Принято считать, что предприимчивые люди в России появились уже после того как советская бюрократия сдала свои позиции, и коммунисты пустили кислород в вакуум бизнес-сфер, которые ограничивались ранее колхозными рынками и подпольными цехами ширпотреба. Однако изложенная мною история свидетельствует об обратном. Правда она имеет криминальную основу, но что поделать. В то время в силу занимаемой следственной должности в прокуратуре с явлениями, не имеющими отношения к криминалу, к сожалению, встречаться мне не доводилось…
– Давай, Роберт Юрьевич, заканчивай дела, те, что уже конкретно на выходе! Остальные сдавай Юре и Николаю Геннадьевичу. По твою душу есть интерес из областной прокуратуры, – прокурор района задумчиво вертел в руках дареный ему на юбилей «Паркер».
– Пара дел у меня на стадии составления обвинительного заключения. Так что за два-три дня управлюсь. В работе еще пяток… А Николаю Геннадьевичу то как передавать, он же Ваш заместитель?
– Ничего! Пусть молодость вспомнит! Тоже следователем начинал. Ну что поделать, если нас всего пятеро, а тебя, похоже, заберут на несколько месяцев в следственную бригаду!
– А что за бригада, что расследуют? – без особого интереса спросил я.
Совсем мне как-то не улыбалось из обжитого после окончания университета кабинета ехать куда-то и торчать в чьем-то подчинении несколько месяцев. Причем как глаголит юриспруденция «несколько» – это больше двух. Так что, сколько времени я проведу вдали от дома пока еще совершенно не понятно.
– Знаю только, что расследуют хищение государственного имущества в особо крупных размерах. Остальное разъяснят на месте. Так что заканчивай все тут и в пожарном порядке отправляйся в областную за командировочным предписанием! – закончил он разговор.
Ровно через три дня я подъезжал на электричке к станции районного центра Ленинградской области – городу Гатчине, где мне по словам областного прокурорского начальства предстоит увлекательно и с пользой как молодому специалисту провести следующие несколько месяцев под руководством «бригадира» – следователя по особо важным делам Ткачука Анатолия Иосифовича. Я когда получал в кадрах и в бухгалтерии бумаги по командировке подивился наличию в прокурорских рядах типичного представителя еврейской нации. По Совку это было не то, чтобы редкостью, но таковые субъекты старались маскироваться под «русаков», все ж таки, несмотря на «всеобщее равенство и братство народов» некоторое предубеждение в гос. структурах к богоносному народу оставалось. Не вытравлялось оно как-то ни марксизмом, ни ленинизмом, которые, как известно сами исходили из иудейских корней.
– Ну, наконец-то! Зашиваемся здесь совсем! – высокий и достаточно полный мужчина, в кабинет к которому я зашел для представления, крепко пожал мне руку.
Это и был тот самый «особо важный» бригадир. Хотя принадлежность его к еврейской нации выдавал разве что только мясистый с горбинкой нос. Сразу чувствовалось, что он, несмотря на чин советника юстиции, что по табели о рангах соответствовало подполковнику, человек простой и нрава веселого.
После личного знакомства и представления остальных членов «бригады» как-то: Виктора из ОБХСС (отдел борьбы с хищениями социалистической собственности), Алексея (опера из местного уголовного розыска) и мрачного Игорька (из Комитета госбезопасности), который был приставлен толи для контроля бригадной деятельности, толи для взаимодействия между ведомствами. Ткачук вкратце объяснил мне суть дела, следствие по которому уже велось три месяца. На Гатчинском заводе, что производил комбикорма для различных там куриц и прочей птицы, что успешно выращивали в то время в Ленинградской области, обнаружились крупные хищения, которые совершались группой лиц, ведущих, как было модно в то время «личные подсобные хозяйства». Они в свои очередь корма пускали в пищу свиньям, которых брали на откорм в колхозах. Поедая птичью химию, свиньи пухли и прибавляли в весе просто на глазах. Достигнув желаемого весового параметра, свин сдавался государству за деньги по договору и поступал в нищую советскую торговую сеть, где мгновенно расхватывался голодным обществом потребителей. И все было бы хорошо, пока некие особо чувствительные люди не стали предъявлять жалобы на то, что мол свининка из магазинов гос. торговли что-то пованивает рыбой. Сие, конечно, было не удивительно, ибо основными ингредиентами, из которых состоял птичий комбикорм, скармливаемый свинкам, были рыбьи кости и прочая рыбья требуха. По оперативным данным преступное сообщество было хорошо организовано, возглавлялось цыганской мафией, которая и снимала сливки от этого предприятия. Остальные члены группировки тоже в накладе не оставались. Не исключалось и прикрытие преступной группы со стороны органов, что также объясняло присутствие в бригаде КГБ-шника Игорька.
Все это мне было пояснено как самим бригадиром, так и почерпнуто из десятка томов уже сшитого уголовного дела. Времена на дворе стояли горбачевские, бригада Гдляна и Иванова ловила по Средней Азии взяточников самого высокого пошиба, так что особого удивления у меня расследуемая бригадой ситуация не вызвала.
– Займешься обысками по этому списку, причем смотри, – Ткачук подтолкнул мне исписанный лист, – я и все наши, каждый со своей группой, рванем по другим адресам. Должны мы одновременно накрыть всю верхушку, пока они еще думают, что в безопасности. Ведь на допросы то пока у нас идут одни «откормщики» из крестьян. А они много не знают. Мол, взял свинью, корм везут, я работаю, свинью увозят, расплачиваются регулярно. Больше мне знать не положено, да и не надо! Так что, завтра с утра сбор в семь утра здесь, все проверяем, каждая группа берет понятых с собой, чтобы на местах не было задержек и вперед. Ствол-то получил?
– Да, он у меня на «постоянке», а что, думаешь пригодится? – немного ошарашенно спросил я.
– Мало ли… – неопределенно протянул Ткачук, – Думаешь, палки нам в колеса ставить не будут? Долю-то цыганье заносит кому-то «наверх».
– А кому? В деле-то об этом ничего нет, – заинтересовался я.
– Потом, – отмахнулся Ткачук, – еще много неясного, пока только оперативная инфа «по низам». Кстати, тебя Гатчинский прокурор просил зайти.
Бригада наша располагалась в нескольких кабинетах Гатчинской городской прокуратуры и собственно ей не подчинялась в виду своего «областного» статуса. Однако все санкции для оперативности в дело подписывал гатчинский прокурор, поэтому взаимодействие существовало и просьба меня не удивила.
– Понимаешь, Роберт Юрьевич, у меня все кто в разъезде, кто на больничном! А тут на труп надо выехать, – прокурор просяще смотрел на меня, поскольку понимал, что я с легкостью также могу сослаться на свою более значимую занятость в «бригаде», о которой среди местных прокурорских в виду пестрого ее состава ходили разные слухи, – мне в горком на совещание, как назло! Сам бы съездил. Выручи а? Машина с опергруппой у подъезда уже!
