Историчка Клара Борисовна хотела бы стать укротительницей тигров. Прямо сейчас, немедленно! Тогда у нее в руках были бы хлыст и железный прут. Хлыст оглушительно щелкал бы для устрашения, а железным прутом она согнала бы наконец всех в одну кучу и пересчитала. Не свирепых хищников, нет. Свой шестой «А», обезумевший от ощущения свободы и наступающих летних каникул. Восемь мальчиков и двенадцать девочек… Как всегда, вместе они не желали ни развлекаться, ни просвещаться. Напрасно она связалась с этой экскурсией.
– Не хватает еще пятерых, – подвела итог Клара Борисовна. – Где у нас Семак и Загоркин, интересно знать? Я же их видела десять минут назад.
– Семак в лужу свалился! – жизнерадостно сообщили ей. Клара Борисовна недоверчиво поинтересовалась, где он ее нашел, ведь с начала мая не упало ни капли дождя. Со всех сторон посыпались остроумные комментарии по поводу грязи и находчивой свиньи.
– Ну а Загоркин-то где? – потеряла терпение классная руководительница.
– А он Семака выжимает! – выкрикнули из толпы.
Шестой «А» дружно загоготал. Это было единственное, что они хорошо делали вместе. Клара Борисовна в изнеможении подняла глаза к небу, как заклинание повторила про себя, что в последний раз везет их куда-то, и принялась руководить посадкой в микроавтобус. Мало того что шестой «А» не видел ее в упор и не слышал, так еще и экскурсионное бюро подвело. Вместо полноценного автобуса прислали небольшой форд на шестнадцать мест.
Девчонок постройнее пришлось упихать по три на два места, несмотря на их возмущенные вопли. Пока рассаживались, появились Семак и Загоркин в мокрых майках. Клара Борисовна стиснула зубы и промолчала, указав им на переднее сиденье.
– Ну что, молодежь, поехали? – крикнул в салон водитель, добродушный полный дядечка лет сорока.
– Нет, нет! – запротестовала классная руководительница. – У нас троих нет… А, вот еще один! Елизаров! Особого приглашения ждешь? Поживей!
Невысокий лохматый паренек с ободранной щекой поднялся в автобус и хмуро осмотрелся в поисках места.
– Глеб, садись вон туда, к Жене Мухину, – велела Клара Борисовна.
– Еще чего! – нахально отозвался Мухин, который один восседал на двухместном сиденье. – Я не хочу с ним сидеть! Я лучше вообще не поеду.
– Мухин! – повысила голос Клара Борисовна. – «Хочу» и «не хочу» будет дома у мамы. Елизаров, кому я сказала?
Глеб Елизаров нехотя побрел к свободному месту.
– Вали отсюда, – зашипел на него Мухин и выставил ногу, преграждая путь. – Мало вчера получил? Еще хочешь?
– Это кто еще получил! – не остался в долгу Елизаров. – Кто мусорный бак черепушкой протаранил? Зря, бак – вещь полезная. В отличие от твоей башки.
– Не, я не понял! – уже громко возмутился Мухин. – Ты чего такой борзый? Приезжает тут всякий сброд и еще наглеет!
– А я не мечтал учиться в вашем чокнутом классе! – огрызнулся Елизаров. – Можешь успокоиться, скоро меня в вашей дыре не будет!
В автобусе поднялся возмущенный шум: замечательный поселок Дружный – не дыра! Мухин демонстративно переместился на переднее сиденье к Семаку и Загоркину, а Елизаров плюхнулся на его место и отвернулся к окну.
Тем временем к автобусу приближался полный мальчик в сопровождении бабушки. Это был Юра Карасев, единственный в классе отличник. Бабушкину голову покрывал черный платок: Юрин дед умер две недели назад. С тех пор учителя жаловались, что не узнают Карасева: он махнул рукой на школу, потерял интерес ко всему. Вот и сейчас Юра с безучастным видом, тяжело пыхтя, по крутым ступенькам поднимался в автобус.
– Акробат! – восхитился Мухин. – Воздушный гимнаст Юрась ибн Карась!
– Винни-Пух доставлен, – подхватили Загоркин и Семак. – Конвой свободен. Юрасик, отпусти охрану. Бабуся, домой!
Юрасик молча проследовал мимо них к единственному свободному месту рядом с Елизаровым. Тот недовольно обернулся, исподлобья глянул, как Карасев стягивает со спины яркий рюкзачок, и снова уставился в окно.
– Ну, долго еще? Когда поедем? Жарко, с нашей стороны солнце! – нетерпеливо заныли девчонки.
– Ждем Зюзину! – объявила Клара Борисовна.
Девчонки, забыв про жару, презрительно зафыркали.
– Чего ее ждать!
– Пусть с выводком своим возится!
– Да вон, несется… наша дылда, – с пренебрежением бросила Дорошевич. – Ходулями загребает. Интересно, с кем она сядет?
– Не со мной, не со мной! – наперебой закричали девчонки. – Пусть с Громовой и сидит, как за партой!
– Ну вот еще!!! – перекрикивая всех, завопила Громова. – От нее половой тряпкой воняет!
Лена Зюзина, высокая и нескладная, влетела в автобус, успев расслышать последнюю фразу. Замерла возле кресла Громовой, запыхавшись от быстрого бега. Посмотрела на нее в упор:
– Лучше тряпкой, чем сигаретами.
– К-какими сигаретами? – икнув от неожиданности, пролепетала Громова.
– Которые ты куришь за школой вместе с Текаевой, – безжалостно припечатала Зюзина.
– Ты чего орешь? – испуганно вытаращив глаза, зашептала Текаева. – С ума сошла?
Она метнула быстрый взгляд в сторону Клары Борисовны, занятой разговором с водителем. Курение в школе № 13 грозило страшной расправой.
– Зюзина, садись к кому-нибудь третьей! – крикнула учительница. Лена оглянулась и обвела взглядом враждебные лица.
– Некуда, – громко сказала она. – Можно я не поеду? Мне на работу надо.
Клара Борисовна уже набрала воздуха в грудь, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, но тут Юра Карасев неожиданно предложил:
– Садись с нами.
– А ничего, что ты один занимаешь полтора места? – тут же возмутился Глеб Елизаров. – Куда нам еще и Зюзину?
Юрасик молча подвинулся как смог, притеснив его окну, и Лена осторожно опустилась на край сиденья.
– Порядок, – громогласно высказался Мухин, показывая на них троих, – все дефективные в сборе. Можно ехать.
Водитель с добродушной улыбкой обернулся в салон:
– Эй, молодежь, что такие скучные? А ну-ка все вместе походную песню за-пе-вай!
– Ага, сейчас, разбежались, – ответили ему из салона.
– Вот, видели? – вздохнула Клара Борисовна. – Я с ними каждый день как на войне.
– Жалко их, – водитель уселся поудобнее и взялся за руль. – Растерянные они какие-то. Опрокинутые. Не знают, что им нужно.
Автобус медленно развернулся и вырулил со школьного двора.
– Злые они, а не растерянные, – в сердцах произнесла Клара Борисовна. – Жестокие и бессердечные эгоисты. И не только мой класс, а все поколение. Разве двадцать лет назад было такое, чтобы ученики залезли в учительскую – исправить оценки в классном журнале? А в понедельник у нас был звонок о заложенной бомбе…
– Чтобы контрольную сорвать? – предположил водитель.
