Сегодняшние дни. 20 сентября. Москва. Улица «Правды»
У Гены Бугаева был законный выходной. Лежа на чешской софе, сделанной в братской стране специально для советских людей, он мечтательно смотрел в облупившийся потолок и ни о чем не думал. Это было его самое любимое время. Только что он вернулся с футбола, попил маминого кваску из холодильника и теперь блаженно ощупывал трудовой мозоль, определяя, на сколько граммов он похудел во время еженедельного товарищеского матча.
Называть жировые отложения трудовой мозолью любил его давнишний приятель, можно сказать, друг, Серега Арзуманов. Крылатые фразы у того были припасены на все случаи жизни.
Осмотром мозоли Бугаев остался доволен – граммов шестьсот долой. Как минимум. Пройдет полчаса, засосет под ложечкой, он пойдет на кухню, сварит пачку останкинских пельменей и, утопив их в сметане, смолотит под очередную оперную серию. Про оперов, конечно, смотреть надоело, но с пельменями они проходили неплохо. Бугаев старался о предстоящем нарушении режима не думать и наслаждался очередной победой над весом.
Футболист он был никудышный. Тяжелый, плохо координированный, Гена с юных лет всегда был в роли запасного. В родном дворе подобралась на редкость сильная футбольная бригада, и Гену выпускали лишь тогда, когда уж совсем играть было некому. Он не обижался и всегда очень старался. Пыхтел, падал, вставал, опять падал и опять вставал. Сначала над ним смеялись. Потом перестали, оценив беззаветную преданность футболу.
Прошли годы, все вокруг изменилось, а дворовая футбольная компания сохранилась почти в том же составе. Погрузнела, поседела, но осталась верной любимой игре. Многие давно разъехались по разным районам Москвы. Но разве это помеха? Ровно в одиннадцать, в воскресенье, на спортплощадке местной школы все повторялось вновь и вновь. Как и много лет назад, на Бугаева кричали – по поводу и без, а он терпел и молча сопел в защите. Зато сколько было у него счастья, когда удавалось выбить у кого-нибудь мяч и заслужить одобрительные реплики товарищей по команде. А уж если мяч от Гены случайно отлетал в ворота соперников – положительных эмоций ему хватало на неделю.
Бугаев перевернулся на бок и лениво подумал, что надо бы кому-нибудь звякнуть. После футбола они всей компанией ходили в местные бани. Это коммунальное заведение местные авторитеты время от времени пытались переделать в ночной клуб, но по каким-то неведомым причинам это им не удавалось, и бани пока работали по прямому назначению – мыли людей, а не деньги.
Обычно, вернувшись из бани, Бугаев чувствовал в себе неисчерпаемую мужскую силу. Развелся Гена недавно и с удовольствием и теперь по полной программе наслаждался преимуществами холостяцкой жизни, особенно после парной. Вот и сегодня рука сама собой потянулась к трубке.
У Светки, как всегда, было беспробудно занято. Ладно, попробуем другой вариант. А здесь никто не подходит. По третьему номеру сонно ответили, что Людмила Ивановна на даче. Гена отложил записную книжку и решил четвертой попытки не предпринимать. Пусть им всем будет хуже. Завтра на работе наверстаю.
Работал Гена в интеллектуальной сфере – продавал на Савеловском дернутые программы и базы данных. Работу свою любил и слыл в местных торговых кругах большим профессионалом своего дела. Ценил его и хозяин павильона Чингиз, который ничего в компьютерах не понимал, зато быстро считал деньги и умел виртуозно договариваться с администрацией рынка, крышами, проверяющими и прочими надстройками над частным бизнесом. И хотя по-русски Чингиз говорил неважно, все всегда его сразу понимали. Видимо, знал какие-то волшебные слова, которые звучат на всех языках одинаково. Хозяин в дела Бугаева не вмешивался, его вполне устраивало, что тот честно и вовремя сдает выручку.
