным и грязным способом.
Но не на ту напали. Я не дурочка, чтобы вестись на такую глупую провокацию.
- Я уверена в своем муже, - смотрю на ухмыляющегося репортера как на таракана. – С чего вы вообще взяли, что он мне изменяет?
Беспринципные журналисты на что угодно пойдут ради сенсации. И, возможно, лучше было бы просто уйти, ничего не ответив.
Но мне хочется защитить мужа. Если станут делать об этом сюжет, пусть покажут мой ответ. Хотя, конечно, они не покажут. Просто обойдутся без моей реакции, если она их не устроит.
- Разве вы не видели видео в интернете? – удивляется репортер, явно разыгрывая отрепетированный спектакль.
Но мне уже надоело. Правильную для нас реакцию я уже выдала, так что могу со спокойной совестью уйти и не пачкаться дальше в этой грязи.
Пытаюсь сбежать, но это не так просто. Журналист зажал меня в углу. И чтобы избавиться от его общества, мне нужно протиснуться между стендами с папирусом и сосудами.
Пока я боком преодолеваю это препятствие, он достает телефон и включает на нем какой-то видеоролик.
И все бы ничего, но звуки, доносящиеся из телефона ни с чем нельзя перепутать.
Томные охи, включенные на самую большую громкость, заставили бы покраснеть даже изображение жреца на древнем саркофаге. А уж внимание посетителей привлекли точно.
Народ начинает озираться в нашу сторону. А несколько самых любопытных дам уже подошли поближе, чтобы не пропустить намечающееся шоу.
Спасибо, что хоть сейчас в зале нет посетителей с детьми.
На лице репортера расплывается торжествующая улыбка, а мой взгляд все-таки падает на экран его телефона.
И в сердце будто вонзается нож.
Потому что репортер не соврал. На видео я узнаю мужа, который с энтузиазмом трахает свою помощницу в гостиничном номере.
Ее я тоже прекрасно знаю. И даже помню этот номер. Месяц назад я прилетала к мужу на другой конец страны, чтобы сообщить о том, что мы ждем ребенка. Он тогда долго мотался по разным городам, не возвращаясь домой. Большой бизнес, как и политика, требуют от человека самоотдачи. Иногда сильно в ущерб семье.
Я всегда его поддерживала. Всегда была на его стороне. Вот только мотаться по командировкам не могу из-за проблем со здоровьем.
А когда узнала, что беременна, не выдержала и все-таки полетела к нему. Хотела разделить радость с любимым.
В том самом номере я со слезами на глазах призналась Антону, что скоро он станет папой. Мы очень давно ждали этого. И мне казалось, он тоже рад.
Потому что в тот день он зацеловал каждый миллиметр моего тела, шепча слова благодарности.
Выходит, не только меня он целовал.
И все же я не стану устраивать скандал. Ведь ради этого репортер, бездарно разыгрывающий теперь сочувствие, и продолжает держать перед моим лицом микрофон.
Им нужно втоптать моего мужа в грязь, чтобы отобрать его сделку. А я не знаю, подлинное ли это видео. А даже если это и не монтаж, то почему я должна подыгрывать этим людям?
Даже если Антон меня предал, я не стану его топить.
- На видео действительно мой муж, - хладнокровно заявляю я. – Только не понимаю, почему секс с женой вы называете изменой?
Репортер давится вопросом, который собирался задать. Растеряно переводит взгляд с меня на экран своего телефона и обратно.
Сравнивает?
На видео мой муж со спущенными брюками сверкает задницей, вколачиваясь в девушку сзади. Она держится за кресло, раскачиваясь в такт ритмичным ударам. В кадре плохо видно ее лицо. Качество не очень. Хорошо видны только длинные темные волосы и покачивающаяся полная грудь.
- Вы утверждаете, что на видео с вашим мужем Вы? – спрашивает репортер.
- Конечно, - уверенно отвечаю я, помня о направленной на меня камере. – Это Хабаровск. Окна этой гостиницы выходят на набережную. Я прилетала к мужу месяц назад. Думаю, тогда это видео и сняли. Похоже, нам придется обратиться в полицию. Человек, установивший скрытую камеру в номере мужа, должен ответить перед законом.
Репортер заметно сникает. Измена с собственной женой не такая уж горячая тема, как он надеялся.
- Гребаные дилетанты… - бурчит он себе под нос, сворачивая съемку.
- Не расстраивайтесь, - утешаю я бедолагу. – Найдете себе другую сенсацию.
Он бросает на меня неуверенный взгляд, а после небольшой паузы признается:
- Сюжет про вас с мужем все равно выйдет сегодня вечером. Он заказан и оплачен. Но раз они такие бакланы, то я включу в статью и ваш ответ. Честная журналистика, так сказать.
Репортер смеется над своими словами, пакуя в сумку камеру. Затем нагло подмигивает и разворачивается к выходу.
Две женщины, внимательно прослушавшие весь наш разговор, принялись увлеченно шушукаться, кидая в мою сторону взгляды.
Игнорируя их, ухожу наконец из выставочного зала.
Ни с кем не прощаясь, накидываю пальто и сбегаю из здания. Здесь справятся без меня, я уверена.
