Прошло уже больше недели с того момента, когда в присутствии трех свидетелей Венедикт уничтожил один лист из приложения к Авесте. Этим детектив предотвратил воплощение тщеславных планов очередного желающего завладеть властью над всем миром.
Трагически потеряв жену и неродившегося сына, он жил, как робот. На автомате ел, пил, занимался текучей работой. Светлана и Алексей старались чаще обращаться к нему, чтобы не оставлять его наедине с тяжелыми мыслями. Стоило появиться свободной минуте, как в голову Венедикта назойливо лезли картины, как ужасно погибали его жена и малыш. И тогда он словно каменел, уходил в себя, закрывался щитом от окружающего его мира.
В одну из таких минут тяжелого размышления в кабинете Струкачева раздался телефонный звонок. Он неохотно отвлекся от мыслей и поднял трубку.
– Венедикт, здравствуй дорогой! Верещагин тебя беспокоит. Мы можем с тобой сегодня пообедать в «Ласточке»?
Детектив недовольно скривился. Верещагина он уважал, и в другое время встреча с другом была бы ему очень приятна. Но сейчас… Любое событие, так или иначе связанное с перенесенной трагедией, было мучительно болезненным. А разговор, хочет он этого или нет, но все равно затронет эту болезненную тему. После трагедии они еще не разговаривали с Верещагиным. Сколько ни тяни с разговором, а он неизбежен. Подавив усилием воли недовольство, спокойно проговорил:
– Хорошо, Антон Павлович. Во сколько встречаемся?
– Давай в четырнадцать, – предложил Верещагин.
– Ладно. В четырнадцать буду в кафе.
– Тогда до встречи.
Венедикт пришел в кафе за две минуты до назначенного срока. В этот час в кафе было многолюдно, шумно. Был час обеда. В большом зале не было ни одного пустого столика. Он оглядел зал в поисках друга. Как Верещагину удалось в таких условиях разыскать свободный столик, для Венедикта осталось загадкой, но он увидел его за двухместным столом у самого окна. Антон Павлович призывно махал рукой. Поприветствовав друга, Струкачев расположился напротив и вопросительно взглянул на него.
– Я позволил себе сделать заказ. Извини уж, заказывал исходя из собственных гастрономических пристрастий. Сейчас нам должны принести.
Венедикт согласно кивнул головой. В ожидании заказа друзья не проронили ни слова. Струкачев бесцельно смотрел в окно, рассматривая обычную городскую суету. Эта картина была хорошо знакома и привычна. И смотрел в окно, изображая исключительное внимание, чтобы оттянуть время неизбежных неудобных вопросов друга. И раздумывал, что ответить, когда Антон Павлович спросит, как он живет?
Верещагин внимательно наблюдал за отпечатками эмоций на лице друга и думал, как начать разговор, чтобы не нанести дополнительные раны на и так кровоточащую душу.
Вскоре появилась молоденькая официантка, которая ловко лавируя среди столов, несла на вытянутой руке поднос с заказом. Венедикт, забыв на мгновение о постигшем горе, с интересом разглядывал подходящую девушку. Явно крашеная блондинка с длинными наклеенными ресницами, с ярко накрашенными губами, она привлекала внимание мужиков. Девушка прекрасно это осознавала и явно рисовалась, весьма сексуально покачивая при походке крутыми бедрами.
Официантка подошла к их столу и стала сервировать, не забывая при этом многообещающе стрелять глазками, не обделяя вниманием ни одного из друзей. Венедикт с волнением обратил внимание, что под форменным костюмом не было и намека на нижнее белье.
Когда девушка наклонялась над столом, между лацканами пиджака показывалась поразительно красивая, волнующая мужское начало, грудь. Фантазия мгновенно разыгралась, представив, как великолепно выглядела бы девушка, если сорвать эту тонкую ткань, отделяющую тело от нескромного взгляда.
Ноздри носа напряглись, затрепетали крыльями испуганной бабочки. Венедикт начал медленно втягивать в себя воздух, пытаясь познать девушку по аромату. Отбросив все посторонние запахи, неизбежные в кафе, обостренный нюх уловил умопомрачительную смесь запахов чистого девичьего тела, ароматного мыла и едва уловимый запах каких-то дорогих духов. Венедикт прикрыл глаза и почувствовал приятное томление в паху.
Но все когда-нибудь заканчивается. Расставив заказ на столе, девушка развернулась и, привычно покачивая бедрами, отошла от столика. Венедикт проводил ее разочарованным взглядом.
«Боже, какие ножки у этой юной чертовки, какая изумительная талия! А грудь какая!.. Любой мужчина, у которого в жилах течет кровь, а не подкрашенная водица, был бы не против с ней переспать. Нужно признаться, хотя бы самому себе, что я соскучился по женскому телу».
Отвлекся он от мыслей, когда за спиной раздался намеренно громкий стук столовых приборов. Венедикт неохотно прервал созерцание и повернул голову к Верещагину.
– Полюбопытствовать можно, зачем вы позвали меня, Антон Павлович?
– Соскучился по тебе, – несмело улыбнулся тот. – Да кое-что хочу сообщить тебе, воспользовавшись случаем. Только давай, Венедикт, сначала пообедаем спокойно, а потом уж и поговорим. Приступай, дружище, ешь, не стесняйся. Обед я уже оплатил. Сегодня я тебя угощаю. Ты что-то похудел, по-моему?
Венедикт невесело усмехнулся этой фразе своего друга и пододвинул тарелку с ароматной ухой.
– Наверно, сбросил пару килограммов. Да все это мелочи. Говорят, что лишний вес очень вредно сказывается на здоровье, – ответил он, лениво помешивая ложкой суп.
– Пожалуй, правильно говорят. Это я уже по себе сужу. Что-то последнее время одышка какая-то мучить стала. – Верещагин смущенно покашлял в кулак и взглянул на Венедикта, ожидая от друга слова поддержки или хотя бы элементарного слова успокоения. Но тот сидел, полностью уйдя в невеселые мысли. Немного обидевшись на друга за такое вопиющее невнимание к его насущным проблемам, Верещагин продолжил монолог, чтобы занять возникшую неловкую тишину. – Да что там говорить по этому вопросу? Работа у меня сидячая. Двигаюсь мало, спортом заниматься времени нет. Вот и растет мое благосостояние, – Антон Павлович с кривой усмешкой посмотрел на кругленькое брюшко, и тяжело вздохнул. – А ты давай, не кукся, налегай на харчи. Тебе до такого состояния еще расти и расти.
В ответ Венедикт грустно взглянул на товарища. Тот, смутившись, отвел взгляд, понимая состояние друга. Покончив в молчании с обедом, Верещагин откинулся на спинку стула, с удовольствием закурил.
– Как поживаешь, Венедикт?
Детектив неопределенно пожал плечами и оглянулся в поисках так понравившейся девушки. Но официантки нигде не было видно.
– Извини, что я тебя отвлекаю от созерцания красоты женского тела. Тут ты прав, ничего не могу сказать. Девчонка хороша. Но этим вопросом займешься чуть позднее. Мы с тобой давно уже не виделись, так что позволь отобрать у тебя совсем немного времени, – отвлек его голос друга. Венедикт повернулся к Верещагину. – Я попросил тебя о встрече, по двум причинам – хотелось тебя увидеть и поговорить немного о наших общих делах. Дело об убийстве Максима Кузьмина мы закрыли. На месте преступления были обнаружены многочисленные следы, оставленные Арсением Машковым, как ты и предполагал. Доказательств его причастности к убийству у нас предостаточно. Руководству пришлось доложить, что он убит при задержании. Сам понимаешь, не мог же я докладывать, что Машкова святой Христофор превратил в оборотня, а потом его загрызли и съели псоглавцы? – Верещагин сокрушенно помотал головой и тяжело вздохнул. – Не все еще, к сожалению, понимают, что окружающий нас мир мы непростительно плохо знаем.