(Монолог старожила. Зауралье, деревня Налимова)
Я у мамки с тятькой младшой был, любили они меня шибко, да и девки в деревне меня отличали, баско́й я был на морду лица да крепкий, быка годовалого за рога валил. В тот год исполнилося мне шашнадцать, и мамка с тятькой начали мне жану приглядывать, мамке по возрасту чижало уже без помошницы по хозяйству управляцца. Смотрели, шоб работяща да послушна была, ну и приданое с собой принесла, это уж как обнаковенно быват.
Я тоже глаза-то не закрывал, и приглянулася мине одна деваха, Фроська, Ефросинья значицца, сама кровь с молоком, румянец по всю щшоку, коса по спине как змея вьётся, глаз голубой, и она энтим глазом на меня косит. Пообжималися мы с ней на вечёрках, у нас в дяревне низзя было по кустам обжимацца, ославят девку-то, а на вечёрках ниччо, можно! Хорошая деваха, есть чо пошшупать. Разгорелося у мине сердце, бухнулся я бате в ноги, хочу, мол, жаниться, и мамке помощь и свой антирес соблюсти жалаю.
Покачал батяня головой, ничё супротив Фроськиной кандидатуры не выразил. Наутро гутарит: – Пойдём ввечеру до Митька́, (то батька Фроськин – Митрий), есть у меня до нево заделье, просил я у няво ярку на развод.
Еле тово вечера я дождалси, идём, значицца, к дядьке Митяю, а со всех дворов, где девки невесты, глаза нас провожают, да шепчуцца: Вона, к Фроське на смотрины пошли.
