Это были те, кто исчез, те, кому не повезло.
Для «змеиных голов» – контрабандистов живого товара, которые возили их по всему миру, словно тюки с испорченными вещами, они были цзу-цзя – «поросятами».
Для сотрудников американской Службы иммиграции и натурализации, которые перехватывали корабли, ввозившие этих людей в страну, арестовывали и депортировали их, они были «лицами без документов».
Они были полны надежд. Они отказались от дома, от семьи, от тысячелетней истории, шагнув навстречу долгим годам тяжелого труда и неопределенности.
У них были самые призрачные шансы укорениться там, где их семьи смогут жить в процветании, где, по рассказам немногих счастливчиков, свобода, деньги и удовлетворение жизнью такое же обыденное дело, как солнечный свет и дождь.
Они составляли его хрупкий груз.
И вот сейчас, твердо держась на ногах, несмотря на разбушевавшиеся пятиметровые волны, капитан Сень Цидзун спускался с мостика в полутемный трюм, чтобы сообщить им страшное известие: скорее всего, долгие недели трудного пути оказались напрасными.
Августовский рассвет только нарождался. Коренастый капитан, бритый наголо, с ухоженными густыми усами, прошел мимо пустых контейнеров, закрепленных для маскировки на палубе семидесятидвухметрового «Дракона Фучжоу», и открыл тяжелую стальную дверь, ведущую в трюм. Он обвел взглядом сидевших там людей. Двадцать два человека испуганно съежились под мрачными металлическими сводами. В лужицах ржавой воды между дешевыми койками плавал мусор и детские пластмассовые кубики.
Невзирая на качку, капитан Сень, моряк-ветеран, проплававший больше тридцати лет, спустился по крутому металлическому трапу, не держась за поручни, и прошел в середину трюма. Проверив датчик процентного содержания углекислого газа, он пришел к выводу, что концентрация двуокиси углерода в воздухе еще не превысила допустимые нормы, хотя в трюме и стояли смрад выхлопов дизельного двигателя и зловоние людей, проживших здесь в тесноте две недели.
В отличие от многих других капитанов и моряков, которые плавают на «ведрах» – кораблях, перевозящих живой груз, – в лучшем случае не обращают внимания на своих пассажиров, а то и бьют и насилуют их, Сень обращался хорошо с теми, кого перевозил. Он считал, что делает доброе дело: переправляет этих людей из нужды если и не к достатку, то, по крайней мере, к надежде на счастливую жизнь в Америке, по-китайски Мейго, что означает «Прекрасная страна».
Однако в этом плавании почти все иммигранты относились к нему подозрительно. А почему бы и нет? Они полагали, он был в сговоре со «змеиной головой», зафрахтовавшим «Дракона», Куаном Аном, известным всему миру под прозвищем Гуи – Призрак. «Змеиная голова» снискал себе печальную славу своей безграничной жестокостью, и попытки капитана Сеня втянуть иммигрантов в разговор наталкивались на стену отчуждения. Капитан смог завоевать расположение только одного человека. Чжан Цзинь-цзы, предпочитавший западное имя Сэм Чанг, сорока пяти лет, бывший профессор университета из огромного портового города Фучжоу на юго-восточном побережье Китая, вез с собой в Америку всю свою семью: жену, двоих детей и своего овдовевшего отца.
За долгое плавание Чанг и Сень не раз сидели в трюме, попивая крепкий маотай, о пополнении запасов которого неустанно заботился капитан, и беседовали о жизни в Китае и в Соединенных Штатах.
Сейчас капитан Сень посмотрел на Чанга, сидящего на койке в передней части трюма. Увидев встревоженный взгляд капитана, высокий, невозмутимый профессор нахмурился. Протянув своему подростку-сыну книгу, которую Чанг читал семье, он встал и направился навстречу капитану.
Все остальные молчали.
– На нашем радаре видно судно, идущее курсом нам наперехват.
Лица тех, кто услышал слова капитана, вытянулись в тревоге.
– Американцы? – спросил Чанг. – Береговая охрана?
– Я полагаю, они, – подтвердил капитан. – Мы находимся в американских территориальных водах.
Сень обвел взглядом перепуганные лица иммигрантов. Капитану уже много раз приходилось перевозить живой груз, и он знал, что между этими людьми – в большинстве своем не знавшими друг друга до посадки на корабль – успели возникнуть узы прочной дружбы. И вот сейчас они держались за руки, перешептывались друг с другом, – одни искали поддержку, другие ее предлагали. Взгляд капитана остановился на женщине, держащей на руках полуторагодовалую девочку. Уронив голову, женщина тихо заплакала. Ее лицо было покрыто шрамами – следами пребывания в лагере перевоспитания.
