Ввиду того что я не исследователь антропоморфных сообществ, передо мной не стоит задача документальной фиксации особенностей существования иных форм разумной жизни. Я – сказочник. Моя задача – рассказать историю. Именно поэтому всё что можно приводится в переводе. И даже то, что переводить не принято – имена собственные, названия, непереводимые словосочетания, игра слов. Если буквальный перевод невозможен, я подбираю близкие по смыслу устоявшиеся в русскоговорящей среде аналоги.
Делается это мною осознанно, для облегчения восприятия описываемых событий. С этой же целью словесные фразеологизмы и единицы счисления, в том числе единицы времени и расстояния, веса, объёма и т. п., подогнаны под привычные значения для мыслящих по-русски читателей.
Моя цель – читатель, завёрнутый в любимый плед на любимом диване с любимым напитком в руке, погрузившийся в описываемый мною Мир, а не сидящий с кипящим мозгом за столом с калькулятором в руках.
Я живу здесь и сейчас, пишу для тех, кто живёт здесь и сейчас, про то, чего нет, возможно – и не будет никогда. Не только для развлечения и отвлечения от опостылевшей обыденности, но и для того, чтобы появилась возможность взглянуть на то, что происходит здесь и сейчас, под другим углом зрения. Отражая Вселенную – в капле воды.
Приятного чтения!
Ах да, чуть не забыл! Это – фантастика. Сказка. Любые совпадения с реально существующими людьми, объектами или субъектами – даже не совпадения, а навязчивые идеи и нездоровые мысли тех, кто совпадения эти углядел… И притянул сову за уши на глобус…
Вот теперь приятного чтения!
Эта история, как и любая другая, началась с ошибки. А точнее – с целой серии трагических ошибок и их последствий, вызывающих новые ошибки, новые последствия. И так – лавинообразно. Последствия ошибок вызывали цепь событий, новые ошибки, новые события. И всё это настолько густо и плотно переплелось между собой, что на данный момент совершенно невозможно установить изначальную ошибку и назначить виновника всех катастрофических последствий этой ошибки.
Можно лишь умозрительно и примерно установить, что началось всё в маленьком владении властителя Светогора, на тот момент называемого также Медной Горой, а сейчас именуемого – Медным Властителем. С чего всё началось – никто не ответит. Может быть, с появления Северной Башни, может быть, с того, что жена Светогора решила «гульнуть» от мужа, да по трагической случайности затащила в свою постель именно этого Чужака, польстившись на его стать и загадочность, экзотичность. А может быть, всё началось с извращённой мести Медной Горы, что хотел проучить свою супругу, да и Чужака заодно. Но позже – передумал, изменил свои решения, планы и прогнозы. И это тоже было ошибкой.
Но ошибки, как известно, вызывают последствия, на этих последствиях основываются новые события, вызывающие новые ошибки и их последствия. Последствия – порой чудовищные.
На земли Медной Горы пришла Священная война. Сам Светогор пал на поле брани, рядом с ним лег цвет знати Запада – сложили голову лучшие мужи не только земли Медного Властителя, но и всего Западного Порубежья. Так они заплатили за свою ошибку, решив поддержать Светогора в его мятеже против Церкви Триединого, решив, что встать под знамя Медного Владыки – дело чести для Запада.
Горестный вой и плач вдов и сирот разлились по Западному Порубежью. Земли опустели. Хозяйства разорялись без присмотра мужей, сложивших свои головы в неравном бою с паладинами Ордена Триединого и ополчения Святого Собора. Всякая жизнь замерла. Казалось, светило зашло и больше не встаёт над западными землями. Настолько бедственное положение наступило в мятежных ленах, что свет в глазах людей померк.
Некому стало сохранять покой и порядок на дорогах, в городах и поселениях, некому стало истреблять бродяг и тварей. Урожаи гибли в полях и садах. Некому было его собрать, некому защитить урожай от вытаптывания и разграбления. Закрывались лавки купцов – некому и не на что было покупать их товары. Закрывались таверны и постоялые дворы – некому было в них обедать и останавливаться на ночлег. Дороги стали совсем непроходимыми, полными бродяг, тварей и лихих людей, что часто были опаснее нежити и тварей.
Не стало жизни на Западе. Было только беспросветное выживание, без какого-либо проблеска надежды на лучшее.
Но кому-то и этого показалось мало. Показалось мало, что земли обезлюдели. Мало, что хозяйственная жизнь скукожилась. Кому-то показалось мало бед на дом Медной Горы, лишившийся властителя. Кому-то показалось, что вдова Светогора испытала мало горя, что у неё слишком мало забот и проблем, но слишком много потенциальных возможностей. Кому-то показалось, что влияние Лилии Медной Вдовы – чрезмерное. И за это она должна была заплатить.
И – да!.. Если смотреть на Запад издалека, через полстраны, да и то – глядя на карту и веря глупым сказкам и слухам – так и есть. Потому что на картах все мятежные западные земли были окрашены одним оттенком одного тона краски. И над всем этим – вдова Медного Властителя, про которого пели сказки бродячие сказители.
Да и на самом деле – после гибели двух князей дома Волка обездоленные Смотрители со всего Западного Порубежья поклонились Медной Вдове, потому что дом Гороха вымер в полном составе от неизвестной болезни.
Но это извне выглядело именно так. Слухи, что старая волчица прибрала власть в ничейных землях в свою пасть, ещё не разошлись. Не было известно и то, что вдове Медного Владыки – не до властных притязаний, удержать бы от гибели то, что уже было.
А из самого Западного Порубежья выглядело всё совсем иначе. И выглядело всё это – беспросветно. Особенно в глазах самой Лилии Медногорской.
Ни людей, ни денег, ни силы – ничего не было. Стены города обходятся только ночами. Днём – только стража на вратах. Казна – пуста. Казначейство – закрыто на засов и под замком, налоги собирать не с кого – все бедствуют. Сами счетоводы – вместе с оставшимися мужиками и бабами – на полях и в садах. Пытаются спасти хоть что-то, чтобы эта зима не стала последней для Западного Порубежья.
Замок Медной Горы опустел. Ветер хлопал дверями и ставнями, гонял по залам и коридорам мусор. Все – денно и нощно – были на полях, возглавляемые самой властительницей, которая часто, от отчаяния, сама хваталась за снопы хлеба, не справляясь с организаторской работой, не имея ни опыта управления, ни тяги к власти. В замке оставались только старики, по дряхлости своей уже не покидающие двор. Но и они – все по своим закуткам, возились со своими посильными заботами, в меру своих сил и возможностей. Но со всем усердием, чтобы быть полезными, не быть нахлебниками и дармоедами, чтобы не быть изгнанными со двора в столь тяжёлую годину.
