Гаф Лам Мим
Среди множества прекрасных искусств, радующих глаз, слух и душу есть одно, истинное призвание которого открывать настоящее название вещей, показывать красоту слова и напоминать о Вечном. Название этого искусства – «Ильму-ль-Хатт» – Наука почерка, именно так Каллиграфия называется на арабском языке.
С тех пор, как я научился писать, мне редко приходилось испытывать страх перед чистым листом бумаги. Искусству письма я учился с удовольствием и конкретной целью – я хотел стать каллиграфом-хаттатом. Каждая черточка, линия, точка приближали меня к совершенству в прекрасном искусстве почерка. Моя рука так и рвалась к буквам, каждую из которых я выводил на бумаге с величайшим наслаждением. Манящие, загадочные, легкие в быстром начертании и такие сложные в медленном танце почерка на белом листе бумаги. В некотором смысле буквы для меня играли более важную роль, чем слова и предложения. В персидском языке для каллиграфии существует слово «хушневиси», что значит – красивый почерк. Я же предпочитаю называть это искусство по-арабски: «ильм-уль-хатт», что значит – Наука почерка.
Любовь к каллиграфии росла во мне долго, с тех самых пор как один незнакомый мне человек, показал мне как пишется первая буква «Алиф». Наша встреча была случайной, но именно она предопределила мою дальнейшую судьбу. Со временем моя тетрадь для грамматических упражнений превратилась в альбом нежной красоты арабских букв и персидских слов.
Решение всерьез заниматься изучением арабской и персидской каллиграфии пришло ко мне, когда я провалил экзамены в университет. Я очень сильно переживал из-за этого, но не впал в отчаяние, а с новыми силами стал готовиться к вступительным экзаменам, чтобы в следующем году точно поступить в Тегеранский Университет.
Целый год я без отдыха штудировал литературу и днями напролет сидел за учебниками. Такое напряжение дало о себе знать. Через какое-то время я заметил, что забываю элементарные вещи и делаю ошибки в простейших вещах. Мне нужен был отдых, хотя бы на пару дней. У меня было достаточно времени до вступительных испытаний, поэтому я наконец отложил учебники и решил несколько дней насладиться жизнью в городе, в котором живу, в Тебризе.
Впервые за долгое время, я открыл красные от воспаления глаза и увидел Тебриз, таким, какой он есть. Полный смешанного азербайджано-персидского многоголосья, ароматов традиционных блюд, специй, иранских сладостей. В одиночестве я обошел Мавзолей Поэтов, Парк Эль-Голи, осмотрел руины Голубой Мечети.
Однажды, прогуливаясь по Базару и прислушиваясь к несмолкаемому гомону восточного рынка я заметил маленькую, необычную лавочку. Это был небольшой магазинчик, в котором продавали письменные принадлежности, такая специальная лавка для каллиграфов, расположенная в углу ряда для ремесленников. С виду ничего особенного, но меня как магнитом потянуло туда, как будто что-то скрывалось в маленькой, неприметной лавочке. Шестое чувство не подвело меня, это оказалась настоящая сокровищница для таких любителей искусства почерка как я. В магазинчике были выставлены и ждали своих покупателей редкие книги по персидскому искусству, литературе, учебники каллиграфии и даже стихосложению. Я был очарован и так засмотрелся на письменные принадлежности, краски, образцы каллиграфических почерков и учебников, что не заметил, как на меня с приторно-слащавой улыбкой смотрит хозяин лавки.
– Молодой человек, наверное, очень интересуется искусством Ирана? – Улыбаясь и растягивая слова спросил он. Я взглянул на него. Высокий, плечистый, с сильными волосатыми руками, в широкой черной одежде, он совсем не был похож на художника или каллиграфа, даже на продавца предметами искусства, скорее он напоминал мясника.
– Я просто проходил мимо и решил заглянуть в ваш магазин.
– О, это прекрасно, молодой человек, я очень рад гостям, даже если они ничего не купят. Видите ли, молодой человек…эээ… извините, как вас зовут?
Я назвал свое имя.
– У вас очень красивое персидское имя. – Ответил мне продавец. – Так, вот, что я хотел сказать вам, дорогой мой гость. Все что происходит в нашей жизни, не является случайностью. И уже кем-то, кто управляет всей Вселенной определено, но при этом Создатель оставил нам право выбора. Мы попадаем в ту или иную ситуацию по Его воле, но наше поведение и наши решения зависят только от нас, за это мы и несем ответственность. То, что вам, мой юный друг, не удалось сдать вступительные экзамены, – с улыбкой продолжал этот загадочный тип, – всего лишь досадная неприятность, которая произошла по воле Всевышнего. Но, то, что вы не отчаялись и решили попытать счастье еще раз, это ваше решение и за это вы будете вознаграждены.
– Откуда вы знаете, что я провалил экзамены в университет? – Удивился я.
– Даже то, что вы очутились в моей лавке, у которой нет даже названия, тоже предопределено свыше. – Вместо ответа сказал он, при этом широко улыбаясь, показывая ровный ряд белых зубов. Его улыбка была похожа на оскал, на широком лице продавца она держалась неохотно, как бы пытаясь соскользнуть и убежать от него.
Я решил уйти и не продолжать этот бессмысленный философский разговор, как он меня опередил, окликнув по имени.
– Я могу предложить вам по самой дешевой цене, почти даром прекрасные каламы, письменные принадлежности, первоклассную тушь, ножи для заточки каламов, лучший учебник арабской и персидской каллиграфии, учебник стихосложения, воспоминания и биографии лучших каллиграфов и художников-миниатюристов прошлых эпох, начиная со времен Шаха Исмаила и заканчивая ежегодным альманахом современного Общества Каллиграфов Ирана. Вы получите самые лучшие образцы для занятия этим священным искусством, и все это всего лишь за символическую цену.
– Какую?
– Всего тысяча риалов, и вы можете забрать из моей лавки, все что пожелаете.
– Так дешево? – удивился я такой низкой цене и столь заманчивому предложению. Щедрость никогда не была свойственна нашему народу.
– О, дорогой друг, у вас загорелись глаза. – Все также широко улыбаясь и певуче растягивая слова сказал он.
– Я могу купить на эти деньги все что пожелаю? – Переспросил я.
– Все что захотите, даже несколько вещей, все за одну банкноту, которая готова выпрыгнуть из вашего бумажника. – Смеясь своей шутке сказал он.
– Хорошо, – неожиданно для себя согласился я. – Я куплю у вас письменные принадлежности, пенал, каламы, тушь, китайскую бумагу и, пожалуй, вот этот учебник каллиграфии.
– Друг мой, не ограничивайтесь столь малым выбором, мое предложение в силе и воспользуйтесь им наилучшим образом. Письменные принадлежности я подарю вам, пусть вас не удивляет моя щедрость, вас ко мне послал Всевышний, но я посоветовал бы вам купить, именно купить, а не получить в дар книги, которые у меня в лавке. Это учебники, старинные трактаты, и самое главное сокровище – дневники и мемуары художников и каллиграфов прошлого. В них вы найдете больше знаний чем в любом даже самом дорогом учебнике. Знания, перенесенные на бумагу, но не предназначенные для чтения дороже знаний, которыми торгуют. Эти живые книги станут вашими советчиками, покажут вам истинный путь для познания мастерства каллиграфии и стихосложения, приоткроют завесу многих тайн, дадут подсказки, и кто знает, может быть в конце вы найдете истинное сокровище.
