В ту пору я находился в крайне угнетенном состоянии духа, сильно горюя о скончавшейся после тяжелой болезни матушке, чья любовь и забота всегда поддерживали меня. Ища успокоения, я стремился к уединению и входил из дома тогда только по ночам, чтобы прогуляться по пустынному ночному городу, в котором в эту пору ночи еще не были так холодны и освещенные фонарями безлюдные улицы тихо шелестели опавшей рыжей и желтой листвой деревьев готовившихся через пару месяцев надеть снежный зимний саван.
Больше всего я любил ходить в центре по каменной набережной реке, на противоположной стороне от старого парка и недалеко от городского цирка с высоким решетчатым ажурным куполом. В той части города, где стояла недостроенная телевизионная башня2, возвышавшийся над всем городом огромный серый шпиль из бетона и проржавевшего железа.
И вот однажды во время такой ночной прогулки я встретил, странного человека. Одет он был в старомодный черный сюртук, на голове его был высокий черный шелковый цилиндр. Он имел длинные белые от седины волосы, что было странно так ка лицо его было довольно молодо и имело правильные и приятные черты, а его светло-карие глаза отличались живостью и проницательностью.
Человек сидел на одной из скамеек на набережной, опершись руками на трость черного дерева с металлическим набалдашником, взгляд его был обращен на башню. Кроме нас кругом не было ни души. Услышав мои шаги, он обернулся в мою сторону, встал, улыбнулся и вежливо приподнял свой цилиндр в знак приветствия. Я, увидев столь странно одетого и одинокого человека глубокой ночью в городе, улыбнулся и кивнул ему в ответ спросив не нужна ли ему моя помощь.
Он ответил, что только прибыл в город, в котором родился, но уехал еще в ранней молодости, много лет назад и ему захотелось немного прогуляться по родному городу не дожидаясь утра. Затем он предложил мне выкурить с ним сигару, и ответить на пару вопросов о городе, я согласился, и мы разговорились.
Человек представился как Барон Каркоза, сказал, что он много путешествовал по свету, жил в основном в Италии, где и получил свое новое имя и титул, теперь же вернулся в город по одному очень важному делу. Меня он спрашивал о том, не слышал ли я, что-то о судьбе недостроенной башни в центре города. На, что я ответил, что весь город уже знает о ее предстоящем сносе для освобождения земельного участка под новое строительство важных для города сооружений.
Барон поблагодарил меня за важные для него сведения и спросил не жаль ли мне старой башни. Я ответил, что башня была заброшена очень много лет, и если до сих пор никто не придумал, что с ней делать дальше, то возможно это и правильное решение, потом башням в нашем крае не везет с очень давних времен, напомнив ему историю о старой башне на реке Нейве3 наклонившейся при строительстве и так и стоявшей в поклоне уже триста лет. Барону очень понравилось высказанное мной сравнение, и мы проговорили еще некоторое время о городе и его истории. Нашу беседу прервал начавшийся дождь, и Барон любезно предложил подвезти меня до моего дома, на что я согласился.
Неподалеку Барона ожидал огромный черный автомобиль с затемненными стеклами и молчаливым водителем, который быстро довез нас до моего дома промчавшись по пустынным ночным улицам. Мы тепло попрощались, и Барон попросил меня принять его приглашение к себе на ужин, вечером следующего дня, сказав, что не потерпит никаких возражений.
На следующий вечер Барон прислал за мной свой автомобиль, который отвез меня к в северный пригород, где проживал Барон. Надо сказать, что это была целая усадьба с огромным в несколько этажей строением в виде желтого цвета замка с готическими зубчатыми стенами с декоративными машикулями4, стрельчатыми окнами и высокой часовой башней, и большими буквами К на фронтонах. Но замок был не достроен, окна зияли незастекленной чернотой. Возле замка располагались жилая территория, огражденная высоким каменным забором, за которым находился парк и жилой двухэтажный особняк с мансардной крышей и большим флигелем. Парк усадьбы требует особого описания, потому что все растения в нем имели только три цвета: серо-серебристый, черный и бардовый, кроме того, в парке были заметны несколько античных статуй и странного вида садовые фонари, напоминающие то ли ветки черного коралла, толи черные изогнутые щупальца гигантского спрута.
Проехав массивные раздвигающиеся металлические ворота усадьбы автомобиль подъехал к внутреннему дворику особняка, где уже ожидал Барон, одетый все также эксцентрично, как и в предыдущею ночь. Встретив и пожав мне руку, Барон провел меня в гостиную свое дома, где был накрыт большой стол, за которым уже сидели три человека весьма примечательного вида.
Один был весьма почтенного возраста с коротко стриженными пепельно-седыми волосами, морщинистым строгим слегка вытянутым лицом и очками в золотой оправе, одет он был в серый костюм с жилеткой. Другой был высокого роста здоровяк с квадратным подбородком темными волосами и густыми бровями, но самым примечательным был страшный шрам по всей левой части его смуглого лица идущий до самого глаза, который был прикрыт всегда веком и видимо был слепым или вообще отсутствовал, правый глаз был настолько черным, что зрачок его был не виден, одет великан был в черный бархатный пиджак поверх тонкого облегающего такого же цвета бадлона.
Третьей компаньон Барона затмевал собой остальных, это была молодая девушка, явно уроженка Африки но имеющая крайне необычную внешность, у нее была прекрасно сложенная фигура, лицо с тонкими и правильными чертами украшали пухлые губы и большие темные глаза, но главное это были ее необычного рыжего цвета пышные длинные волосы и кожа черная с медным оттенком и чуть выделявшимися веснушками которые делали ее похожей на грациозную хищную кошку в прекрасном темно-малиновом длинном платье. Так же в гостиной было несколько смуглолицых людей в одинаковых желтых камзолах, видимо это были слуги.
