Василий Шукшин - Калина красная

Калина красная
Название: Калина красная
Автор:
Жанр: Русская классика
Серия: Красная книга русской прозы
ISBN: Нет данных
Год: 2011
О чем книга "Калина красная"

«История эта началась в исправительно-трудовом лагере, севернее города Н., в местах прекрасных и строгих.

Был вечер после трудового дня.

Люди собрались в клубе…»

Бесплатно читать онлайн Калина красная


История эта началась в исправительно-трудовом лагере, севернее города Н., в местах прекрасных и строгих.

Был вечер после трудового дня.

Люди собрались в клубе…

На сцену вышел широкоплечий мужчина с обветренным лицом и объявил:

– А сейчас хор бывших рецидивистов споет нам задумчивую песню «Вечерний звон»!

На сцену из-за кулисы стали выходить участники хора один за одним. Они стали так, что образовали две группы, большую и малую. Хористы все были далеко не «певучего» облика.

– В группе «бом-бом», – возвестил дальше широкоплечий и показал на большую группу, – участвуют те, у кого завтра оканчивается срок заключения. Это наша традиция, и мы ее храним.

Хор запел. То есть завели в малой группе, а в большой нагнули головы и в нужный момент ударили с чувством:

– Бом-м, бом-м…

В группе «бом-бом» мы видим и нашего героя – Егора Прокудина, сорокалетнего, стриженого. Он старался всерьез и, когда «звонили», морщил лоб и качал круглой крестьянской головой – чтобы похоже было, что звук колокола плывет и качается в вечернем воздухе.

Так закончился последний срок Егора Прокудина. Впереди – воля.

Утром, в кабинете у одного из начальников, произошел следующий разговор:

– Ну, расскажи, как думаешь жить, Прокудин? – спросил начальник. Он, видимо, много-много раз спрашивал это – больно уж слова его вышли какие-то готовые.

– Честно! – поторопился с ответом Егор, тоже, надо полагать, готовым, потому что ответ выскочил поразительно легко.

– Да это-то я понимаю… А как? Как ты это себе представляешь?

– Думаю заняться сельским хозяйством, гражданин начальник.

– Товарищ.

– А? – не понял Егор.

– Теперь для тебя все – товарищи, – напомнил начальник.

– А-а! – с удовольствием вспомнил Прокудин. И даже посмеялся своей забывчивости. – Да-да… Много будет товарищей!

– А что это тебя в сельское хозяйство-то потянуло? – искренне поинтересовался начальник.

– Так я же ведь крестьянин! Родом-то. Вообще люблю природу. Куплю корову…

– Корову? – удивился начальник.

– Корову. Вот с таким вымем. – Егор показал руками.

– Корову надо не по вымю выбирать. Если она еще молодая, какое же у нее «вот такое» вымя? А то выберешь старую, у нее действительно вот такое вымя… Толку-то что? Корова должна быть… стройная.

– Так это что же тогда – по ногам? – сугодничал Егор вопросом.

– Что?

– Выбирать-то. По ногам, что ли?

– Да почему по ногам? По породе. Существуют породы – такая-то порода… Например, холмогорская… – Больше начальник не знал.

– Обожаю коров, – еще раз с силой сказал Егор. – Приведу ее в стойло… поставлю…

Начальник и Егор помолчали, глядя друг на друга.

– Корова – это хорошо, – согласился начальник. – Только… что ж, ты одной коровой и будешь заниматься? У тебя профессия-то есть какая-нибудь?

– У меня много профессий.

– Например?

Егор подумал, как если бы выбирал из множества своих профессий наименее… как бы это сказать – меньше всего пригодную для воровских целей.

– Слесарь…

Зазвонил телефон. Начальник взял трубку.

– Да. Да. А какой урок-то был? Тема-то какая? «Евгений Онегин»? Так, а насчет кого они вопросы-то стали задавать? Татьяны? А что им там непонятно в Татьяне? Что, говорю, им там… – Начальник некоторое время слушал тонкий крикливый голос в трубке, укоризненно смотрел при этом на Егора и чуть кивал головой: мол, все ясно. – Пусть… Слушай сюда: пусть они там демагогией не занимаются! Что значит – будут дети, не будут дети?!.. Про это, что ли, поэма написана! А то я им приду объясню! Ты им… Ладно, счас Николаев придет к вам. – Начальник положил трубку и взял другую. Пока набирал номер, недовольно проговорил: – Доценты мне… Николаев? Там у учительницы литературы урок сорвали: начали вопросы задавать. А? «Евгений Онегин». Да не насчет Онегина, а насчет Татьяны: будут у нее дети от старика или не будут? Иди разберись. Давай. Во, доценты, понимаешь! – сказал начальник, кладя трубку. – Вопросы начали задавать.

Егор посмеялся, представив этот урок литературы.

– Хотят знать…

– У тебя жена-то есть? – спросил начальник строго.

Егор вынул из нагрудного кармана фотографию и подал начальнику. Тот взял, посмотрел.

– Это твоя жена? – спросил он, не скрывая удивления. На фотографии была довольно красивая молодая женщина, добрая и ясная.

– Будущая, – сказал Егор. Ему не понравилось, что начальник удивился. – Ждет меня. Но живую я ее ни разу не видел.

– Как это?

– Заочница. – Егор потянулся, взял фотографию. – Позвольте. – И сам засмотрелся на милое русское простое лицо. – Байкалова Любовь Федоровна. Какая доверчивость на лице, а! Это удивительно, правда? На кассира похожа.

– И что она пишет?

– Пишет, что беду мою всю понимает… Но, говорит, не понимаю, как ты додумался в тюрьму угодить? Хорошие письма. Покой от них… Муж был пьянчуга – выгнала. А на людей все равно не обозлилась.

– А ты понимаешь, на что идешь? – негромко и серьезно спросил начальник.

– Понимаю, – тоже негромко сказал Егор и спрятал фотографию.

– Во-первых, оденься как следует. Куда ты такой… Ванька с Пресни заявишься. – Начальник недовольно оглядел Егора. – Что это за… почему так одет-то?

Егор был в сапогах, в рубахе-косоворотке, в фуфайке и каком-то форменном картузе – не то сельский шофер, не то слесарь-сантехник, с легким намеком на участие в художественной самодеятельности.

Егор мельком оглядел себя, усмехнулся.

– Так надо было по роли. А потом уже не успел переодеться.

– Артисты… – только и сказал начальник и засмеялся.

Он был не злой человек, и его так и не перестали изумлять люди, изобретательность которых не знает пределов.


И вот она – воля!

Это значит – захлопнулась за Егором дверь, и он очутился на улице небольшого поселка. Он вздохнул всей грудью весеннего воздуха, зажмурился и покрутил головой. Прошел немного и прислонился к забору. Мимо шла какая-то старушка с сумочкой, остановилась.

– Вам плохо?

– Мне хорошо, мать, – сказал Егор. – Хорошо, что я весной сел. Надо всегда весной садиться.

– Куда садиться? – не поняла старушка.

– В тюрьму.

Старушка только теперь сообразила, с кем говорит. Опасливо отстранилась и посеменила дальше. Посмотрела еще на забор, мимо которого шла. Опять оглянулась на Егора.

А Егор поднял руку навстречу «Волге». «Волга» остановилась. Егор стал договариваться с шофером. Шофер сперва не соглашался везти, Егор достал из кармана пачку денег, показал… и пошел садиться рядом с шофером.

В это время к ним подошла старушка, которая проявила участие к Егору, – не поленилась перейти улицу.

– Я прошу извинить меня, – заговорила она, склоняясь к Егору. – А почему именно весной?

– Садиться-то? Так весной сядешь – весной и выйдешь. Воля и весна! Чего еще человеку надо? – Егор улыбнулся старушке и продекламировал: – Май мой синий! Июнь голубой!


С этой книгой читают
Великий мастер слова и образа, И.С. Шмелев (1873 – 1950) создал утонченную и незабываемую ткань русского быта: «тартанье» мартовской капели»; в солнечном луче «суетятся золотинки», «хряпкают топоры», покупаются «арбузы с подтреском», видна «черпая каша галок в небе». Вся Россия, Русь предстает здесь «в преданьях старины глубокой», в своей темпераментной широте, истовом спокойствии, в волшебном сочетании наивной серьезности, строгого добродушия и
Повесть Василя Быкова «Его батальон» заканчивается словами: «Война продолжалась». Взятие высоты, описываемое автором – лишь один из эпизодов войны, которых комбату Волошину предстоит пережить немало и, может быть, погибнуть в одном из них. Но, как бы ни было тяжело на фронте, всегда надо оставаться человеком: «И чем значительнее в человеке истинно человеческое, тем важнее для него своя собственная жизнь и жизнь окружающих его людей».
«Слепой священник шел через двор, нащупывая ногами узкую доску, вроде пароходного трапа, настланную по земле. Он шел медленно, почти не спотыкаясь, не оступаясь, задевая четырехугольными носками огромных стоптанных сыновних сапог за деревянную свою дорожку…»
«Тяжелые двери трюма открылись над нами, и по узкой железной лестнице поодиночке мы медленно выходили на палубу. Конвойные были расставлены густой цепью у перил на корме парохода, винтовки нацелены были на нас. Но никто не обращал на них внимания. Кто-то кричал – скорей, скорей, толпа толклась, как на любом вокзале на посадке...»
«…Сеня Громов, маленький, худой парень, сидел один в пустой избе, грустно и растерянно смотрел перед собой. Еще недавно на столе стоял гроб. Потом была печальная застолица… Повздыхали. Утешили как могли. Выпили за упокой души Громова Николая Сергеевича… И разошлись. Сеня остался один.…Вошел Иван.Сеня, увидев его, скривил рот, заморгал, поднялся навстречу…»
«...Сашку затрясло. Может, оттого он так остро почувствовал в то утро обиду, что последнее время наладился жить хорошо, мирно, забыл даже, когда и выпивал… И оттого еще, что держал в руке маленькую родную руку дочери… Это при дочери его так! Но он не знал, что делать. Тут бы пожать плечами, повернуться и уйти к черту. Тетя-то уж больно того – несгибаемая. Может, она и поняла, что обозналась, но не станет же она, в самом деле, извиняться перед кем
«...Вечерами, перед сном грядущим, люди добреют.Во дворах на таганках потеют семейные чугуны с варевом. Пляшут веселые огоньки, потрескивает волглый хворост. Задумчиво в теплом воздухе… Прожит еще один день. Вполсилы ведутся неторопливые необязательные разговоры – завтра будет еще день, и опять будут разные дела. А пока можно отдохнуть, покурить всласть, поворчать на судьбу, задуматься бог знает о чем – что, может, жизнь – судьба эта самая – могл
«Бывает летом пора: полынь пахнет так, что сдуреть можно. Особенно почему-то ночами. Луна светит, тихо… Неспокойно на душе, томительно. И думается в такие огромные, светлые, ядовитые ночи вольно, дерзко, сладко. Это даже – не думается, что-то другое: чудится, ждется, что ли. Притаишься где-нибудь на задах огородов, в лопухах, – сердце замирает от необъяснимой, тайной радости. Жалко, мало у нас в жизни таких ночей. Они помнятся.Одна такая ночь зап
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
Вальтер Скотт (1771–1832) – английский поэт, прозаик, историк. По происхождению шотландец. Создатель и мастер жанра исторического романа, в котором он сумел слить воедино большие исторические события и частную жизнь героев. С необычайной живостью и красочностью Скотт изобразил историческое прошлое от Средневековья до конца XVIII в., воскресив обстановку, быт и нравы прошедших времен. Из-под его пера возникали яркие, живые, многомерные и своеобраз
Вальтер Скотт (1771–1832) – английский поэт, прозаик, историк. По происхождению шотландец. Создатель и мастер жанра исторического романа, в котором он сумел слить воедино большие исторические события и частную жизнь героев. С необычайной живостью и красочностью Скотт изобразил историческое прошлое от Средневековья до конца XVIII в., воскресив обстановку, быт и нравы прошедших времен. Из-под его пера возникали яркие, живые, многомерные и своеобраз
Школьные годы ни для кого не проходят бесследно. Кто-то хочет забыть о них поскорей, а кому-то хочется вернуться в знакомые стены, чтобы заново пережить юношеские годы, постепенно накладывая на восторженное познание мира опыт взрослого человека. Ученики и учителя… Оказывается, от неприятия до любви всего один шаг. Или… дело вовсе не в этом?
Даниилу всё чаще снятся странные сны, где он, обладая мистическими способностями и правом вершить правосудие, стремится успеть на встречу с таинственным незнакомцем, что уже так долго ждёт его. Однако молодому человеку постоянно мешают и даже пытаются расправиться с ним. Вскоре и в настоящей жизни Даниил сталкивается с прямой угрозой собственной жизни от существ, даже внешне не всегда похожих на людей. Насколько тесно переплелись сон и явь? Сможе