МУЖСКОЙ СТРИПТИЗ
Господин Бармен, тридцатилетний, высокий, деликатный, ухоженный, с черной бабочкой на шее, сияющий как новогодняя елка, услужливый, но знающий себе цену, стоит за барной стойкой, в почти пустом баре, и страстно, слащавым тенором, говорит по мобильнику.
– Покажите… всей отборочной комиссии, что только… вы достойны представлять нашу страну на Евровидении! …Господин Продюсер?… да, он сейчас здесь в кабачке! Конечно же… да… он на короткой ноге с председателем комиссии! Пообещать ему… все, что угодно? Главное, чтобы вы… прошли в финал? Сделаю, сделаю все возможное и… невозможное! Ну а вы там не подкачайте – покажите всем как поют наши… орловские конюхи! Уже выходите на сцену? Удачи!
В кабачке появляется энергичный, маленький, «кругленький», с большой залысиной и горбатым носом, Господин Продюсер, слушая что- то по мобильному телефону, он садится за пустой столик рядом с барной стойкой.
Господин Бармен, «мягко подъезжает» к Господину Продюсеру.
– Господин Продюсер, простите… вы в курсе, что сейчас перед комиссией выступают… орловские мужики?
– Да–да, какие – то конюхи! Вот – как раз их слушаю.
– И… как поют?
Господин Продюсер, одобрительно.
– Поют ого–го – голосистые!
Бармен с порывом.
– И… их возьмут на Евровидение?!
– Не смешите меня, Господин Бармен! Кому нужны их голоса? Вы знаете – в каком времени мы сейчас живем?!
Господин Бармен, не понимающе.
– А… в каком времени мы живем?
– Во времени… толерантности! Сейчас… стратегическая линия Европы – это полит корректность: поддержать тех – на кого бросают косые взгляды, кто из-за своих… физиологических… предпочтений, к сожалению… пока еще не может… идти с гордо поднятой головой…
Господин Бармен, лихорадочно соображая.
– Да… да… да! ах, Господин Продюсер, простите – я не ослышался – вы сказали, что на сцене выступает "конюхи"?
– Да, ансамбль «Орловские конюхи», а что?
Господин Бармен, изображая возмущение.
– Господин Продюсер, это трагическая ошибка… это катастрофа!
– А что… что случилось?
– Ансамбль называется не «Орловские конюхи», а «Орловские… евнухи»!
– Орловские евнухи?!
– Да! Это же мои… троюродные дядьЯ из деревни Орловка, они же меня еще… дитем няньчили… на своих руках!
Господин Продюсер «поднимается в стойку» и преображается.
– И что… они настоящие евнухи?
– Стопроцентные!
– А как же они оказались этими… евнухами?
– Да они же все родные братья… и еще недавно… собирались эмигрировать на… Ближний восток… там… в гаремы… и вот – сделали себе операции…
– И что – почему не уехали?
– Куда им – по возрасту не прошли: младшему шестьдесят пять, а старшему уже под восемьдесят!
Продюсер восторженно звонит по мобильнику.
– Да, я! Там сейчас выступают орловские мужики! Уже закончили? Нет шансов? Ошибаетесь Мстислава Эдуардовна – это мои подопечные… и будущие… победители Евровидения! Это не конюхи! …Ансамбль называется «Орловские евнухи»! Нет-нет! Они настоящие! Я их лично… проверял! Вот-вот… исправите досадное недоразумение? Да так чтобы все услышали! Утрем нос всей Европе! – Господин Продюсер от радости за плечо трясет Господина Бармена, как будто победа уже у него в кармане, – уже объявляют! – кладет телефон на стол – Надо же! Надо же! Надо же было – сразу ко мне!
У Господина Продюсера звонит мобильный, он хватает телефон.
– Да?! Как… не евнухи? Сразу… после того как Вы… объявили… евнухи… они возмущаются?! Показывают комиссии, – хватается за голову, – мужской стриптиз? Простите, Мстислава Эдуардовна… умоляю! – вдавливает голову в плечи.
Господин Бармен все услышал, он успевает скрыться за барной стойкой и присесть. Господин Продюсер в крайней степени возмущения, поворачивается к барной стойке, и, не увидев Господина Бармена в ярости кричит.
– Господин Бармен! Я Вас… оскоплю!
ГОВОРЯЩИЙ ОРАНГУТАНГ
В помещение кабачка, осторожно озираясь, входит Господин Доктор, не молодой, среднего роста, с седой испанской бородкой, и в больших очках, который ни много ни мало – сам себя считает светилом медицины. Подозрительно поглядывая на завсегдатаев кабачка, он подходит к Господину Бармену. Нарочито – вальяжно от него отворачивается и полушепотом, как сыщик, к нему обращается.
– Господин Бармен, Вы ничего подозрительного не замечали?
Бармен, простодушно протирая бокалы.
– Нет-нет, Господин Доктор, у нас все – как всегда.
– Вы помните про нашумевший аттракцион… с говорящим орангутангом? Помните?
– Как же не помнить, Господин Доктор, я думаю, каждый житель нашего города побывал на нем! Незабываемое надо сказать зрелище!
Доктор, наклонившись, к Господину Бармену, громким шепотом.
– Так вон он – сбежал!
Господин Бармен меняется в лице, а Господин Доктор, с подозрением в него всматривается.
– Господин Доктор, Вы подозреваете меня?
Господин Доктор, не привлекая внимания посетителей, крепко хватает бармена за руку.
– У вас был короткий шрам на правой руке!
Бармен, оправдываясь, заворачивает манжет на своей руке.
– Да вот же он – смотрите!
– Да, действительно… похож, хотя… можно было его и подделать…
– А в чем собственно?…
– Есть версия, что этот орангутанг не просто сбежал, а еще – сделал себе пластическую операцию!
Бармен, озадаченно.
– Простите, а для чего?
– Очень просто – для того чтобы затеряться среди людей… ассимилироваться, а потом повернуть эволюцию вспять!
– Какой ужас, Господин Доктор! А почему вы решили, что он именно в нашем кабачке?
– Несколько свидетелей видели, как он к нам входил…
Мимо барной стойки проходит Господин Продюсер и, глядя в свой смартфон вытягивает к нему губы как обезьяна.
Бармен, испуганно.
– Смотрите-смотрите, что делает, Господин Продюсер!
Доктор, решительным шепотом.
– Выходите из-за стойки!
Бармен, непонимающе.
– Зачем?
– Не задавайте лишних вопросов – его нужно схватить!
Господин Доктор и Господин Бармен хватают за руки ничего не подозревающего Господина Продюсера и прижимают его барной к стойке.
Продюсер возмущенно.
– Что вы делаете!
Бармен к Господину Продюсеру в сильном волнении.
– Молчи, говорящий орангутанг!
К ним подходят солидный, пятидесятилетний Господин Режиссер, в бордовом пиджаке с черной водолазкой и двадцати восьми летний, Господин Артист, с рыжей бородкой, рыжими волосами и длинным шарфом на шее. Господин Доктор проясняет им ситуацию.
