Я точно знаю, что нужно делать. И стопудово – для кого. Я наверняка знаю, как это делать. Я даже знаю, почему и зачем. Пожалуй, я не знаю, когда и где… Или знаю? Ага, все-таки знаю: всегда и везде! Так почему же я ничего не делаю и просто валяюсь на диване со смартфоном или без, перед телевизором или нет, с музыкой или в тиши? Я просто валяюсь и знаю: что, где, когда, для кого, зачем, почему и как.
Про всех этих похитителей времени, энергетических вампиров, токсичных людей и прочей нечисти я начиталась до тошноты. Да в курсе я про этих чертей! Это всё не они. Я сама – вот кто первый и единственный враг. Как это получилось?.. Я не знаю. Вернее, я просто не помню. Точнее, я припоминаю, что в детстве на меня нападало чувство хандры и апатии. Сейчас бы я это назвала одиночеством и депрессией. Но ведь я как-то выходила из такого состояния, причем как будто бы незаметно.
Так что же я делала в детстве такого необычного?.. Сейчас вспомню. Стопроцентно я никого не доставала. Попыталась бы я! Папа вечно пропадал на аэродроме. Он был инженером по самолетам. Военный. Там дисциплина и всё такое. А мама была домохозяйкой. Очень строгая. Терпеть не могла, когда я ною или реву. Я все это делала втихаря. Надо же было иногда разгружаться. Поэтому речи о том, чтобы пристать к маме со словами «поиграй со мной, мне скучно», вообще никогда не шло. И к подругам не всегда можно было завалиться. Там были свои мамы и свои правила жизни. И в итоге со мной всегда и везде был единственный человек – Я Сама. Так, и что же я делала такого особенного, чтобы не зависать в бездействии…
Продолжаю вспоминать. Например, я могла пойти гулять и набрать полные карманы божьих коровок. Просто обожала в детстве играть с насекомыми. Это так увлекало, что я напрочь забывала о времени. У меня даже была мечта: поймать бриллиант среди насекомых – майского жука. Кажется, мечта так и зависла в данном статусе.
А потом я полюбила стрекоз. Их на реке было великое множество. Чем больше стрекоза – тем круче. Это насекомое с характером. Ее всегда было страшновато ловить. Стрекоза сильная. Вырывалась на раз-два. Не то что бабочки. Бабочки нежные. Там надо быть аккуратнее, чтобы не замучить бедное насекомое. Они так смешно закручивали свой хоботок… Я любила смотреть на них в упор.
И вот года через два, в очередной мой приезд в деревню к дедушке, меня посетила мысль собрать коллекцию бабочек. Помнится, я очень долго изучала этот момент, читая любимый журнал «Юный натуралист». Надо было подготовить специальную основу, на которую наклеивались на одинаковом расстоянии поролоновые квадратики. Расположение должно было быть подобно фотографиям в альбоме. Еще необходимо было найти стекло нужной формы, чтобы накрыть сверху свои цветастые сокровища. В итоге у меня получился такой ящичек со стеклянной крышкой. Чтобы было видно всю коллекцию. Такой своеобразный гробик, а внутри много трупиков… Это я осознала позднее. Когда уже настал день ловли.
Я стащила у своей тетки горсть иголок, на которые необходимо было накалывать тельца бабочек. И вот поймала первую бабочку. Она, как всегда, трепыхалась в руках. А там надо же осторожнее ее удерживать, чтобы не стерлась пыльца, иначе весь смысл собирания этих красивых насекомых терялся. И вот я заношу иголочку над нежным и толстеньким тельцем своей первой бабочки из моей будущей коллекции… И вдруг понимаю, что я просто не смогу этого сделать! Бабочка сначала будет мучиться, а потом умрет! И это будет коллекция цветных трупиков! На меня впервые в жизни накатил осознанный приступ тошноты. И я выпустила свой первый и последний трофей на волю. Больше я к этому не возвращалась.
Но мне отлично помнится, сколько было энтузиазма, интереса, энергии. Было большое желание сделать коллекцию. Пришло же такое на ум!.. Нет, я не разочаровалась, что такое пылкое желание не осуществилось, хоть на подготовку и затратилось много дней. Я просто осознала, что не могу убить живое существо. И этого было достаточно для того, чтобы не расстраиваться из-за упущенной возможности.
Зато другой мой грандиозный проект был воплощен в жизнь в полном объеме. Правда, просуществовал недолго. Но все же сколько любви и труда я в него вложила! Была холодная зима. Я первый год жила у дедушки и тети. У них был свой дом, из красного кирпича. Красивый, но холодный. Плохо держал тепло. А топили углем. С вечера его хорошо протапливали, но наутро он остывал. Я с трудом вылезала из кровати и шла за три километра в мороз в школу. Одна, через лес. И это было нормально по тем временам.
У дедушки жила немецкая овчарка Дина. Она жила в сарае в будке. И что вдруг мне взбрело в голову, что ей тоже холодно? Ее ведь на ночь заводили в тепло. А днем она несла свою службу. На длинной цепи. Бегала по двору. Длины цепи хватало, чтобы быть грозной и более или менее на свободном выгуле. Но я решила, что у Динки мерзнут лапы. Ей срочно нужны ботинки. И чтоб подошва – на поролоне. Его у тетушки было в избытке.
Помнится, я не могла дождаться воскресенья, никак не получалось переключиться на текущий момент. Все время представляла, как я буду шить. Все остальные дни были заняты школой, включая субботу. Я мысленно проматывала эти дни, чтобы уже свершилось задуманное. И вот в первое наступившее воскресенье с самого утра я встала, достала подготовленные заранее тряпочки, 4 поролоновых кружочка размером с Динкину лапу, и начала колдовать. Одним воскресеньем, кстати, дело так и не закончилось. Не помню, сколько я шила по времени. Однако момент истины все же настал. Я ликовала: ботинки получились на славу – цветные, мягкие, теплые…
Сначала мне пришлось Динку втихаря (как обычно) затащить в дом. Она жутко упиралась и ни в какую не хотела заходить внутрь. Видел бы дедушка! Нам влетело бы обеим по самые немогушеньки! Дедушка строго учил Динку всяческим «нельзя» и «можно». А эта моя акция была из разряда однозначного «нельзя». В итоге я заманила ее в дом куском сахара, к которому наша собачка была маниакально неравнодушна.
При помощи этого сахара я каталась с ней в упряжке и на санках, и на лыжах. Бывало, выйдешь во двор. Кругом снегу полным-полно. Сахар тоже белый-белый. Запряжешь Динку, покажешь ей заветный кусочек, размахнешься и кинешь вдаль. Тут только держись! Она как рванет, как понесет. Всегда находила свою сладкую мотивацию. И мне – радость. Дед все время недоумевал: куда весь его кусковой сахар девается с такой скоростью…
