Юлия Кузнецова - Каникулы в Риге

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России» (2012–2018 годы)

© Кузнецова Ю., текст, 2018

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2018

Маше и Грише – от мамы, с любовью

В Ригу мы прилетели на самолёте. Быстро, всего за полтора часа. Мы с Гришей даже мультики досмотреть не успели. Мама сказала, что даст нам планшеты, когда доберёмся до квартиры.

Мы с Гришей опять стали наперебой её спрашивать, сколько в нашей квартире будет комнат и как зовут хозяина. Хозяина звали Илмарс, и мы сразу придумали, что это Больной Марс, потому что ill – «больной» по-английски. Мама сначала засмеялась, а потом сказала, что это не слишком-то любезная шутка. Ещё она рассказала, что хозяин квартиры – плотник. Нам захотелось поскорее увидеть новый дом. Наверняка в нём много плотницких инструментов.

Когда мы вышли из аэропорта, то отправились искать такси. Было очень тепло, но мама всё равно заставила нас надеть кофты. Она всё повторяла: «В Прибалтике никогда не знаешь, тепло будет или холодно». Так что мы шли к машине в кофтах, и нам было ужасно жарко.

Мне было интересно, на каком языке заговорит таксист. Когда мы спрашивали у папы и мамы, на каком языке они будут говорить в Латвии, то родители каждый раз задумывались и отвечали разное. То «на русском», то «на английском». Когда мы были в Испании, с таксистами всё время говорила мама, потому что она испанский знает, а папа – нет. Папа знает английский, но испанцы редко говорят на этом языке. Так что с Испанией было всё понятно, а с Латвией – нет.

Гриша ткнул в таксиста пальцем и громко спросил:

– А этот дядя русский?

Мама зашикала на Гришу, а дядя рассмеялся. А потом сказал по-русски:

– Привет, привет! Откуда прилетели? Из Москвы? Ну и как она?

– Кто? – шёпотом спросил маму Гриша, когда усаживался на детское сиденье. – Бабушкина кошка?

– Москва, – пояснила мама и пристегнула Гришино кресло ремнём безопасности.

А я сказала:

– Мне жарко!

– У вас и правда жарко, – удивлённо сказал папа таксисту, – мы-то сапоги привезли резиновые… Куртки!

– Пригодятся! – отмахнулся таксист. – Но вообще – да. На этой неделе у нас лето.

Взрослые засмеялись, а я спросила:

– Как это?

Мама отказалась объяснять и вообще попросила задавать поменьше вопросов и побольше думать своей головой. Тогда я подумала и сказала шёпотом брату:

– Гришка! Нам повезло! Мы приехали в Латвию на той неделе, когда у них лето!

Брат поднял вверх большой палец, а взрослые почему-то снова засмеялись.

Илмарс встретил нас у дома. Он оказался очень стареньким! Плотник, а не дом.

Хотя квартира тоже оказалась старенькой, как у маминой бабушки Вали в Москве. Илмарс был не один, а вместе с женой. Она нам всё время улыбалась, а Гришку гладила по голове и приговаривала, что у неё есть такая же внучка. Илмарс прихрамывал и с трудом дышал. Он как будто очень волновался, пуская нас в дом. Может, он волновался, понравимся ли мы с домом друг другу?

Инструментов нигде видно не было. У двери лежали два вытертых половичка. Краешек одного наползал на краешек другого. Казалось, что половички обнимаются. На подоконнике стояли цветы в горшках. Вдоль окна тянулась деревянная скамейка. В конце прихожей был вход в кухню.

– Наверное, Илмарс сам её сделал, – прошептал Гришка, трогая скамейку, – он же плотник.

– Он тут, наверное, всё сделал сам, – ответила я, оглядываясь.

Брат тут же залез на подоконник, заглянул в цветочный горшок и вытащил две крупные розовые ракушки.

– Даже это? – спросил он, протянув их мне.

Мы задумались.

– Нет, это вряд ли, – наконец сказала я, – он же плотник, а не ракушечник.

А Илмарс тем временем расхаживал по квартире и приговаривал:

– Ну вот, вот… Смотрите, осматривайтесь. Вот кухня, тут плита.

– Газовая? – вздрогнула мама.

– Да, очень простая плита! – отмахнулся Илмарс. – Щёлк, и всё! И горит!

– Гриша, ты этого не слышал! – предупредила мама.

– А чем надо щёлкнуть, чтоб горело? – уточнил Гришка у Илмарса.

Тот показал кнопку на плите. Потом отпил из бутылки воды, откашлялся и протянул нам пакет.

– Вот, мы вам купили еды на первый вечер, – сказал он, – тут хлопья… Молоко. Помидоры, хлеб. Международный набор!

– Спасибо, – обрадовалась мама, – как здорово!

Илмарс не улыбнулся, он всё тяжело дышал и волновался. Показал нам две комнаты, одна очень просторная, с двумя твёрдыми синими диванами и огромными картинами, на которых были изображены гигантские тётеньки в купальниках. Вторая комнатка была поменьше, в ней стояла двуспальная кровать.

Меня больше всего волновало, где я буду спать – в одной кровати с Гришей или нет. Мы иногда в гостиницах спим в одной кровати, потому что разных не хватает. Это и хорошо, и не очень. Хорошо, что мы можем по утрам играть в ферму и ветеринарный магазин с моей козочкой и его крысёнком, а не очень, потому что Гришка часто толкается и кладёт на меня то руку, то ногу. А я этого терпеть не могу!

Мама сказала, что мы будем спать на синих диванчиках в гостиной. Я обрадовалась и принялась рассаживать на одном из них своих животных – ежонка, козочку и кошку, для которой захватила специальную переноску, а Гришка устроился рядом смотреть телевизор. Там шла передача на латышском, но моему брату всё равно, на каком языке смотреть. Он просто любит, когда показывают хоть что-то.

А Илмарс и его жена всё объясняли и объясняли маме, как пользоваться стиральной машиной и духовкой, где находится продуктовый магазин и лес с озером, куда лучше поехать купаться и как добраться на трамвае до Старого города.

Мама всё волновалась и охала, а они её успокаивали, что всё будет в порядке.

– А я могу одна гулять в лесу с детьми? – не унималась мама. – Это безопасно?

– Конечно! – восклицал Илмарс. – У нас прекрасный район! Спокойный!

Он, правда, всё не улыбался, зато его жена улыбалась без конца. Она так и норовила погладить Гришу по голове. Я радовалась, что не похожа на её внучку. Не люблю, когда меня трогают.

Перед уходом Илмарс попросил:

– Цветы, пожалуйста, поливайте раз в неделю.

– Тут есть цветы? – опешила мама и огляделась.

Бедная мама! Она никогда не замечает комнатные цветы. Наша бабушка зато их обожает, сажает, поливает, и мама смеётся, что на ней, на маме, «природа отдыхает».

– Мы тебе покажем, – пообещала я маме.

А мама спросила с волнением:

– А с открытыми окнами можно спать? Никто к нам на второй этаж не залезет из леса?

Тут Илмарс вдруг ка-ак расхохочется! Даже бутылку свою выронил от смеха.

– Что вы! – говорит. – Что вы! За двадцать лет! Никто не залез! У нас очень спокойно! Отдыхайте!

Мама наконец тоже улыбнулась, а то всё смотрела на Илмарса так напряжённо, будто ждала, что он расписание поездов объявлять начнёт.