Евгения Демидова - Как я искала Нахмансонов. Генеалогический детектив

Мама – Нахмансон Софья Семеновна, в девичестве Хайкина. Родилась в Куйбышеве (тогда Самаре) в 1923 году в семье старых большевиков. «Старые большевики» – вполне официальный термин: это люди, пришедшие в партию до революции и ее, революцию, собственно своими руками и сделавшие. И мои бабушка и дедушка с маминой стороны – именно такие люди и есть. Из «Википедии»:

Прочитала, что Общество старых большевиков было распущено, и очень удивилась: я, сколько жила с родителями, все время слышала про старых большевиков… Видимо, общество распустили, а понятие осталось.

Родители мамы, Хайкины Семен Исаевич и Фаня Эммануиловна (баба Фаня и деда Сема), после женитьбы в 1917 году и до конца своих дней жили в Куйбышеве-Самаре.

Окружение их семейства составляли старые большевики, партработники, их дети. С детьми из этого круга мама и ее сестра учились и в общеобразовательной, и в музыкальной школе. И лето они все проводили на дачах старых большевиков…

О даче я не могу не рассказать.

Я приезжала на дачу к деду и бабушке каждое лето, с раннего детства и до 1964 года, до бабушкиной болезни. Приезжали всей семьей, с мамой и папой, и оставались на месяц – иногда родители приезжали по очереди, чтобы я могла провести на даче два месяца. В 1957 году родился брат Лева, стали приезжать вчетвером.

Какая это была дача! Располагалась на 3-й просеке – так назывались улицы дачного поселка, которые вели к Волге.

Но главное на даче – это был сад! Не те шесть соток, что стали потом советским стандартом. Мы шли с трамвая по просеке вдоль забора, подходили к нашей калитке, открывали ее – и начиналась тропинка вдоль яблоневого сада. Тропинка была метров тридцать, по моим ощущениям, если не больше. Слева от нее был наш сад, справа – сад семьи Брук, с которой мы делили общий дом. Никаких изгородей между нашими участками не было. И для меня их сад как будто и не существовал, помню только наш!

Потом шли плантации клубники. За клубникой у забора, отделявшего наш сад от соседей по просеке, росли сливы и вишни. Вишни – это были не кусты, а деревья, и ягоды темно-красные, почти черные, крупные, необыкновенно сладкие. Уже потом я узнала название – «Владимировка», старинный среднеспелый сорт.

Мама, выросшая на этой вишне, всю жизнь с презрением относилась к оренбургской и позже свердловской вишне – мелкой, красной и кислой.

Много было кустов малины, в малине прятался дощатый туалет, у дальнего забора – крыжовник, смородина, стручки гороха…

Забегая на много лет вперед, расскажу, что в июле 1974-го мы с мужем после студенческой свадьбы и сессии в университете провели на этой даче медовый месяц. К этому времени бабушки уже не было, 86-летний дедушка был болен, лежал в больнице (в следующем году его не стало). И сад уже восемь лет были заброшен, к нему никто за эти годы рук не прикладывал. Но вишня, малина, клубника росли сами, к нашему наслаждению. Помню самое первое наше с мужем утро на даче: я проснулась раньше него и пошла на участок – а там малина! Я обожаю малину с куста. Полакомилась сама и принесла пригоршню мужу, который еще не встал… и он сказал, что это первая в его жизни садовая малина! А из вишни я даже варенье сварила!

Но вернемся к детству. Мы прошли почти весь сад и вот поднимаемся по ступенькам дома. Он был деревянный, построенный буквой «Г»: одну сторону занимали мы, вторую – семья Брук, тоже старые большевики.

На каждой стороне была огромная терраса, идущая вдоль всего фасада, а это метров двадцать, не меньше, с большим столом и деревянным топчаном. На террасе обедала вся семья и гостевавшие родственники. Две комнаты, отопление – печка, но летом она не требовалась. Канализации в доме не было, дощатый туалет в саду я уже упоминала, вода – кажется, была колонка, рукомойник на террасе… Интересно, вот я пишу – и в памяти всплывают все эти детали.

Мыться мы с дачи ездили на трамвае к дедушке и бабушке в городскую квартиру, наверное, раз в неделю, у них там была колонка нагревательная. Но каждый день ходили купаться на Волгу.

До Волги было минут пятнадцать: сначала по просеке, потом через лес, там дубы росли… Дорога приводила на обрывистый берег. Чтобы попасть на пляж, надо было довольно долго спускаться по ступенькам, а потом после купания подниматься.