1. Глава 1
От лица Кати
Уже подхожу к салону, когда вибрирует телефон. Колеблюсь некоторое время: по работе звонить точно не должны, а Гордей знает, что у меня вот-вот маникюр. Ни от кого другого не жду. Родители обычно предупреждают, прежде чем звонить, подруги вообще больше пишут.
Не останавливаюсь, иду дальше. Но телефон не перестаёт вибрировать: кто-то очень настойчивый. Не глядя, в спешке принимаю вызов.
— Боже, Кать, прости, — тут же слышу голос своего любимого мастера и уже близкого мне человека. Бьянка говорит эмоционально, непривычно, как будто нервничая. — Мы совсем замотались тут с текучкой кадров и завалом заказов. Передвинули всех на день… А тебе почему-то забыла сообщить. Думала, что попросила администратора, но мы выяснили, что нет.
Останавливаюсь недалеко от салона. Кажется, меня сегодня сюда не ждут.
— И никак меня не втиснуть? — спрашиваю скорее для формальности, раз уж тут трусь. Не то чтобы принципиально…
— Извини, — виновато говорит совсем уж поникшая Бьянка. — Но завтра с меня особенный дизайн.
Мы ещё немного проговариваем нюансы, я снова выслушиваю извинения и я уверяю, что всё в порядке. А потом, отключившись, колеблюсь какое-то время. Сходить в магазин или сразу домой?
Пожалуй, второе. У Гордея сегодня выходной, у меня тоже. Знала бы, что так совпадёт, сама бы записалась на завтра. С его новым проектом на работе видеться почаще становится проблемой.
Успеем в магазин. Может, даже без него обойдёмся, в ресторан пойдём.
Заказываю такси и уже через каких-то несколько минут оказываюсь возле нашей квартиры. Точнее, это дом Гордея, мы съехались всего несколько месяцев назад, но уже родное тут всё. Да и скоро станет таким и официально — я согласилась на романтичное предложение на вершине гор, где мы устроили пикник в наш последний совместный отпуск.
Я могла бы позвонить и предупредить, что иду, но эта мысль почему-то приходит в голову только сейчас. Может, Гордей не дома? Что ж, ладно, смысл теперь выяснять, вот-вот всё равно узнаю. Тогда и позвоню, если не застану в квартире. Благо, ключи с собой.
Первым, что вижу, когда захожу, оказывается женская обувь. Шпильки... Я их особо не ношу, да и Гордей такое не любит. Говорит, что на кроссовсках женская походка особенно мягкая, плавная и нежная. Да и вообще — обувь не моя, я же вижу. Узнала бы...
Моргаю чаще, но босоножки не исчезают. А помимо зрения активируется и слух. Улавливает недвусмысленные звуки из нашей комнаты.
Какой-то бред…
Поджимаю губы, поднося ладонь к лицу. Моя мама попала под машину, когда выбежала из дома, застав папину измену. Гордей это знал. Я давала понять, что для меня такое — не просто предательство, но и моральная травма. Всё равно что смерть. И не только мамина… Гибель всего.
Он не мог.
Отчаянные внутренние отрицания прерываются реальностью — громкий женский стон долбит по ушам. Шевелю ногами с огромным трудом, будто весят по центнеру. Буквально заставляю себя двигать ими по направлению в комнату. Просто зайти — и тогда всё…
Хотела заключить, что тогда всё станет ясно, но пронзает ощущением, что продолжение тут ни к чему. Просто зайду — и тогда всё. Страшно. Аж дрожью пробивает. Но если не узнаю всё наверняка, буду вечно внушать себе, что ничего не было, но не поверю в это ни за что до конца. А вдруг и вправду всё не так, как выглядит?
Это ведь Гордей. Любимый, самый близкий, родной и единственный. Тот, в чьей любви я никогда не сомневалась. Даже когда колебалась со своей.
Резко оказываюсь у распахнутой двери в нашу комнату. Задыхаюсь, уставившись на то, как сосредоточенно и жёстко двигает бёдрами Гордей, вдалбливая всё более громко стонущую бывшую в нашу постель.
Цепенею, не в силах оторвать взгляд от картины, раздирающей меня на части. Гордей всегда был страстный, но сейчас прямо-таки остервенелый. Будто отпускает себя только теперь, не со мной, а с бывшей, которая вот уже несколько месяцев добивалась его внимания.
Добилась, как я вижу.
Она стонет так, что у меня режет уши. Он движется так, что у меня щиплет в глазах. Оба меня не замечают. Даже не догадываются, что я здесь: слишком заняты друг другом, хотя я ведь не мышкой в дом проскользнула. Звуки какие-то издавала. Пусть и не такие громкие, как эта сука.
В груди давит невыносимой тяжестью. Нужно развернуться и перестать смотреть, пока меня изнутри не разорвало. Не могу ведь больше… С каждой секундой всё живое обрывается, погружаюсь в пустоту, мрак. Каждое новое движение Гордея уничтожает нас всё стремительнее, превращая даже светлые воспоминания в грязь. Пятнает их, безжалостно разрушает. А ведь мне казалось, что он так сильно любит…
Разворачиваюсь, иду в ванную. Начну собирать вещи там. Потом в гардеробную, где как раз и чемоданы. А потом… Придётся ещё раз зайти в эту комнату, где тоже хватает нужных мне принадлежностей.
Но не сразу. Пока у меня ещё есть время собраться во всех смыслах.
С вещами, конечно, получается лучше. Их как раз стремительно запихиваю, утопая в непонимании и обиде. У меня не было ни одной причины не верить Гордею. Помню, мы с ним даже шутили вместе по поводу настырности его бывшей, резко осознавшей, что он — любовь всей её жизни. Я даже сочувствовала ей, говоря Гордею, что любая бы переживала на её месте, потеряв такого мужчину.
А сейчас его теряю я. И себя как будто тоже. Водоворот эмоций закручивает, превращая меня в какой-то неживой механизм, бездумно запихивающий в чемодан всё то, что тут можно назвать моим.
Под аккомпанемент стонов Виолетты (да, я даже имя этой суки знаю) чемодан собирается особенно быстро. И вот уже пора заходить в комнату. Долго же он её трахает. Впрочем, Гордей особенно чуткий любовник и всегда знает, кому как надо. Они явно истосковались друг по другу. Думаю, на третий, четвёртый и так далее заходы пойдут. Презервативы хоть используют?
В горле ком от таких мыслей. Снова заходить в комнату чуть ли не мучительнее, чем в первый раз, когда я поняла, что он не один.
Но я всё равно заставляю себя сделать это. Вкатываю чемодан впереди себя, как будто это долбанный щит, способный меня защитить от многочисленных ударов, градом ссыпающихся на меня движениями Гордея и стонами суки.
Конечно, не защищает. Немного легче становится только когда снимаю обручальное кольцо с пальца и кладу на тумбочку возле активно трахающихся. И при этом жесте меня наконец замечают. Улавливаю, как замирает Гордей. А Виолетта смотрит прямо на меня, заткнувшись.
Не реагирую ни на одного, ни на другую. Сосредоточенно забираю отсюда свои вещи. Осталось не так много… Основное в гардеробной было.
Боковым зрением вижу, что эти двое отлипают друг от друга. Даже одеваться поспешно начинают. Эх, Гордей… А ведь обычно не останавливается, пока девушка не кончит. Хотя, судя по её стонам, у неё уже мульти-оргазмы успели быть.
