Четвертое декабря, понедельник
Маша с самого начала знала, что это была плохая идея.
Очень плохая идея!
Она прошла через турникет бизнес центра и нажала кнопку вызова лифта. На натертых до блеска алюминиевых дверях проявилось ее размытое отражение: черная тень в форме песочных часов.
Маша развязала пояс на пуховике и расстегнула молнию, а вот модную косынку из экокожи снимать не стала. Потому что под ней скрывалось форменное безобразие, а именно - ее новая прическа.
Попадись она в таком виде на глаза Марине Владиславовне и все, пиши пропало! Маша глянула на часы - без пяти девять. По-хорошему, раньше десяти секретутку босса в офисе можно не ждать, но мало ли, с ее-то везением.
Маша зашла в лифт и по привычке заняла самый дальний угол. Кто понял жизнь, тот не спешит - и кто работает на последнем этаже огромного бизнес центра, тоже никуда не торопится.
Сегодня она насчитала всего семь остановок из двадцати двух возможных. Маша дождалась, пока лифт не опустеет, и нажала кнопку своего этажа. Потом повернулась к зеркалу и все-таки стянула с головы косынку. Разгладила пробор, расчесала пальцами спутавшиеся пряди и немного взбила, добавив макушке объема.
Кто не рискует, тот не пьет шампанское, так?
Двери открылись и Маша, проглотив волнение, шагнула в просторный светлый холл компании, в которую устроилась три месяца назад.
- Марина Владиславовна, доброе утро, вы сегодня рано…
Маша повернулась и встретилась глазами с охранником - крепким таким дядечкой за шестьдесят, с густыми гусарскими усами и вытянутыми мочками бледных ушей, скрытых за редкой порослью седых волос.
- Доброе утро, Пал Палыч. Только я не Марина, а Мария.
Он встал, надел на нос очки и наклонился к ней через стол, удивленно покряхтывая:
- И правда ты, Маш, как же это я обознался! Прическу что ли сменила? И не узнать теперь…
- Да-да, решила освежить образ. Ничего особенного.
Маша опустила голову, чтобы больше ни с кем не разговаривать, и зашагала к своему месту. Но, куда там - опенспейс (открытое пространство - перевод с англ. - прим. Автора), по стандартам которого была организована работа в офисе, не имел ничего общего с понятиями приватности и личного пространства.
Коллеги Машу заметили сразу и, конечно, успели оценить произошедшие за выходные метаморфозы. Теперь неделю будут кудахтать у нее за спиной, если не больше…
Маша бросила сумку на стол и включила компьютер. Повесила в шкаф верхнюю одежду, туда же спрятала сапоги и переобулась в удобные черные лодочки. Трикотажное платье глубокого винного цвета с воротником под горло и пикантным разрезом до середины бедра колыхнулось, обнажив стройные ноги.
Главное, сохранять спокойствие!
Если Владиславовна спустит ее преображение на тормоза, то и остальные быстро угомонятся. Не посмеют против пойти, а уж Маша позаботится о том, чтобы выбрать правильный момент и…
- Марин, ты же вроде вчера отпрашивалась… а как же архи важные дела?
Маша обернулась и выдавила из себя улыбку. Оля - единственная из всего коллектива, с кем Марина Владиславовна условно дружила, изогнула идеально очерченную бровь.
- Ой, Маш, так это ты… я сначала даже не поняла, - она обнажила ровные белые зубы, продемонстрировав идеальный оскал, и продолжила допрос. - С чего вдруг такая резкая перемена, что-то случилось?
Утро понедельника в принципе не могло быть хорошим, но конкретно сегодня, кажется, сам ад разверзся под ногами, спустив на Машу всех своих чертей.
- Захотелось перемен, - ответила она, притворившись дурочкой, и вернулась за стол.
Лучшая защита от токсичного окружения - это игнор. Поэтому, Маша, дыши глубоко и с расстановкой. Глядишь, само пройдет.
И зачем только она повелась на уговоры девчонок?
Саша с тебя глаз не спустит, ты поразишь его в самое сердце! Да катился бы он колбаской по Малой Спасской… Маше куда теперь прятаться от назойливого внимания коллег!?
Пострадала бы недельку и дело с концом. Но нет, теперь они с нее живой не слезут. Одна радость - Марины Сасаловны сегодня не будет, а, значит, ее казнь переносится на неопределенный срок.
- Ясно, - Оля улыбнулась, но в глазах вспыхнули и погасли острые иглы злорадства. - Перемены - это здорово. Жаль только Саша не оценит, - продолжила она, поигрывая телефоном. - Ушел на больничный… Я тебя сфоткаю, ладно?
Затвор камеры сработал раньше, чем Маша успела сказать нет.
- Ну, хорошего дня, - Оля коротко хохотнула и удалилась, оставив после себя аромат сладких духов.
- Не принимай близко к сердцу, она просто завидует.
Татьяна Борисовна, которая в первый месяц работы была приставлена к Маше наставником, сняла вязаный берет и положила на соседний стол.
- Да я и не обижаюсь, - машинально ответила она и загрузила рабочую программу.
Высыпала в кружку пакетик растворимого кофе и задумалась, что зацепило ее больше: наглость, с которой Оля сделала фото, или тот факт, что она знала про их с Сашей служебный роман.
- И правильно. Они глупые, потому завистливые, а тебе новый образ очень к лицу, - Татьяна Борисовна достала из пакета контейнеры с домашней едой и, прежде чем отнести в холодильник, добавила. - Но надо соответствовать.
- В каком смысле?
- Не быть простушкой.
Маша и тут не нашлась, что ответить. Пассивная агрессия, она же такая… не поймешь, то ли о тебе заботятся, то ли хотят по стенке размазать.
Первое декабря, вечер пятницы
- Нам нужна скорая парикмахерская помощь! Срочно!
Соня ворвалась в салон красоты, и ловец ветра жалобно звякнул над головой, чуть не растеряв половину металлических трубочек. Крашеная блондинка с мелированной стрижкой пикси в малиновом боди на одно плечо и джинсах с высокой посадкой мгновенно приковала к себе внимание.
Вошедшая следом Маша скромно притулилась у стеночки.
- Вы рано, - Настя, которая укладывала клиентке волосы, выключила фен и посмотрела на часы. - Придется подождать.
- Разбитые сердца не могут ждать! - возразила Соня и, кивнув Маше, распласталась на гостевом диване.
- А ты когда свое успела разбить? - поинтересовалась Настя и вернулась к работе.
Соня пожала плечами и дамочки, что пришли в “Бьюти лаунж” навести красоту, но оказались в эпицентре чужой драмы, навострили уши.
- А что случилось с кроликом, никто не узнал, потому что он был очень воспитанный.
Настя ухмыльнулась и покачала головой, а Маша села рядом с Соней и, притулив сумку на грядушку, вздохнула. Ей не нравилась эта идея, но девчонки сказали, что от измены нет лучшего лекарства, чем смена имиджа.
И она согласилась, хотя сама с большим удовольствием потратила эти деньги на мороженое и годовую подписку на какой-нибудь сервис с душещипательными сериалами.
Лучше турецкими.
Не то, чтобы Маша собиралась долго страдать по отношениям, которые давно перестали приносить радость, но от ведерка сникерса точно не отказалась.
