– Это не дом, а цирк шапито, – бубнила я себе под нос, пробираясь сквозь снежный занос на тротуаре, – не могли, что ли, поселить в квартал Березовый…
Не могли. Жадность нашего директора была типа космоса, то есть не имела границ. И сколько раз я уже пыталась уволиться, даже со счета сбилась. Но все равно оставалась, и все по одной и той же причине – от жадности. Видимо, это заразно. То премию пообещает квартальную, то зарплату тринадцатую.
А сейчас вот отправили в командировку, и если в своем городе мне платили сорок тысяч в месяц, то за два месяца жизни в этой заднице Российской Федерации обещали сто двадцать. Кто бы на моем месте отказался?!
Нет, жители Москвы, ну или, там, Питера, естественно, рассмеялись бы в лицо нашему Марату Раисовичу. Но жители средней полосы небольших городков поймут, что такие деньги совсем не малые. Некоторые на север вон едут вахтовым методом вкалывать среди тайги и медведей.
Хотя… я оглянулась вокруг, с тоской взирая на двух- и трехэтажные хибары, постройки, наверное, позапрошлого века, глянула на пустую улицу и протяжно вздохнула. Ж…а, в которую отправили меня, не особо отличается от севера.
– Доброе утро! – поздоровалась со мной баба Нина.
– Доброе! – как можно приветливее отозвалась я. Воспитание не позволяло послать ни в чем не повинного человека куда подальше только потому, что мое настроение не задалось с самого утра. Тем более тетка правда была классная.
Баба Нина жила в соседнем доме. Вообще-то она пенсионерка, но в отличие от бабок моего подъезда продолжала работать, потому что «с тоски сдохнуть можно». Так она мне пояснила свою позицию. В любое время года, в снег и стужу она, как солдат у ворот Кремля, бодро и чинно вышагивала на автобусную остановку. Мы с ней ехали практически в одну сторону небольшого городка, в его более современную часть, с новостройками и торговым центром.
Баба Нина в этом самом ТЦ драила полы и туалеты, как она приговаривала: «Мою обоссанные горшки». Такая работа ее нисколько не смущала, бабуля не стыдилась и с гордостью рассказывала всем, что пока ее подруги «смотрят передачи Малышевой, где поют кишки и почки», она общается с молодежью и заряжается от них энергией.
Надо сказать, что заряжалась она и правда как положено, до такой степени, что вечерами рубилась в какие-то танки. Я об этом узнала случайно. Как-то у нас выключили электричество, дак она мне все утро жаловалась, что «из-за козлов, которые экономят на проводках и капремонте», ей поиграть не дали.
– Чего хмурая? Не выспалась, что ль? – уточнила она, усаживаясь на лавку под навесом.
– Выспишься тут, – недовольно ответила я, – опять баба Зина дьяволов изгоняла, грохотала пол ночи и завывала.
Бабуля махнула одной рукой, а второй поправила шаль на голове:
– Ты затычки в уши купи, по-другому никак, лечить это не лечится, в дурку ее не увезут, она ж не буйная, подумаешь, демонов гоняет по углам. Да и кто заявление на нее напишет-то? Всю жизнь рядом прожили, жалко же… Ну вот бывает, на старости лет крыша-то поехала маленько…
– Маленько, – я с сарказмом усмехнулась, – маленько – это когда верят в предсказания… А тут напрочь…
– Ты в России живешь, – сказала баб Нина, чуть подавшись вперед, – тут верить в предсказания и подобную чушь – норма жизни!
Вдали показался наш ПАЗик.
– Тащится, прости Господи, корыто наше дырявое, – прокомментировала моя спутница.
– Точно, – кивнула я, – наконец-то.
Мы погрузились в вонючее нутро автобуса. Сели примерно в середину, так как у дверей поддувало в щели так, будто ты на снегоходе с ветерком несешься. Баба Нина не стала лезть с разговорами, за это я ее тоже уважала. Я пялилась в грязное окно, отмечая, как все вокруг преобразуется. Постепенно убогие двухэтажные домишки стали пятиэтажными, а затем показались новостройки. Здесь было много молодежи, детей, и вообще жизнь как-то была заметна. Не то что в нашем микрорайоне. Назывался он Заречье. Из хорошего в нем только и было, что название, остальное так, развалины неизвестных времен.
Над городом раздался гул, и стекла в нашем корыте задребезжали.
– Опять летают, спать не дают ночами, – запричитала тетка где-то сзади меня.
Совсем недавно на обветшалом аэродроме, который когда-то действовал в полной мере, сделали ремонт. Также отреставрировали здание летного училища. После этого город ожил. Летчикам стали давать квартиры в новостройках, появились какие-то программы с субсидиями от государства на приобретение жилья.
Иногда мне казалось, что наш город состоит из летчиков, полиции и пенсионеров. Что тут делала я – не ясно.
– Ладно, до завтра, мне выходить, – сказала я своей соседке.
– Давай, хорошего дня, и затычки в уши купи! – крикнула баб Нина, когда я уже соскочила с подножки на улицу.
Здесь тротуары были расчищены, и я более жизнерадостно зашагала в сторону своей работы. Наша компания занималась оптовой и розничной продажей алкогольных напитков. Имелась своя сеть магазинов. Сложность была в том, что пока весь мир работал на 1С, наш щедрый директор, не знаю, по какой причине, приобрел совершенно неизвестную программу. Поэтому если где-то открывались офисы, магазины, более опытным сотрудникам приходилось выезжать для обучения новичков.
Быстро такому не научишь, везде есть свои сложности и нюансы. Поэтому командировки длились от месяца до двух. Я работала в отделе закупа и по сути следила за своевременным пополнением товарного запаса, новинками и прочим. Особое внимание уделялось элитному алкоголю, тут важно было знать, как и сколько заказывать, дабы избежать больших остатков и низких продаж. Именно поэтому отправили меня в это захолустье, хотя сам магазин работал уже больше двух месяцев, и персонал в принципе был обучен, как и сотрудники местного офиса. Но наш неугомонный Марат Раисович очень уж хотел открыть магазин с более элитным алкоголем, почему-то он решил, что летчики хорошо зарабатывают, много пьют. Якобы какие-то аналитики предсказали большое будущее этому городку, и он хотел войти сюда первым.
Ну стоит отметить, что наш магазин пользовался большой популярностью, и вторую точку, может, и стоило открыть. Но на кой им нужен элитный коньяк стоимостью пятьдесят тысяч рублей за бутылку? И больше. Это минимальные цены.
Но я не директор, слава Богу. Мое дело научить Маринку пользоваться программой, разбираться во всех видах вино-водочной продукции, получить свои родненькие сто двадцать тысяч и убраться восвояси.
Месяц каторги почти закончился. Еще столько же, и домой.
