Взрыв! Гул, грохот!
Земля под животом заходила ходуном, и заледеневшие комья так и посыпались!
Пол услышал, а затем и почуял, как мелкие и крупные кусочки грохочут по доскам настила, под которым он лежал в своей яме, и тем частям тела, что под настил не поместились. Но это быстро прекратилось. Правда, в ушах ещё с полминуты звенело: пришлось потрясти головой. Он высунулся: никого! И пыли нет. Вот повезло, что зима.
Когда пришёл к раскопу, сплюнул с горечью. Да, рассчитал почти верно: чёртова земля оказалась удалена. Правда вот, вместе с ней «удалился» и сам проклятый древний клад! И – нате вам, недоделанный …ренов сапёр: обломки и кусочки покорёженных золотых монет, и чёрные глиняные черепки валяются теперь повсюду.
Когда первый приступ вполне естественного раздражения прошёл, он огляделся уже внимательней. Поразился: всего полпалки старого доброго динамита содержимое толстой глиняной амфоры разбросали на добрых сто шагов вокруг! Называется: собирай – не хочу!.. Не хочу. Потому что повреждённые, да ещё свежим взрывом, монеты ни один коллекционер не признает подлинным кладом «доколумбовой цивилизации»! Потому что самая дохленькая экспертиза укажет на свежие следы «воздействия»!
Вдалеке послышалось завывание, и вечернее небо у горизонта, где утёсы шхер переходили в океан, окрасилось всполохами синего и красного: никак, патрульные скутера! Всё верно: сейсмический контроль, мать их! Не сработал, стало быть, его «План А».
Пришлось бросить рюкзак с барахлом, спрятанный под помостом, на произвол судьбы, и ломануться, петляя и оглядываясь, в заросли тамариска, хотя он и знал, что они – дохленькое прикрытие, и тепловизор засечёт его тело в мгновение ока. Но не стоять же столбом посреди поля, прямо над «составом преступления»: вскрытым, и варварски взорванным, оплывшим за тридцать веков в невысокий холм, курганом какого-то там древне-викингского конунга!
Рёв двигателя челнока над макушкой прозвучал приговором: быстро же они его!..
Однако челнок оказался не полицейским. Он, с риском зарыться в землю по крышу, врезался в заросли перед Полом, заставив ноги задрожать: ну и отчаянный должен быть у челнока пилот! А когда откинулся люк, и здоровенный мужик нарисовался в проёме, заорав: «Хочешь остаться на свободе – залезай!», Пол как-то очень быстро сообразил, что это – не подстава, а просто собрат! Другой чёрный копатель, оказавшийся случайно (Или не-случайно, но над этим можно подумать и позже!) поблизости, и чуть более оснащённый в смысле личного транспорта, протягивает ему руку помощи.
Схватившись за действительно предложенную и оказавшуюся на редкость крепкой руку, Пол подтянулся и ступил на откинутую платформу грузового люка. Мужчина лет тридцати приветствовал спасённого странно:
– Бегом – в трюм! Падай на пол! – и затем кому-то вверх, – Мать! Давай!
Люк с лязгом захлопнулся, в ноздри ударил запах горелой изоляции, пыли, и солярки! А такого ускорения Пол не испытывал никогда в жизни! И если б уже не лежал на каком-то, вероятно для как раз таких случаев и приготовленном, матраце, рисковал просто растечься по палубе в блин не тоньше папиросной бумаги!
Сердитый голос странного мужика ещё что-то кричал, а в ушах уже свистело и звенело, и чернота навалилась на глаза… Пол подумал, что напрасно он не тренировался на центрифугах, или хотя бы тренажёрах – может, тогда злосчастные десять-двенадцать «же» стартового ускорения и не превратили бы тело в свиной студень, неспособный не то что ходить – а даже моргать!
Грудь сдавило так, что дышать стало невозможно, и он заорал – но из глотки вырвался лишь тоненький писк!..
Но хватило и его.
Пробуждение отнюдь не было приятным – его грубо трясли за плечо, да ещё орали в ухо:
– Проснись! Да проснись же ты, скотина настырная, задолбал ты своими воплями!
Пол открыл глаза: ф-ф-у-у…
Слава Богу – опять лишь сон. Кошмар.
Над ним склоняется нахмуренно-озабоченное лицо Джо.
Какое счастье!
И пусть проклятый кошмар повторяется обычно только перед какими-нибудь действительно серьёзными неприятностями, насколько уютней чувствовать себя здесь, на «Кондоре».
И в – пусть грубых и чёрствых, но – объятиях напарника!
А не полиции, которая уж точно упекла бы его в тот раз пожизненно.
Поэтому предложение стать Потрошителем – не защищённых Федеральными законами Земных недр, а ещё неоткрытых и незарегистрированных в официальных реестрах, «ничьих», планет Пол и воспринял тогда с энтузиазмом. Согласился, разумеется!
Со временем энтузиазм, конечно, поутих, но он вынужден был признать, что перетряхивать недра новых, действительно неоткрытых, планет, куда интересней.
Хотя и куда менее безопасней!
«– Проклятый земляшка! – проскрежетал Сифф, – Наконец-то я тебя пристукну!
– Подумаешь, испугал! – Джонсон развернулся поудобней, откинув со лба мокрые волосы. Вытер руки о тельняшку, потому что чёртовы провода выскальзывали из вспотевших от напряжения пальцев, – Пристукнуть кого-то – не проблема! А вот сделать так, чтобы враг долго му-у-учился перед смертью – так, чтобы проклинал каждую секунду своего существования, молил о приходе долгожданной смерти, которая избавила бы его от невыносимых страданий!.. Ха! Вот это, я понимаю – Месть!
– Хм-м… А знаешь, что-то есть в твоих словах. Рациональное зерно, как я бы это назвал. Верно: пришибить тебя сейчас – не проблема. Но вот как же сделать, чтобы ты – мучился? Да ещё – долго? – пара зелёно-серых щупалец потёрлась о мешок с тырсой: у пупырцев это примерно соответствовало почёсыванию затылка, – Может, подашь идейку – как?..
– Разумеется! – Джонсон улёгся на кресло уже лицом кверху, чтобы экран с изображением рубки врага оказалось видно полностью, пусть и со странного угла зрения, – Почему бы и нет? Чего не сделаешь для любимого заклятого врага!
Ну а насчёт моих мучений…
Что, если ты убьёшь при мне кого-нибудь из ваших? Только – ме-е-едленно, и мучительно – например, отрубая, или сплющивая молотком щупальца – одно за другим? Тогда от мук совести и сострадания собрату по разуму я совсем расстроюсь, и начну кричать, выть, и впадать в мрак депрессии и истерики!
– Подожди-ка… А почему это я должен убивать кого-то из наших? – насторожённого скепсиса в тоне врага не уловил бы только стул, на котором Джонсон сейчас снова выделывал акробатические трюки, не вставая, и так, чтоб хотя бы его задница находилась в поле зрения видеокамеры, забравшись уже в контрольный щит палубы, – Они же – наши?!
– Здрасьте вам пожалуйста! – Джонсон фыркнул на непонятливость врага, – Ты что, не понимаешь? На моём корабле я – один! То есть – пытать и мучить некого! А ты же знаешь, как страдают гуманные гуманоиды вроде меня, когда при них мучают какое-нибудь… Разумное существо? А разве твои сослуживцы – не разумные существа?
